Теодор Рошак - Киномания
— Но вообще-то один из фильмов Касла был спасен из Дессау после войны… американской армией.
В первый раз в его глазах сверкнул огонек внимания.
— Да?
— «Иуда в каждом из нас». О нем говорится в моей монографии.
— Ах, да, — сказал он, неторопливо перебирая страницы моей брошюрки, — Вот, значит, где вы нашли этот фильм. Строго говоря, его можно назвать собственностью нашей церкви.
Я этого не ожидал.
— Что ж, вот и от войны какой-то прок, — В ответ он только поднял брови, — Я думаю, фильм никогда не был в прокате.
— На самом деле он даже был запрещен, разве нет?
— Да, в нем много необычных эффектов. Сильная работа. Вы ее когда-нибудь видели?
— Нет, не видел.
У меня зрела одна идея.
— А знаете, я бы мог сделать для вас копию этого фильма. Может быть, фильм заинтересует ваших учащихся.
Я увидел, что это предложение его заинтересовало.
— Это было бы мило с вашей стороны. Мы со своей стороны, конечно же, покроем расходы.
К моему облегчению, я начал чувствовать, что становлюсь для доктора Бикса не только нежданной головной болью. Но сколько еще своего времени он мне пожалует? Мне так много хотелось узнать о том странном учреждении, в котором я находился, но я не знал, о чем его спросить. Вопросы, которые приходили в голову — о воспитании детей, о дисциплине, наказаниях, поощрениях, — казались мне не очень уместными. Другие — о древних ересях — я просто никак не мог сформулировать. У меня было такое чувство, что, имея дело с доктором Биксом, я разговариваю (или пытаюсь разговаривать) сквозь прах столетий с человеком, для которого эпоха крестовых походов или древнего христианства все еще остается живой реальностью. Наконец не в силах придумать ничего лучше, чтобы продлить визит, я спросил:
— Нельзя ли мне поближе познакомиться с вашей школой?
Мне показалось, что эта просьба его удивила. Он нарочито посмотрел на часы, но согласился.
— Да, конечно, почему нет, если вам интересно. Я, пожалуй, смогу уделить вам немного времени.
Он собственной персоной повел меня на непродолжительную экскурсию, по пути лишь кратко называя помещения и их назначение. В основном это были классные комнаты, где за столами сидели угрюмые ученики, слушая преподавателя — священника или монахиню. В приюте были большая, хотя и мрачноватая библиотека, спортивный зал, несколько научных лабораторий с довольно неплохим на первый взгляд оборудованием.
Приблизительно через час мы оказались на нижнем этаже главного здания. Доктор Бикс открыл дверь и пригласил меня в ярко освещенную, свежеокрашенную, недавно переоборудованную комнату. Если бы я ничего не знал о сиротах, то увиденное меня бы удивило: несколько рядов рабочих столов и на каждом — мувиола{256}. Несколько ребят увлеченно работали за столами, многие — со знанием дела. Внезапно средневековая мрачность приюта уступила место гвалту современной производственной школы.
Доктор Бикс позволил мне пройти по комнате и посмотреть, что делают ученики. Казалось, ему было любопытно, как я реагирую на увиденное. Дети работали с таким энтузиазмом, что почти не обращали на меня внимания. Каждый изучал пленку на мувиоле, прокручивая ее то быстро, то медленно, то останавливая какие-то кадры, то делая записи. Некоторым показывали, как монтировать и делать склейки. Мы остановились у столика, за которым девушка лет шестнадцати внимательно рассматривала пленку, прокручивая ее кадр за кадром. На кадрах были изображения плывущих мужчины и женщины. Она прокрутила секунд тридцать, потом перемотала пленку и прокрутила ее еще раз, потом еще и еще. Поскольку она вроде бы не возражала, я наклонился к экрану мувиолы и внезапно узнал лицо. Это был Джоэл Маккри{257} — кинозвезда. Он плескался в воде с… Я уставился на экран. Как же ее звали?.. Ах да, Долорес дель Рио{258}.
— Я знаю это кино, — сообщил я доктору Биксу, — Это… — Но названия я не смог вспомнить.
Доктор Бикс повернулся к девушке за столиком и задал ей вопрос на немецком. «Der Paradiesvogel», — ответила она.
— «Райская птица»{259},— сказал он мне.
— Ну конечно же.
Я видел эту старую голливудскую картину много лет назад в ночной телевизионной программе — любовная история на острове. Абсолютно ничем не примечательный фильм. Я недоумевал — что может девушка так внимательно изучать в этом фильме.
— Классикой его, пожалуй, не назовешь.
— Понимаете, — ответил доктор Бикс, — мы здесь делаем упор на технической стороне. А потом мы в воспитательных целях как можно чаще привлекаем работы наших выпускников.
— В этом фильме работал кто-то из ваших учеников?
— Много лет назад. Еще до меня. В этом фильме они делали, кажется, свет и монтаж.
— Вы хотите сказать, что в титрах есть фамилии ваших учащихся?
На лице доктора Бикса появилось неуверенное выражение.
— Возможно. А может, и нет. На студиях в этот ранний период (в особенности в Америке) часто невозможно было определить, кто выполнял техническую работу. Сколько раз труды наших учеников так и оставались неоцененными. В данном случае наши преподаватели очень высоко ставят эпизоды подводных съемок. В техническом смысле это настоящая «классика».
Я снова взглянул на экран мувиолы. Девушка за столиком снова и снова просматривала кадры с Джоэлом Маккри — как он ныряет и выплывает из-под лодки, а потом наконец обнимает Долорес дель Рио. Потом эта парочка, смеясь и брызгаясь, плывет прочь от камеры. По мере того как я смотрел, эпизод и в самом деле приобретал некий гипнотический эффект. Все дело было в воде. Она заполняла маленький экран мувиолы полосками и блестками света, которые были мне знакомы. Макс Касл точно так же использовал воду в нескольких своих фильмах.
Когда я поднял глаза, на лице доктора Бикса играла едва заметная, сухая улыбка.
— В этом что-то есть, не правда ли?
Я снова повернулся к девушке за мувиолой — погруженная в работу, она не обращала на меня никакого внимания. Теперь она взяла какой-то инструмент и поднесла его к глазу. Я сразу узнал его, хотя он и отличался от того, которым я как-то раз воспользовался в просмотровой Зипа Липски, — этот был длиннее и сделан из какого-то пластика, явно не так давно.
— Это ведь саллиранд, правда? — спросил я. По лицу доктора Бикса было видно, что он не понял термина. — Устройство для просмотра…
Он посмотрел на меня удивленным взглядом.
— Вы где-то уже видели такой?
— Он был у старика-оператора, который когда-то работал с Каслом. Старик мне его показывал.
— Он все еще владеет этим инструментом?
— Он умер. А что стало с саллирандом, я не знаю. Наверное, правильно он называется как-то иначе.
— Мы его называем анаморфный мультифильтр. Он дает возможность осуществлять более сложный анализ света. Это одно из наших изобретений.
— Вы позволите?.. — обратился я к девушке за мувиолой и протянул руку за саллирандом.
Она подняла глаза на доктора Бикса, спрашивая его разрешения. Тот помедлил, потом согласно кивнул, но сначала наклонился над столом и что-то сделал с мувиолой.
— Позвольте мне настроить его для вас, — сказал он. Он довольно умело перемотал пленку вперед на несколько секунд, — Смотрите. Вам это может показаться любопытным.
Встреча Джоэла Маккри и Долорес дель Рио, которую изучала на пленке девушка, осталась позади, и я спрашивал себя, что решил пропустить доктор Бикс, прежде чем позволить мне воспользоваться саллирандом. Посмотрев, я увидел образ, который был мне хорошо знаком. Вихрь света Макса Касла, всепоглощающий мальстрём, который засасывал все с экрана в темноту. Хотя этот эффект и производил сильное впечатление, я был уверен, что на отмотанном куске было кое-что не менее интересное. На тайном языке Касла вихрь всегда означал конец потока образов, завершение, навевающее чувство глубокой тоски или тревоги. «Настроив» пленку, доктор Бикс утаил от меня материал, который мне хотелось бы увидеть больше всего. Несколько секунд я смотрел в окуляр.
— Очень остроумно, — сказал я и вернул саллиранд девушке. — Вы никогда не думали наладить коммерческий выпуск вашего мультифильтра?
Доктор Бикс усмехнулся, услышав такой вопрос.
— Такая примитивная маленькая игрушка! Профессиональному кинематографисту она ни к чему — я в этом абсолютно уверен. Для нас это обучающее средство и ничего более.
— А мне бы вы не могли продать один?
Я видел, как он ищет предлог для отказа.
— В настоящее время… у нас нехватка этих приборов. Даже нашим ученикам не хватает. Но я буду иметь в виду вашу просьбу, — Он даже не пытался придать правдоподобие своей лжи.
Мы остановились у двери, и я еще раз кинул взгляд на классную комнату.
