Список для чтения - Адамс Сара

Когда Алейша шла домой из библиотеки до нее доносились звуки из парка: играющие дети, голоса компании ее ровесников, которые смеялись и курили. Она подумала, нет ли среди них кого-нибудь знакомого. Ей очень хотелось погулять в парке, выкурить сигарету, но она обещала маме быть дома и приготовить ужин. Она знала, что ей опять захочется ее любимых макаронных колечек на тостах. Но она просила их приготовить каждый день две недели подряд, а Алейшу уже тошнило от них. Сейчас ей хотелось жаркого из баранины с клецками – фирменное блюдо дяди Джереми, ничего, что стояла середина лета и было изнуряюще жарко.

Она послала СМС своей кузине Рэйчел с просьбой прислать рецепт (дядя Джереми совершенно не умел пользоваться телефоном) и почти сразу же получила ответ – фотографию рецепта дяди Джереми, нацарапанного на страницах кулинарной книги Делии Смит^[14]. «Папе лучше знать, чем Делии», – написала Рэйчел. Мать Алейши обожала брата Джереми и любила его стряпню, поэтому девушка решила, что этот рецепт сможет разбавить их макаронную рутину, такую желанную на этой неделе. В груди кипело беспокойство, она перебирала в голове благоприятные и неудачные варианты развития событий. Например, может подгореть жаркое, срабатывает пожарная сигнализация – это вызовет гнев и тревогу у Лейлы, огорчит ее. Если же жаркое получится не хуже, чем у дяди Джереми, то могут быть и негативные последствия. Может, Лейле будет невыносимо, что кто-то другой готовит жаркое ее брата? Что, если она замкнется в себе еще на долгое время? Алейша сделала глубокий вдох, чувствуя, как горячий летний воздух наполняет ее легкие, и сосредоточилась на рецепте – надо действовать по порядку.

Она увеличила изображение неразборчивого почерка дяди Джереми и нашла список ингредиентов, заглянула в супермаркет. Алейша бродила по магазину, выбирая нужные овощи, перепроверяя и вновь сверяясь со списком, стараясь расшифровать заковыристый почерк.

Она расплатилась с парнем за кассой и вышла, печатая сообщение Рэйчел: «Спасибо большое. Уверена, маме должно понравиться, это лучше, чем макаронные колечки».

Рэйчел набирала ей ответ, потом остановилась, потом начала снова, но нового сообщения на экране телефона так и не появилось. Алейша продолжила смотреть на экран, потом напечатала: «Ты как?», но остановилась и стерла сообщение. Ее кузина, вероятно, занята. У нее нет времени на непринужденную беседу. Алейша сунула телефон обратно в карман.

Купив исландской баранины, она пошла по оживленной, шумной главной улице, что заняло у нее на пять минут больше, чем обычно. Она поступила так отчасти потому, что не любила более короткий маршрут, утыканный вечно переполненными мусорными баками, тошнотворно воняющими после жаркого дня. Но главным образом она просто пыталась оттянуть момент возвращения домой. Дом. Интересно, что означает это слово для других людей?

Когда она повернула за угол, то, как и ожидала, увидела наглухо запертые окна их дома. Окна в других домах были широко распахнуты, из них доносились звуки телевизора, крики детей, играющих в приставки, шум домашних застолий. Ее мать Лейла готова была плавиться от жары, но не позволила бы воздуху с улицы попасть внутрь, и наоборот.

Алейша отперла дверь осторожно, словно одно неверное движение могло вызвать пожар. Эйдан ушел, как только часы пробили шесть, возвещая об окончании его смены. Иногда он проводил дежурство на улице, в своем кабриолете, на покупку которого он занял деньги у мамы, и слушал музыку, ревущую из динамиков. Мама никогда не возражала. Она едва это замечала. Эйдан был ее «золотым мальчиком». Соседи иногда орали из окон, веля ему, черт возьми, заткнуться, а он кричал им в ответ, что это свободная страна. Так он поступал, когда рядом были его друзья, ведь они ожидали от него чего-то подобного. В остальных случаях он приглушал музыку до приемлемого уровня и продолжал заниматься своими делами.

Алейша оставила пакет с покупками на кухонной стойке и поплелась наверх, к матери, зная, что она будет в той же комнате, в той же позе, в какой оставила ее утром. Собравшись с духом, она повернула ручку двери.

Свернувшись калачиком, Лейла лежала на кровати, укутанная толстым зимним пуховым одеялом. Только лишь взглянув на нее, Алейше уже стало жарко. Глаза Лейлы были закрыты, дыхание – глубоким, но она не спала. Сегодня был еще один скверный день для Лейлы, но в прошлом бывали дни и похуже.

– Мам, я хочу приготовить на ужин жаркое из баранины, хорошо? Такое, как любит готовить дядя Джереми.

– Хорошо, милая. – Глаза Лейлы оставались закрытыми.

– Хочешь, открою окно?

Лейла еще сильнее укуталась в одеяло, глубже зарываясь в постель, словно слова Алейши вонзились в нее, как раскаленные добела кочерги.

– Догадываюсь, что это означает «нет».

Алейша вышла и закрыла за собой дверь, неожиданно пульсирующая боль в висках вернулась. Эта комната уже начала действовать ей на нервы, поэтому она поспешила вниз, чтобы отвлечься. Ей хотелось пулей вылететь из дома. Хотелось запереться в кабриолете Эйдана и врубить музыку на полную мощность. Хотелось, чтобы соседи орали, вопили на нее во всю глотку. А она орала им в ответ.

Вместо этого Алейша проскользнула на кухню, высыпала на столешницу продукты из пакета и с натренированным спокойствием принялась наводить порядок. Она вспомнила, как Рэйчел и Джереми всегда подготавливали ингредиенты прежде, чем начинали готовить, словно они шеф-повара на кулинарной передаче. Алейша втянулась: нарезка, шинкование, взвешивание ингредиентов – эти простые манипуляции помогли ей на чем-то сосредоточиться. Она посмотрела на часы – уже половина восьмого. Взгляд соскользнул на керамическую тарелку с изображением Кролика Питера из книги Беатрис Поттер^[15], висящую под часами, на самом почетном месте в кухне. Эйдан выиграл ее лет в десять за то, что нарисовал (довольно заурядную) картинку с кроликом Питером для школьной ярмарки. С тех пор тарелка тут и висит.

Липкими от лука пальцами она потыкала в телефон, желая узнать, не было ли вестей от Эйдана, сообщающих, когда он будет дома. Новых сообщений не было.

В раздражении она закинула голову назад, снова посмотрела на улыбающегося, беззаботного Кролика Питера, трясущего своим маленьким задом с пушистым хвостиком.

– Алейша! – раздался хриплый, умоляющий голос Лейлы. Алейша почувствовала, как в животе у нее поднимается знакомый страх.

– Что такое, мама?

– Ты мне нужна. У меня ноги сводит.

– Тебе надо их размять, – пробормотала себе под нос Алейша.

– Пожалуйста, подойди.

Алейша поднялась по лестнице.

– Мама, тебе просто нужно размять ноги. – Она говорила мягко, стараясь, чтобы раздражение не было слышно в голосе.

– Я не могу сделать это сама. Как я могу размяться?

– Вот как, – ответила Алейша, на цыпочках входя в комнату матери. Она села на пол и продемонстрировала, как надо вытянуть ноги и ступни. Лейла наблюдала за ней, потом осторожно пошевелила ногами, пытаясь повторить движения, потом громко вздохнула и уронила руки на кровать.

– Я не могу.

Алейша встала.

– Можешь. Все могут, – ободряюще улыбнулась она. – Это как йога для начинающих. – На миг она затаила дыхание, испугавшись, что зашла слишком далеко и сейчас не время для шуток.

Лейла нахмурилась.

– Может, тебе стоит попробовать йогу? – беспечно сказала Алейша. Она села на пол и вновь приняла ту же позу. – Размять тело.

Алейша почувствовала, как ее сердце забилось тише. Приподняв брови, Лейла издала напряженный звук, повторила позу дочери, и ее конечности вдруг ожили. Потом девушка заметила, что лицо матери дернулось, когда судорога пронзила ногу, но Лейла продолжала разминаться. Она сложила большой и указательный пальцы в колечко и начала напевать мантру «Ом».

Алейша закрыла глаза, сложила ладони вместе и заговорила возвышенным голосом наставника:

– Надеюсь, вам понравилась сегодняшняя практика.

Девушка хлопнула себя по колену, посмеявшись над мамой и собой. Ее мама ни за что бы не попала на занятие йогой. Она примостилась в ногах материнской кровати, пока та продолжала тянуться. Потом Лейла от души выдохнула: