Андрей Шляхов - Доктор Данилов в поликлинике или Добро пожаловать в ад!
— Приспосабливаться к обстановке.
— А если не хочется приспосабливаться? Если не вижу смысла?
— Тогда готовьтесь к проблемам.
Вскоре зазвонил «внутренний» телефонный аппарат. Он был единственным – «городских» в кабинетах не полагалось. «Городские» телефоны были только у начальства.
— Сто процентов – Шишова по вашу душу, — предрекла Оксана.
— Данилов слушает!
— Доктор, что вы себе позволяете?! — завизжала трубка. — Вы хоть знаете, кого вы оскорбили?!
— Сегодня я еще никого не успел оскорбить, — спокойно ответил Данилов. — Простите, а с кем я разговариваю?
— Это Шишова, зав. женской консультацией! У вас только что была Ильинская, которой я рекомендовала магнитотерапию!
— Была!
— И вы ее грубо прогнали!
— Не грубо и не прогонял. Просто попытался объяснить, что увеличение времени экспозиции вдвое не пойдет ей на пользу.
— Объяснили, называется! — Шишова еще больше повысила голос. — Вы у нас человек новый и многого не знаете! Я требую, чтобы вы немедленно пришли ко мне, извинились бы перед Ларисой Юлиевной и назначили ей все, как она хочет!
— Вы бредите? — поинтересовался Данилов.
— Вы и меня оскорбили! — констатировала Шишова и отсоединилась.
— Детский сад! — Данилов бросил трубку на место. — И это только второй день работы! Мать, мать и еще раз мать!
— Привыкайте, доктор, привыкайте, — посоветовала Оксана. — Правда, к такой скандальной бабе, как Шишова, нужен особый подход.
— Особый подход врач должен порой искать к пациенту, но не к своим коллегам, — поправил Данилов.
— А если нервы сдают? — улыбнулась Оксана.
— У меня тоже есть нервы, — сказал куда-то в пространство Данилов, не глядя на Оксану. — Только я стараюсь забывать об этом на работе.
— Сейчас к нам Пахомцева прибежит! — пообещала Оксана.
Она ошиблась – заместитель главного врача по КЭР не соизволила почтить строптивого физиотерапевта своим визитом. Пахомцева позвонила по телефону и пригласила Данилова к себе, попросив прийти побыстрее.
При появлении Данилова Пахомцева под каким-то благовидным предлогом услала из кабинета сестру, предложила Данилову сесть и начала:
— Владимир Александрович, вы у нас человек новый, и уже успели так прославиться.
— Чем именно?
— Своим упрямством и своей грубостью. Ну что вам стоило назначить ей эту несчастную магнитотерапию? Ну полежала бы она там полчаса вместо пятнадцати минут, и что? Мир бы перевернулся? Солнце упало бы на Землю?
— Для заместителя главного врача вы, Татьяна Алексеевна, рассуждаете как-то странно, — ответил Данилов. — У каждой физиопроцедуры есть свои показания и противопоказания, есть регламентированное время… Если мы начнем…
— Если мы начнем со скандалов, то мы очень быстро закончим, Владимир Александрович! У нас в поликлинике принято считаться с мнением коллег!
— Что-то по поведению Шишовой я этого не заметил, — съязвил Данилов.
— Речь не о Полине Викентьевне, а о вас. Кто дал вам право грубить и оскорблять? Вы хоть знаете, кто такая Ильинская? Она журналист газеты… впрочем, подробности не важны, важно ваше поведение.
— То есть, Татьяна Алексеевна, я должен был пойти на поводу у пациентки и назначить ей все, как она хотела? — изумился Данилов. — Удивительно!
— Ничего удивительного, Владимир Александрович! Вы так упираетесь, будто речь идет о двойной дозе дигоксина! Что такое эта магнитотерапия? Так – вспомогательная процедура. И потом, магнитные волны – это же не радиация! Вы понимаете ход моих мыслей?
— Начинаю понимать, — честно признался Данилов. — Странно только, что при таком положении вещей вам нужен в поликлинике физиотерапевт? Ведь каждый вправе назначать, что ему заблагорассудится и как ему заблагорассудится. В чем тогда моя роль?
— Вот вы и выдали себя, Владимир Александрович! — лукаво улыбнулась Пахомцева. — Вам хочется постоянно подчеркивать собственную значимость, чувствовать себя в центре внимании, примерять на себя мантию благодетеля…
«И эта бредит! — с тоской подумал Данилов. — Эпидемия тут у них, что ли?»
Пахомцева говорила долго, то и дело теряя нить повествования.
Из ее речи Данилов выяснил, что он мелкое самодовольное ничтожество, осложняющее жизнь коллегам. Впрочем, Пахомцева использовала более мягкие определения, но суть ее слов сводилась именно к этому. И еще она несколько раз повторила словосочетание «несовпадение взглядов». Данилову постоянно приходилось сдерживаться – то его так и подмывало рассмеяться, то высказаться нецензурно. Оба варианта были неприемлемы.
— Я не призываю вас исправиться прямо сейчас! — пафосно закончила свою речь Пахомцева. — Я призываю вас задуматься, а к выводам вы придете сами.
— Это точно, — согласился Данилов. — Если задуматься, то выводы непременно появятся.
— Вы в бога веруете? — прищурилась Пахомцева. — В церковь-ходите?
— В бога, наверное, верю, — после небольшой паузы ответил Данилов. — А в церкви почти не бываю.
— Вот! — Пахомцева погрозила ему пальцем. — Это вас нечистая сила вводит в искушение. Она же и в храм вас не пускает! Хотите, я вам духовника порекомендую?
— Спасибо, не надо, — отказался Данилов.
— Идите работать, — махнула рукой Пахомцева.
Круглое лицо в сочетании с круглыми глазами и маленьким носиком делали ее похожей на сову. Только сов принято считать умными…
«Ладно, ничего страшного, — подумал Данилов. — Привыкнут они ко мне, куда денутся».
К его огромной радости пациентка Ильинская не ждала его ни у дверей кабинета, ни в самом кабинете. Должно быть, она отправилась в какой-нибудь медицинский центр. Оно и к лучшему. Баба с возу – всем радость.
Данилов успел принять еще несколько пациентов, всякий раз ожидая нового скандала. Но видимо, там, наверху, сочли, что на сегодня с Данилова хватит.
Вечером позвонил Полянский.
— Как жизнь? — поинтересовался он. — Блаженствуешь?
— Не то слово, — ответил Данилов. — Не жизнь, а просто праздник какой-то! Боюсь, как бы не свихнуться от счастья.
— Что, так все плохо? — обеспокоился приятель.
— Нет, пока просто прикольно, — ответил Данилов и вкратце рассказал о скандалах сегодняшнего дня.
— Да все нормально, — подвел итог Полянский. — Ты, как и положено новичку, самоутверждаешься, а старая гвардия тебя обламывает. Такова жизнь.
— А у тебя что нового? — спросил Данилов.
— Есть кое-что, — многозначительно произнес Полянский. — Начинаю подумывать о женитьбе.
— А не рано ли? — в шутку усомнился Данилов. — Не очень ли ты торопишься с женитьбой в свои неполные сорок? И кто она, твоя несчастная избранница? Очередная студентка-аспирантка?
