Гарольд Роббинс - Охотники за удачей
Лицо судьи побагровело. Он быстро посмотрел на Коммэка, потом на Дэнби. Дэнби побледнел.
— Так я не понял, вторая кандидатура поддержана? — холодно повторил я.
Они поняли, что я загнал их в тупик.
— Поддержана, — еле слышно проговорил судья.
— Спасибо, судья, — сказал я.
После этого все пошло легко. Я купил их акции за двадцать пять тысяч и первым делом уволил Дэнби.
Если у меня и будет секретарь, то не этот чопорный аспид. У моей секретарши будут сиськи.
* * *Робер вошел в кабинет, где работали мы с Макалистером. Я оторвался от бумаг.
— Да, Робер, в чем дело?
— Миссис Рина просит вас зайти к ней в комнату, сэр.
Я встал и потянулся.
— О’кей, сейчас приду. А вы подождите меня, — попросил я Макалистера. — Я скоро.
Я постучал в дверь ее комнаты и, услышав приглашение, вошел.
Рина сидела перед зеркалом. Луиза расчесывала ее волосы большой белой щеткой. Рина встретила мой взгляд в зеркале.
— Ты хотела меня видеть?
— Да. — Повернувшись к Луизе, она распорядилась: — На сегодня хватит, Луиза. Можешь идти. Спускайся вниз. Я позову тебя, если понадобишься.
— Так что у тебя за дело? — спросил я.
Рина грациозно встала. Ее черный пеньюар завихрился вокруг нее. Сквозь него просвечивало черное белье. Она перехватила мой взгляд и улыбнулась.
— Ну, как ты находишь мой вдовий наряд?
— Получилась очень веселая вдовушка, — ответил я. — Но ты позвала меня не за этим.
Рина взяла сигарету и закурила.
— Я хочу уехать отсюда сразу после похорон.
— Это еще почему? Ведь это твой дом. Он оставил его тебе.
— Я хочу, чтобы ты купил его у меня.
— На какие деньги?
— Найдешь. Твой отец всегда находил деньги на то, что хотел получить.
— Ну и сколько же ты за него хочешь?
— Сто тысяч долларов.
— Что? Он стоит не больше пятидесяти пяти!
— Правильно. Но в придачу я отдам мои акции.
— Они не покрывают разницы. Сегодня утром я купил вдвое больше акций за двадцать пять тысяч!
Она встала, подошла ко мне вплотную и смерила холодным взглядом.
— Послушай, Джонас. Я многого не прошу. По законам штата Невада я имею право претендовать на треть наследства, независимо от того, оставлено завещание или нет. Могу в любой момент оспорить это завещание в суде или же связать тебя в судебном процессе лет эдак на пять. И что тогда будет со всеми твоими планами?
Я молча уставился на нее.
— Если не веришь, можешь спросить у своего адвоката.
— Но ты уже проверяла? — догадался я.
— Еще бы! — огрызнулась она. — Судья Гаскелл позвонил мне, как только вернулся к себе.
Этого следовало ожидать. Старый подонок так легко не отступился бы.
— У меня нет таких денег! — сказал я. — И у компании тоже!
— Знаю, — ответила она. — Поэтому готова на компромисс. Пятьдесят тысяч ты выплачиваешь мне на следующий день после похорон, а на вторые пятьдесят даешь обязательство от имени компании выплачивать частями по десять тысяч в год в течение пяти лет.
Мне не нужно было советоваться с адвокатом, чтобы понять: она получила хорошую консультацию.
— О’кей, — сказал я, направляясь к двери. — Спускайся вниз. Я попрошу Макалистера подготовить бумаги.
Она снова улыбнулась.
— Никак не получится. Вдова Джонаса Корда не может спускаться вниз и заниматься делами. — Она снова уселась перед зеркалом. — Когда бумаги будут готовы, пришли их сюда.
9
Мы вышли из такси перед зданием банка в центре Лос-Анджелеса около пяти. Макалистер провел меня через вход для служащих и направился в задние помещения банка. Войдя в дверь с табличкой «Посторонним вход запрещен», мы оказались в приемной. Увидев Макалистера, секретарша улыбнулась.
— Мистер Макалистер! А мы думали, что вы в Неваде.
— Я оттуда. Мистер Морони у себя?
— Сейчас посмотрю. Иногда он уходит, не предупредив меня.
Она скрылась за дверью, а я заметил:
— Вот такую секретаршу надо и мне. Соображает, и грудь у нее что надо.
Адвокат улыбнулся.
— Такая получает семьдесят пять — восемьдесят долларов в неделю. Они недешевые.
— За все хорошее надо платить.
— Да, босс.
Из-за двери выпорхнула секретарша и улыбнулась:
— Мистер Морони примет вас, мистер Макалистер.
Мы прошли в просторный кабинет, отделанный темным деревом. В самом его центре стоял массивный письменный стол, за которым сидел человечек с седеющими волосами и проницательными темными глазами. При нашем появлении он встал.
— Мистер Морони, это — Джонас Корд, — сказал Макалистер.
Банкир протянул мне руку. Я ее пожал. У него оказалась не мягкая ладонь банкира, а жесткая и мозолистая, и пожатие ее было крепким. В этой руке были многие годы упорного труда, и по большей части не за столом.
— Рад с вами познакомиться, мистер Корд, — проговорил он с легким итальянским акцентом.
— Взаимно, сэр, — почтительно ответил я.
— Мне было жаль услышать о вашей потере. Судя по всему, что я слышал, ваш отец был человеком необычным. Конечно, вы понимаете, что положение сильно изменилось?
— Не хочу цепляться за формальности, мистер Морони, но мне казалось, что вы обещали кредит не конкретному лицу, а компании «Взрывчатые вещества Корда».
Морони улыбнулся:
— Хороший банкир дает заем компании, но всегда с учетом того, кто за ней стоит.
— Мой опыт ограничен, сэр, но мне казалось, что для хорошего банкира главное — это обеспечение, которое может предоставить компания. Полагаю, это было учтено в соглашении, которое вы заключили с мистером Макалистером.
Морони улыбнулся, откинулся в кресле и достал сигару. Раскурив ее, он посмотрел на меня сквозь облако дыма.
— Мистер Корд, скажите, пожалуйста, какова главная обязанность заемщика?
— Получить прибыль.
— Я сказал — у заемщика, а не у заимодавца.
— Я вас понял, мистер Морони. Но если бы я не думал, что получу прибыль с денег, которые вы дадите мне в качестве займа, то мне не было бы смысла их брать.
— И как вы рассчитываете получить эту прибыль? Насколько хорошо вы знаете дело, мистер Корд?
— Не так хорошо, как следовало бы. Но завтра, через месяц, через год я буду знать его лучше. И одно я знаю уже сейчас. Наступает завтра, с ним приходит новый мир. В нем откроются возможности, которых не было во время моего отца. И я ими воспользуюсь.
— Насколько я понял, вы говорите о новой продукции, права на которую приобретаете по этому германскому контракту?
