Елена Глушенко - Девушек старше 35 просим не беспокоиться
В другое время ее депрессивное состояние непременно было бы замечено – если не коллегами, то уж Варварой-то обязательно. Однако Лариса ни о чем таком не спрашивала, дочь тоже. К счастью для Аллы, все ее печали списывались на предстоящее увольнение – совершенно необоснованно. Потому что как раз из-за увольнения Алла не переживала вовсе.
Она уже поняла, что ее хобби вполне может быть достаточно прибыльным занятием.
Владелица псевдо-итальянского комода дала телефон Аллы своим знакомым, и те пригласили ее посмотреть, нельзя ли будет что-нибудь сделать с огромным письменным столом, купленным в комиссионке за немыслимые деньги.
Варвара потихоньку начинала бубнить, что в квартире постоянно воняет химикатами, от которых у нее и Кренделя развивается аллергия, и Алла стала всерьез размышлять над тем, не снять ли ей помещение, в котором можно было бы организовать мастерскую.
От всех этих мыслей настроение у нее постепенно улучшилось. Снова захотелось жить, и она вновь начала ходить пешком. Правда, совсем другой дорогой.
…
Все. Предложение еще поработать
– Мужчина, заберите ваши деньги! – строгим голосом сказала Лариса.
На этот призыв посетитель в черной кожаной куртке среагировал неожиданно.
– Что? Мало? – спросил он удивленно и снова полез в бумажник.
Достал еще несколько купюр и добавил их к банкнотам, уже лежащим на стойке.
Лёва отодвинул в сторону отчет, Алла – калькулятор. Ксения подняла глаза от журнала «Хелло!». Все с интересом ждали продолжения.
– Да не нужны мне ваши деньги! – возмущалась Лариса.
– Да хватит уже кривляться! – кричал посетитель и пытался просунуть деньги в окошко стойки. Лариса закрывала окошко руками, но он таки умудрился втолкнуть деньги в отверстие.
На шум из своей каморки вышла Мария Спиридоновна.
– Что здесь происходит? – властно поинтересовалась она.
– Нет, ну вы представляете! Я ему говорю, что касса на первом этаже, а он мне сует свои деньги прямо под нос! – Лариса раскраснелась и никак не могла успокоиться.
Мария Спиридоновна мгновенно вникла в ситуацию и сурово посмотрела на посетителя, очень довольного собой.
– Мужчина, немедленно заберите деньги. Мы тут абонентский отдел, а не касса. Здесь выписывают квитанции, а не оплачивают. Вам на первый этаж, правое крыло, – отчеканила она тоном директора школы.
Он сдулся, как воздушный шарик, и подчинился, хоть и продолжал бурчать себе под нос, что совсем обнаглели, заставляют ходить туда-сюда и, видите ли, деньги им не нужны.
Через минуту в кабинете снова стало тихо. Все вернулись к своим занятиям.
Мария Спиридоновна помедлила в дверях, а потом сказала:
– Там наверху наконец-то подумали и поняли, что сокращать нас в середине месяца – полный бред. Кто же будет год закрывать?
Народ затаил дыхание.
– А раньше они об этом не могли подумать? – поинтересовался после небольшой паузы Лев Аркадьевич.
– Лёва, я тебя умоляю, – сказала Мария Спиридоновна, закатив глаза. Совсем как мама.
– И что теперь? – спросила Алла.
– Ну… Думаю, что нам предложат поработать до конца этого года. И возможно несколько дней в начале следующего.
– А потом?
– А потом все равно уволят.
…
Мария Спиридоновна была рада такому повороту событий. На ее израненное сердце бальзамом пролилась весть, что без нее никак не справиться. Мало того, что ее попросили доработать до конца года. Ей еще и предложили срочный трудовой договор на время сворачивания деятельности и сдачи всей необходимой отчетности.
Более того. Главбух по секрету сказала Марии Спиридоновне, что во вновь создаваемой конкурентами структуре будет подразделение, схожее по функциям с абонентским отделом, ликвидируемым в «Томгортрансоблгазе». И что ставка руководителя подразделения пока вакантна. И что Мария Спиридоновна вполне подходит на эту должность. А кто же еще?
Уязвленное самолюбие торжествовало, и все происходящее начинало вырисовываться в розовом цвете.
Лёва думал иначе. Поразмыслив на досуге, он принял решение не тянуть кота за хвост и уйти 17-го, как и планировалось ранее. Он уже настроился, и оттягивать это событие не было никакого смысла. Двумя неделями раньше, двумя позже – какая разница, если все равно уволят?
Его поняли все. В том числе и Мария Спиридоновна.
Она поняла и Ларису, которая вопреки ее ожиданиям тоже решила уйти 17-го. Лариса рассуждала так же, как и Лёва – чего ждать, если все равно уходить? К тому же приближались новогодние праздники. Обычно в такие дни ей катастрофически не хватало времени. Ну что ж, вот и возможность уделить все свое внимание семье.
Алла колебалась недолго и решила поддержать друзей. В конце концов, ей просто все надоело и банально хотелось выспаться.
И вот тут Мария Спиридоновна запаниковала.
– А с кем я буду год закрывать? – угрожающе спросила она, давя авторитетом и успешно скрывая испуг.
Увы, ее власть над подчиненными закончилась. Народ застенчиво отводил глаза, но работать отказывался.
Мнением Ксюши никто не интересовался – Ксюша была отрезанный ломоть. Вопрос с банком решился положительно, и с понедельника, 16-го декабря, она приступала к исполнению новых обязанностей на новом месте.
…
17-е декабря
Лёва. Свободен
Хотя будильник был выключен, привычка, выработанная за много лет, взяла свое: Лёва проснулся в семь утра.
Он лежал в темноте и с удивлением ощущал, что чувствует себя хорошо – ничего не болит, голова ясная, и в ней ни одной упаднической мысли.
Вчера абонентский отдел, за исключением своего начальника, в последний раз вышел на работу. Не было никаких проводов, никаких торжественных речей. Они просто расписались в приказе, получили деньги… и ушли.
Вот так.
Лёва ожидал, что будет чувствовать себя потерянным и несчастным. Однако, вопреки всем ожиданиям, у него было такое ощущение, что ему неожиданно скостили пожизненный срок и выпустили по амнистии. А может, за хорошее поведение.
Он сел на постели и посидел немного, размышляя, что делать дальше. Выбор был волнующим: можно было пойти в кухню и сварить кофе, а потом посидеть с журналом «Total Football», спокойно попивая кофе и никуда не торопясь. А можно было снова рухнуть на подушку, закрыть глаза и покемарить еще с часок.
Он выбрал первое, потому что засосало под ложечкой.
За окном постепенно светало. За ночь опять намело, и соседский дворник остервенело прочищал дорожку к подъезду напротив Лёвиных окон. Голуби на крышке водосточного колодца торопливо клевали разбросанные кем-то хлебные крошки вперемешку с крупой.
Лёва бездумно смотрел в окно. Футбольный журнал, так и не раскрытый, лежал на столе рядом с опустевшей кофейной чашкой.
Послышались шаркающие шаги. Роза Семеновна вышла в коридор и застыла в дверном проеме с телефонной трубкой в руке. Она всегда повсюду носила с собой телефон. Мало ли что.
Лёва смотрел на нее, улыбающийся и абсолютно спокойный.
– Не поняла, – сказала мама. – Ты почему не на работе?
– Нас сократили, – честно ответил он.
– Как сократили? Всех?! – ужаснулась Роза Семеновна.
Она схватилась одной рукой за сердце, другой, которая с телефоном, за стену. Прошла в кухню и медленно опустилась на стул.
Лёва вздохнул и полез в аптечку. Накапал в рюмку корвалол, в чашку налил воды и поставил все это перед Розой Семеновной на стол.
Она проигнорировала и рюмку, и чашку.
– Объясни, что происходит, – потребовала она дрожащим голосом.
Лёва снова вздохнул.
– Да ничего особо смертельного. Просто с сегодняшнего числа абонентский отдел ликвидирован. Вот и все.
И это была чистая правда. Почти.
Он сказал это. Она выслушала и не умерла. А он так боялся! Смешно.
– Почему ты мне ничего не говорил?
– А что бы это изменило?
Роза Семеновна молчала, осмысливая услышанное.
– Хочешь, я сварю тебе кофе? – спросил Лёва.
Она не ответила, поджав губы и напряженно о чем-то думая. Он пожал плечами и пошел к плите варить себе вторую порцию.
– Принеси из тумбочки телефонную книгу, – велела Роза Семеновна через несколько минут.
Голос ее окреп. Она выпрямилась и приготовилась к бою.
– Зачем? – на всякий случай поинтересовался Лёва.
– Надо, – сварливо заявила мать.
Он снова пожал плечами и перелил кофе в чашку. Потом сходил в коридор и принес телефонную книгу.
Роза Семеновна нашла нужный номер и позвонила.
– Здравствуйте! Будьте добры, пригласите, пожалуйста, Василия Андреевича.
