Владимир Марченко - Поединок
– Очень нравится. Но не могу столько съедать. Готовь ещё меньше.
– Готовлю. Тебе трудно угодить. Стараюсь, чтобы было вкусно, а ты…
– Не плачь. Это мне на вред идёт. У меня лопнули опять брюки. …Брусья грузил с Сергеем.
– Они старые. Сколько им лет? Студенческие. Угадала? Купим новые. Завтра купим.
– Я купил шифер. У нас нет денег.
– Возьмём ссуду. Банк даёт на строительство. Я оформлю. Опять чем-то недоволен. Забочусь о тебе. Вообще, не стану варить. Ты этого хочешь?
– Ценю твою заботу, Аня. Но готовь поменьше. Не могу я всё съедать. Варить, чтобы выбрасывать, это неразумно. Нам не хватает денег.
– Теперь я уже и неразумная. О здоровье нужно заботиться. Здоровая и свежая пища продлевает жизнь. А ты ноешь и ноешь, чтобы я готовила меньше. Другие жёны не особо балуют свои семьи. Может быть, к маме уехать? Живи один и ешь камбалу в томате или котлеты рыбные.
Иван с удивлением смотрел на Анечку. Такой рассерженной никогда не видел. С чего завелась. Прошу готовить как можно меньше. Что тут такого? Живём вдвоём, а печёт таз пирогов. Сколько можно объяснять, что еда должна быть свежей. Через четыре дня эти пироги пропадают, даже если хранятся в холодильнике. Семилитровую кастрюлю борща можно есть три дня. Она же его выливает в помойное ведро.
– Аня, у нас маленькая семья. Ты варишь и выливаешь на помойку прекрасные щи и рассольники. Так должно быть? Нет. Нужно варить столько, сколько мы сможем съесть. У нас нет хозяйства. Собаки с удовольствием могли бы питаться мясными рулетами, отбивными котлетами. Ну, нет сил столько съедать. Ты это можешь понять, что порция должна быть реальной. Тебя учили, как готовить и что, но забыли сказать, что один человек не может, есть за пятерых. И не должен. Согласись и пойми. …Я люблю тебя. Не стоит обижаться, если я не могу съесть за раз кастрюльку плова.
– Ну, ведь вкусно, – сказала Аня, вытирая глаза. – Теперь я поняла, что у меня завелась помощница. Я уступлю. Я уеду к маме. Она поймёт меня.
– Не говори глупости. Какая помощница? Ты стройненькая, а я не влезаю ни в одни брюки, у меня нет рубах. Ты почему себя не кормишь? Не раскармливаешь, так сказать, а на мне отыгрываешься?
– Я не отыгрываюсь, я забочусь, я стараюсь, а ты не понимаешь.
– Понимаю. Разве любовь заключается в том, чтобы закормить человека до смерти. У меня начнётся ожирение, потом диабет, потом сердечнососудистые, в конце концов, ты станешь молодой вдовой. Пожалуйста. Я люблю тебя и буду, есть, доказывая свои чувства. Вари двадцать литров компота, десять литров супа, жарь две сковородки мяса или котлет, вари пельменей сорок штук, а не двенадцать. Я должен сдохнуть, но доказать свою любовь. Так трудно понять, что жизнь совместная состоит не только из обжорства… Две порции!!! А не десять
– Конечно, я дура. Ничего не понимаю. Не думала, что такая у меня будет жизнь. Считала, что ты будешь меня уважать, а ты… Толстокожий…
Иван ничего не мог понять, отчего так получается в его отношениях с любимой Анечкой. Она считает, что обязан всё съедать, но есть предел человеческим возможностям. Не хочет с этим считаться. Ешь, и всё. Куда есть, если надеть нечего. Живот скоро через ремень начнёт переваливаться. Как ей объяснить, что количество приготовленных порций должны соответствовать количеству едоков. Ну, не тупая. Должна понять, что готовить, а потом выбрасывать, обижаясь при этом на невнимание, это перевод денег, перевод продуктов. Не понимает, не хочет понять. Как жить дальше? Не давать деньги на продукты. Покупать самому.
Неделю Аня не разговаривала, спала на диване, но каждое утро продолжала, как автомат, как заведённая, просыпаться в шесть и жарить, парить, тушить. Количество пищи немного, но сократилось. Иван, молча, ел. Назло растолстею. Пусть видит, что она сделала с человеком. Пусть любуется на произведение своих ручонок. Это какая-то пытка. Это форменное кулинарное издевательство.
7.
Иван жалуется. Строительство дома. Полигон.
Отец, приехавший на семинар, рассмеялся, услышав жалобы сына. Таисия Сергеевна не могла нарадоваться на сноху, сдержанно молчала. Оказалась в райцентре по своим делам, вызвали в районо с обменом опыта. Порядок на кухне был идеальный. А вот сынок выглядел недовольным и каким-то нервным.
Свёкор старательно ел ватрушки, котлеты, биточки, тефтели, зразы, пельмени, манты, нахваливал сноху.
– Мать, а ты такие зразы не умеешь делать.
– Научусь у дочки, – смеялась Таисия Сергеевна. – Какие мои годы…
– Папа, ты приехал и уехал, а мне тут нажираться вдрызг до икоты, до поноса. – Жаловался Иван, когда пошли на усадьбу. – Незнаю, как жить дальше. Все деньги уходят на помойку, а частично в туалет.
– Ничего страшного, – сказал Комаров старший, – было бы хуже, если ничего не умела. Будь настойчивей. Не сюсюкай. …Что значит, не понимает? Завтра приглашу своих.
Лесники без жеманство разместились за столом, поработав на Ивановом объекте. С завидным аппетитом отдавали должное и жареным уткам и борщу с пирогами.
– Такую дичь только в ресторане можно попробовать. – Говорил Комаров. – Хотя редко бывал в подобных заведениях. Изумительно. – Анечка сияла от похвал. И несла из кухни то стерлядку под шубой, то зимний салат и жареную картошку с грибами.
За выходные положили пять рядов брусьев. Друзья Комарова старшего и на другой день были ошеломлены, усаживаясь за стол.
– Куда мы попали, – вытирал руки инженер-лесовод Андрей Овчинников. – Я согласен каждый выходной заниматься строительством. Прямо, как на свадьбе. Пододвиньте студень, с горчицей. А это что? Какие манты? Не пробовал.
– Вот это сноха. Василий, скажи места, где растут такие рукодельницы? – расстегивал ремень под столом главный лесничий Тишин.
Анна светилась.
Стояла ясная и яркая погода, Снег, придавленный солнечным теплом, нервно таял на огородах посёлка Белый Яр. Уже обнажились клавиши – досок тротуаров, уже с крыш в отчаянье сбросился на вытаянные клумбы снег. А Кеть ещё стояла, нежась под зимним покрывалом. Гостиница, которую строил Комаров младший, за зиму подведена под крышу. Личный объект начал движение к далёкой отделке. И то, благодаря помощи отца и его коллег.
Василий Комаров выпил стакан пива, Анечка поставила какие-то тарталетки к пиву. Девушка настойчиво просила попробовать. Пришлось Ивану открывать ещё две бутылки. Комаров старший, отдуваясь, встал из-за стола, понимая сына, и, думая, что сегодня он не сможет ехать домой.
Иногда Ивану казалось, что он полигон Аничкиных кулинарных изобретений. Он – подопытное существо, которое должно есть и есть, чтобы она могла зафиксировать в тетради реакцию его организма на новый кулинарный рецепт. Во время очередного отчуждения, когда Иван, что называется, выпрягся, пытаясь забастовать, и не есть заливного рябчика, а потому что уже съел пару голубцов, оприходовал миску жареной картошки с маринованными огурцами, попробовал взять салат типа «Зимний», но возможности его иссякли. Сил не было поднять ложку. Молодая хозяйка сказала:
– Так настоящие мужчины не едят, – в голосе послышалось ироничное и высокомерное звучание.
– Я не лес валю. Моя работа почти кабинетная.
– Кто доски складывал? Кто по выходным сколачивал ограду и сарай для дров? Кто брусья укладывает в стены? Ты же один надрываешься. Мне хочется тебе помогать. Но ты не даёшь…
– Это же после работы, в воскресение…
– Ты работаешь, а значит, должен есть много…
– Но не столько. Ты знаешь, сколько граммов должно быть в порции? Я – смертный человек, а не гигант. Мой рост один метр восемьдесят сантиметров. Ты совсем ничего не ела. Я буду, есть столько, сколько съедаешь ты. Договорились? А вообще-то с завтрашнего понедельника буду варить я. Отдыхай. Очередь моя подошла, дорогая.
Анна поджала губы, принялась мыть посуду.
8.
Кипучая жизнь. Ссора. Иван сдаётся.
Утром Иван принялся сочинять лагман. Аня следила за неумелыми действиями, подсказывала и показывала. Незаметно взяла не только руководство в свои руки, но и всю работу.
– Сделай три ящика под рассаду помидоров и перцев. Семена у меня есть, – сказала Анна, когда сели за стол. – Хорошо бы сделать теплицу. Если ты срубишь летнюю кухню и баню, станем там жить, и тогда никто не будет портить наш пиломатериал.
– Ящики приготовлю сегодня. В коммунальной столярке у Сергея рассадные ящики уже колотят. Он поможет сделать заготовки, в сарае собью. Навоз обещал знакомый привезти для огуречной грядки.
– Ваня, доделай сарай, чтобы можно поросёночка определить. А ещё хочу кур и уток. Мама обещала привезти на развод.
– С поросёнком не получится. Нужно много корму, а вот кроликов и кур надо. Умница. Я не подумал. А сообразила, что нужно небольшое подсобное хозяйство иметь. Сделаю времянку, летом будем жить у себя на усадьбе.
