Максанс Фермин - Опиум
— Я предоставляю своих людей в полное ваше распоряжение. Отбирайте любой чай, какой пожелаете. И счастливого возвращения в Шанхай.
Чарльз Стоу поблагодарил хозяина и отправился немножко отдохнуть.
Издалека до него доносились отголоски праздника, и он подумал, что веселье это не имеет к нему никакого отношения.
* * *На следующий день Чарльз Сноу отправился на мануфактуру. Он молча с увлечением трудился, отбирая чай по запаху; так нос выбирает ароматы, которые станут духами. Это было похоже на подбор букета благоуханных цветов для женщины, которую ждал много лет. Было в этом что-то магическое, чувственное и тревожащее.
Когда он вернулся в Хучжоу, зеленого и черного чая у него было достаточно, чтобы удовлетворить заказы Пирли до следующего сезона.
Чарльз Стоу решил сделать крюк и пройти по главной улице. Без труда отыскал он большой дом с зелеными ставнями, где встречался с Лоан. Дом оказался закрыт. Стоу постучал в дверь. Потом еще, еще и еще. Никто ему не открыл. Между прочим, когда он уходил, у него было странное ощущение, будто этот дом всегда был необитаемым.
* * *Когда Чарльз Стоу возвратился, Ван предложил ему чашку зеленого чая и поинтересовался:
— Ну как, вы удовлетворены?
— Да. Но мне нужен белый чай. И Лоан больше не живет по тому адресу.
На лице Вана появилось отчужденное выражение.
— Думаю, она вернулась к Лю Чэну. А белый чай не продается.
— Опиум тоже запрещено продавать. Но как мне кажется, вам с легкостью удается получать его.
Ван постарался изобразить на лице полное безразличие, и тем не менее было видно, что стрела попала в цель.
— К чему вы ведете, господин Стоу?
— Мне нужна правда.
Несколько секунд Стоу молчал, а потом объявил:
— Теперь я знаю все. И через несколько недель именно я повезу опиум Лю Чэну.
Снова помолчав, он сказал:
— Вы ничего не сделали для нее. Ничего не сделали для Опиум.
Китаец коротко хохотнул, и было в этом смехе что-то угрожающее. Он впился в Чарльза Стоу своими черными глазами и высокомерным тоном произнес:
— Думаю, я больше ничего не могу сделать для вас. И если вы решитесь встретиться с Лю Чэном, вы подпишете себе смертный приговор.
Наступило долгое молчание, после которого Ван объявил:
— С этой минуты вы больше не пользуетесь моим покровительством в этом городе. Самое благоразумное для вас немедленно возвратиться в Шанхай и никогда больше не появляться здесь. Прощайте, господин Стоу.
* * *Чарльз Стоу появился на хучжоуской пристани, когда слуги Вана заканчивали погрузку чая, предназначенного для Пирли. Джонка должна была отплыть только вечером, и Стоу решил воспользоваться свободным временем, чтобы прогуляться по городу. Он долго бродил по улочкам торгового квартала. Ароматы чая, долетавшие до него, тревожили его чувства.
— Где я мог бы купить белый чай? — спросил он богатого купца, который шел впереди трех слуг, несших раскрашенные сундуки.
Китаец, увидев, что к нему обращается чужеземец, пустился наутек. А через несколько минут Стоу зашел в какую-то лавку. Там ему отказались продать зеленый чай, хотя он стоял на виду. Ему ничего не удалось добиться, невзирая на долгие уговоры и на ссылки на свою дружбу, правда, уже бывшую, с Ваном. И все-таки, прежде чем уйти, он поинтересовался у торговца, впрочем, не ожидая положительного ответа:
— Где я могу найти белый чай?
Китаец в нерешительности смотрел на англичанина, как бы оценивая его.
— Там, где живет Лю Чэн, — наконец ответил он.
— А где он живет?
— Люди говорят, у истоков Зеленой реки.
— И где же находятся ее истоки?
— За этими горами.
Китаец объяснил ему, что нужно плыть на джонке вверх по Зеленой реке, пока она не превратится в узкий ручеек, вытекающий из священной скалы; там и рождается эта величественная река.
— Рассказывают, будто Лю Чэн живет поблизости оттуда, в самом сердце страны чая, отделенной от всего мира. Но насколько я знаю, хотя есть люди, утверждающие противоположное, никто никогда не видел Лю Чэна.
— Почему?
— Может быть, он стал невидимым, потому что так хорошо скрывается.
Уже несколько месяцев Чарльз Стоу думал только о Лоан и Лю Чэне. То, что ему только что рассказал этот торговец, еще сильней разожгло его любопытство.
— Ну а в чем причина того, что он так упорно скрывается?
Китаец, смекнувший, к чему клонит этот чужестранец, весьма решительно прервал беседу:
— Само собой, вас это никак не касается. Только китайцам дозволено заходить в тамошние места.
* * *Возвратившись в Шанхай, Чарльз Стоу первым делом объявил Пирли:
— Я принял решение. Следующую партию опиума Лю Чэну повезу я.
— Как хочешь. А если ты оттуда не вернешься?
— Тебе будет легко забыть обо мне.
И он попрощался с ирландцем.
Ту часть зеленого чая, что приходилась на его долю, Чарльз Стоу продал французу, прибывшему из Парижа. Фамилия его была Масон, он торговал колониальными товарами. В Париже у него был изысканный магазин неподалеку от площади Мадлен, где он предлагал богатым клиентам самые экзотические и оригинальные продукты всех пяти континентов. Убедившись в высоком качестве чая, который привез Стоу, Масон приобрел его по очень дорогой цене, поскольку был уверен, что в Париже выручит за него гораздо больше.
— Откуда этот чай? — поинтересовался Масон.
Стоу, внимательно посмотрев на него, ответил:
— Из запретной, священной долины.
* * *Через три недели Чарльз Стоу был полностью готов отправиться в свое последнее путешествие в страну чая. К истокам Зеленой реки. В самое сердце владений Лю Чэна. Туда, откуда не возвратился ни один иностранец.
— А для чего вы едете туда, в самую глубь Китая? — интересовались у него британцы, проживающие в Шанхае.
Стоу с безразличным видом и деланной иронией отвечал:
— Видите ли, я везу туда опиум.
* * *Опиум позволяет изведать самые яркие чувственные и зачастую запретные наслаждения. Как все, что находится под запретом, в Китае он стал редким и драгоценным товаром.
В 1816 году британское правительство направило в Бэйпин своего посла лорда Амхерста с тем, чтобы установить с Китаем торговые отношения. Поскольку Срединная империя ответила отказом, Англия нашла ответ: опиум. Его выращивали в Бенгалии, в Британской Индии, и очень скоро он стал главным товаром, поставляемым в обмен на чай. Несмотря на императорский эдикт, запрещающий его куплю-продажу и употребление, наркотик этот получил широкое распространение во всем Китае.
В 1839 году ввоз опиума был настолько велик, что Срединная империя решила порвать все отношения с Англией.
Император назначил некоего Линя своим эмиссаром, поручив ему уничтожать все грузы опиума, прибывающие из Индии. Линь пошел дальше: он начал досматривать все английские суда. Очень скоро это стало причиной вооруженного конфликта.
В 1839 году английский флот впервые подверг бомбардировке китайский город Кантон. Так между Китаем и Англией начались военные действия, которые впоследствии получат название Первая опиумная война.
Все это было известно Чарльзу Стоу. И он знал, что, если его поймают, он будет приговорен к смертной казни. Но желание увидеть Лоан заставило его забыть об опасности.
* * *Ранним утром одного из весенних дней 1840 года Чарльз Стоу покинул Шанхай на джонке, везущей партию опиума. Много дней плыл он вверх по Зеленой реке, постепенно приближаясь к ее запретному истоку.
Проплывая мимо Хучжоу, он осознал, что на этот раз дойдет до цели своего путешествия.
— Теперь нам придется соблюдать величайшую осторожность, — сказал ему хозяин джонки. — Еще никогда ни один чужеземец не проникал в эти места, кроме нескольких миссионеров, но некоторые из них оттуда так и не вернулись. Но я могу высадить вас здесь.
Чарльз Стоу повернулся к нему и решительно отрезал:
— Ни за что.
— Почему же?
Англичанин ответил не сразу.
— Я должен отыскать чайный путь.
* * *После Хучжоу им встречались только маленькие деревушки среди рисовых полей, и они иногда останавливались там, чтобы пополнить запасы продовольствия. На ночь они бросали якорь подальше от любых селений, а утром частенько пускались в путь задолго до зари, чтобы оберечься от нежелательных визитов окрестных крестьян, бродячих торговцев, разбойников и военных патрулей.
Однажды они сделали остановку у монастыря, взрастившего, как утверждал хозяин джонки, одну из самых лучших в целом Китае плантаций белого чая.
Усталые, но радостные Чарльз Стоу и хозяин джонки подошли к монастырю. Постучали в ворота. Навстречу им вышел монах. Хозяин джонки заговорил с ним на языке, которого Стоу не понимал, монах улыбнулся и пригласил их войти. И перед англичанином предстала картина, приведшая его в восторг. Чайные кусты, покрытые белыми цветами, которые словно бы целую вечность ждали его появления здесь.
