KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Евгений Ничипурук - Больно.Ru. Разорванное небо

Евгений Ничипурук - Больно.Ru. Разорванное небо

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Евгений Ничипурук - Больно.Ru. Разорванное небо". Жанр: Современная проза издательство -, год неизвестен.
Перейти на страницу:

У каждого свои истории. У тебя они есть тоже, но ты их мне не расскажешь. Ты всегда прятала демонов в темной комнате. Они жили там в тепличных условиях, копили силы и вот наконец вышли на прогулку. Ты же сидишь где-то рядом и удивленно поглядываешь снизу вверх: «Какие вы большие! Какие вы страшные!» – говоришь им ты, а они смеются. Вся твоя жизнь напоминает жесткий мультик в стиле аниме, где банальный, но и красивый сюжет перерастает в хард-кор-секс…

До встречи с тобой у меня тоже была жизнь. Если ты спросишь, какая, отвечу: «Я рос без отца и с утра до вечера был загружен всякими секциями и кружками. Потом я бросил всю это херь и оказался на улице, которую толком еще не знал. Мне тут же уделали лицо и разбили губу. Я пришел домой весь в слезах и сказал матери: „Как же так, я три года хожу на бокс, а они меня побили? " Мама сказала, что их было много, что я не мог справиться, но позже я понял, что это чушь. Просто на их стороне была правда. Я был левым игроком в их игре, а именно таких и бьют». Сейчас мы с тобой вышли поиграть и думаем, что это наша игра только лишь на том основании, что мы придумали правила? Наши с тобой правила давно стали слишком простыми! Ты не думала, что мы такие же левые игроки, которых по-любому будут бить? Потом была моя хреновая юность. Кое-как закончил школу, кое-как поступил в институт. У меня всегда были более важные дела, чем учеба. А у тебя? Ты наверняка была прилежной ученицей. Не хотела, а все равно шла на нелюбимую статистику и писала в тетради формулы. А я сразу понял, что бороться с самим собой бессмысленно и, как только начинался какой-то конфликт с моим внутренним раздолбайским Я, тут же «ложился». Никаких разборов-завалов. Что принимал разум или сердце, то и становилось своим. Сердце приняло многое. Потом в один момент все рухнуло и появилась пустота. Так бывает, когда ты выглядываешь за окно, а там осень. Оборачиваешься, а позади лишь шкаф со скелетами… Сколько у меня было женщин до тебя? Скольких из них я любил? Сколько раз после секса я лежал на чужом теплом теле и думал о те бе, не зная, кто ты? Сколько раз я вдруг вставал, оде вался и уходил в ночь, оставляя плакать очередную влюбленную в меня дуру, которой вдруг вздумалось наградить меня качествами своего идеала и пове рить в то, что я – это Он. А я никогда не был Им. А кем я был? Все повторялось вновь и вновь… Большая двуспальная кровать и телевизор в спальне. Часто, чтобы не кончить слишком быстро, я отвлекался на изображение в телевизоре. Там крутили клипы. Иногда телик работал без звука. Я пытался вспомнить эти песни и мысленно напевал их. Все придумывают нечто подобное для того, чтоб избежать преждевременной эякуляции. В книге Чака Поланика «Удушье» главный герой представлял себе поврежденные болезнями внутренние органы… Кто-то думает о всяких гадостях, а кто-то щиплет себя украдкой за яйца. Я знал одного парня, который во время секса думал о своей матери. Это ему очень помогало, и он мог не кончать довольно долго. Правда, потом у него выработался устойчивый рефлекс и при слове «мама» его член начинал вставать. Если бы об этом узнала его мать, то наверняка захотела бы сесть в машину времени и, отмотав назад этак года двадцать два, смыть этого выродка в сортир гинекологического отделения. Если думать во время секса о блевотине, то потом может встать на блюющего перепившего друга. Организм привыкает, он заменяет образы. Уничтожает неприятные ассоциации и заменяет их новыми, более приятными. Куда уж лучше думать о музыке. Она все время разная… Я пялился в голубой экран и порол очередную подружку. Так же, как и она, пытался награждать ее идеальными качествами, старался влюбиться, хотел поверить ей, отдаться целиком и полностью, раствориться в ней, стать тем, кем она мечтала меня видеть. Но не мог. Для меня было очень важно оставаться собой… Потом я встретил тебя. В сердце стало много пустоты. Ее можно было заполнить болью или тобой. Так случилось, что вышло второе. Тогда еще я не знал, что ты тоже превратишься в боль. Я и понятия не имел, что любить – означает терять…


«Такая любовь убьет мир», – пела группа «Маша и медведи». Такая любовь может убить все что угодно, убить все живое… Я прижимал к кафелю и входил в тебя. Ты закрывала глаза, прикладывая ладони к стене. Щекой касалась гладкой и влажной керамической плитки, а твои твердые соски терлись о шершавую поверхность стыков. Тебе было одновременно и холодно, и жарко. Мои руки крепко держали тебя, обвивали бедра, пальцы гуляли по бархатистому низу живота, потом скользили по спине и замком смыкались на тонкой загорелой шее. Ты выгибала спину, как кошечка, и я медленно двигался. Потом быстрее. Очень важно не спешить, старайся слушать сердце. Оно подскажет. Если побежит вперед, то и ты беги за ним. Давай. Побежали. Бегом! Три километра на скорость. Больно в боку. Больно где-то внутри, но ты привыкаешь, если надо. Если ты хочешь дойти до конца, не будешь обращать на это внимание. Я двигаюсь в такт сердцу и все глубже проникаю в тебя. Оно бьется в агонии. Оно на грани жизни и смерти. Если заставить его разогнаться еще сильнее, оно может вырваться наружу. Быстрее!!! Глубже. Твоя спина… Изгиб твоих бедер… Рукой коснуться. Губами. Капли пота на спине на вкус попробовать, чтобы запомнить момент, чтобы забрать с собой все. Как губка всосать воспоминания, эмоции, красоту движений и ощущений. Все тело уходит в скорость. Можно вырезать аппендикс без наркоза. Я чувствую только свой член, который глубоко в тебе. Сердце, не останавливайся!!!…Тишина. Я ничего не слышу. Сердце остановилось. Это смерть. Да, ЭТО СМЕРТЬ, ЭТО ЖИЗНЬ, ЭТО ВСЕ, ЧТО ЕСТЬ У НАС С ТОБОЙ СЕЙЧАС.

Я выхожу из тебя и падаю на дно ванны. На голову льется прохладная вода. Ты тяжело дышишь, прижавшись к кафелю. На плитке пальчиком рисуешь птичку. Запотели зеркала – я напишу на них твое имя. Чувствую твой запах, лучший на свете. Вдыхаю его глубоко ноздрями, как пес, пьянею… Кружится голова. Я бы мечтал о таких духах, я хотел бы пахнуть так же, как и ты! Сижу по-турецки на дне ванны и лью на голову прохладную воду, чтобы вернуться к реальности. Сердце замедляет свой ход. В комнате тикают часы, теперь они опять могут задавать ход жизни.


Если хочешь выжить, научись драться. Мы живем на войне, где каждый сам за себя. Некоторые сбиваются в стаи, чтобы было проще грызть горла одиночкам. Но любой может предать, кинуть, разорвать на части даже того, с кем он много раз бился за общий кусок счастья. И лишь безумцы вроде нас с тобой придумывают что-то большее и пытаются идти до конца. Я вот сейчас иду один. Но ты где-то рядом. Если бы тебя не было, то как бы я мог идти? Меня бы тоже тогда не стало.


Сидя позади водителя 140-го «Мерседеса», я тупо рассматривал унылый пейзаж за окном. В салоне играла на редкость приятная музыка. Учитывая, что машина принадлежала банде насильников-убийц, можно было предположить Мерлина Менсона или Роба Зомби… Хотя, нет. Скорее какой-нибудь слабенький образчик русского шансона. Песни про то, как кто-то завалил козла-мента, а прокурор дал ему слишком много лет тюрьмы. И вот этот кто-то сидит на зоне и горько плачет о маме-старушке, которую, видимо, уже никогда не увидит живой, поскуливает о своей бывшей любовнице, которая не пишет ему писем, ну и все такое… Ан нет! Depeche Mode. Водитель – здоровенный малый в черной кожаной куртке—с довольной улыбкой вставил этот диск в CD-проигрыватель сразу же, как мы отъехали от дома. Не могу даже понять, хорошо это или плохо? Еду вместе с убийцами и слушаю хорошую музыку, от которой по телу разливается мифическое тепло. Нет, наверное, это все-таки плохо. Не могу настроиться на отрицательный лад. Не могу поймать в себе протестующую волну. Мне начинает казаться, что я ОДИН ИЗ НИХ. От этого не становится страшно, лишь безумно тоскливо.


Толпа кричала: «Давай! Давай!» Ты колыхалась передо мной, как ЛСД-галлюцинация. Я смотрел на тебя сквозь густые красные струи. Пытаясь вытереть эти крупные капли, я только размазал вязкую, солоноватую грязь по лицу. У меня была разбита голова, из огромного пореза на лбу текла кровь. Но я не чувствовал боли. Просто все вокруг потихоньку начинало размываться, терять очертания. Была ли это ты на самом деле, или это еще одно видение, из тех, что часто посещали меня в последнее время?

Толпа ухала теперь не из динамиков домашнего кинотеатра. Все эти люди стояли лишь в нескольких метрах от меня, и я отчетливо слышал их разочарование: «Слабак!» – кричал очень знакомый визгливый голос, а мне было плевать. Все шло не так, как мы задумали. Впрочем, у нас не было никакого плана, лишь безумное желание оказаться здесь… где все до смерти. Клянусь быть с тобой, пока смерть не разлучит нас. Это наше венчание. Клятва, узы, освобождение. Три в одном…

Я сразу понял, что ты не узнаешь меня. Пиптин натрия + героин + две доли аммониевой кислоты. Так накачивают шахидок, и они идут взрывать дома и самолеты, а заодно и самих себя. Их разносит на сотни частей, их мозги падают на крыши соседних домов, а им плевать. Они уже не понимают разницы между жизнью и смертью. У них есть цель, и они знают, что, достигнув ее, окажутся в РАЮ. У нас тоже была цель – саморазрушение. И мы избрали самый извращенный способ самоубийства – решили жить по-настоящему. У тебя теперь другая задача – убить меня. Ты вышла в центр круга и, как только прозвучал гонг, кинулась на меня, вцепилась ногтями в мое лицо и стала бить меня ногами. Я растерялся, упал, пропуская удары по почкам. Ты молотила меня изо всех сил. У тебя всегда хорошо получалось решать свои задачи.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*