Марианна Грубер - Промежуточная станция
— На случай, если будут новые сообщения, — сказал он.
По радио передавали классическую музыку. Наконец Джону удалось дозвониться еще в одну больницу. И там обнаружились пропавшие родственники одной из семей, живущей в их доме. Описание внешности Марии не совпадало с описаниями поступивших пациенток. Новый номер. Новые сведения по радио. Удалось установить личность еще одного из погибших. Женщина, стоявшая рядом с Джоном, зарыдала и выбежала из комнаты. Погиб ее муж. Эксперты, изучавшие взрывчатку, установили тип бомбы и точное место ее взрыва. Взрывчатка была заложена в багажник автомобиля, развозившего белье из прачечной, и приведена в действие часовым механизмом. По мнению полиции, преступники не выбирали место взрыва заранее, поскольку маршруты автомобиля в течение недели не совпадали.
«Только время было выбрано заранее», — подумал Джон. И в принципе было безразлично, в каком месте в центральной части города взорвется бомба: перед закрытием в магазинах всегда полно народу.
Передавали политический комментарий происшедшего. Новые призывы к населению. К полуночи Джон обзвонил приемные всех больниц, в которые доставили жертв террористического акта. Уже около часа в квартире никого, кроме Джона, Терезы и коменданта, не осталось. Остальным жильцам удалось узнать, куда отвезли пострадавших родственников, только о Марии не было никаких сведений. Измотанный и потерявший надежду, Джон положил трубку.
— Остается лишь надеяться, что я дал не слишком точные приметы, если только…
— Марию не надо искать по моргам, — досказала за него фразу Тереза и закрыла рот ладонью. Они долго смотрели друг на друга.
— Почему они это сделали? — спросил Джон. — Почему? В этом же нет никакого смысла.
— Ну, ради свободы, — с готовностью подсказал комендант. — По крайней мере, по радио сказали, что об этом написано в листовках.
— Нас…ть на такую свободу, — Джон ударил рукой по столу. — Кому нужна такая свобода? Люди шли себе по улице, и вдруг — трах! — и их больше нет. Как можно до такого додуматься?
С лестничной площадки донесся сдавленный плач Изабеллы.
— Дети! — Тереза стремительно выбежала из квартиры.
— Вы не за революцию? — спросил комендант.
Джон, прищурив глаза, посмотрел на него.
— От нас разве этого ждут? Что мы будем за революцию? Боже милостивый. Вот, возьмите. — Он положил денежную купюру рядом с телефоном. — За труды и за понесенные расходы.
— Что вы, не стоит, это совершенно лишнее. — Комендант быстро спрятал в карман деньги. — В самом деле не нужно. Я по службе обязан предоставлять телефон в ваше распоряжение, ваши звонки…
Джон молча повернулся и пошел прочь. Тереза была в постели, она уложила детей рядом с собой, обняв их и дожидаясь, пока они уснут. Джон наклонился над заплаканным личиком Изабеллы, закашлялся и ушел в другую комнату.
Вскоре пришла Тереза.
— Дети уснули, — сказала она. — Что будем делать дальше?
Джон поднял голову, и она увидела, что в его глазах стоят слезы.
— Завтра опять будем искать Марию. По моргам.
— А потом?
— Может быть, она и жива, — сказал Джон. В этих словах была надежда, но Тереза чувствовала, что оба они ее почти утратили.
Следующее утро было холодным и сумрачным, но Джон знал, что это предвещает хорошую погоду. Терезе нужно было на работу только с обеда. Она решила не отдавать детей коменданту и ждать, пока Джон не вернется из полиции. Он захватил с собой регистрационное удостоверение Марии, позвонил в садоводство и сказал, что сегодня не сможет выйти на работу или, по крайней мере, придет позже. Точнее он сам пока не знает.
— Либо вы вовремя появитесь на работе, либо можете не появляться совсем, — резко ответил старший садовник. Джон сказал, что он должен опознать жертву вчерашнего террористического акта, и попутно заметил, что речь идет о служащей Учреждения.
Голос старшего садовника стал заметно приветливее:
— Назовите имя и адрес.
— Мария Савари, — сказал Джон, — она живет у нас. Из сообщения по радио мы узнали…
— Да, — прервал его старший садовник, — похоже на правду. Можете идти, только письменно подтвердите ваши визиты в полицию, в больницу, в любую другую контору, куда вас направят. И я вас попрошу, не задерживайтесь сверх необходимого. Вы обязаны сразу же явиться сюда, как только ваше дело выяснится. — Он повесил трубку, не дожидаясь, пока Джон ответит.
В близлежащем участке Джон застал лишь одного усталого полицейского, который без особых проволочек направил Джона в морг. На просьбу подтвердить явку Джона в участок он протянул подписанный, но не заполненный формуляр и сказал, что, если Джон торопится, он может поехать в морг на патрульной машине, которая туда как раз направляется. Джон хотел спросить о сумочке Марии, но полицейский велел ему поспешить.
В машине Джон сидел рядом с женщиной, на бледном лице которой резко выделялись глаза с покрасневшими веками.
— У меня там муж, — сказала она. — А у вас жена?
— Близкая знакомая, — ответил Джон.
— Вот как, вам легче. У нас там муж. Отец. У нас трое детей.
— У моей знакомой двое детей, — сказал Джон.
Женщина заплакала и прислонилась к нему. Слегка растерянный, он держал ее за руку, а когда они приехали, помог выбраться из машины. Служитель морга уже ждал их. От него пахло спиртным. Джон шел за ним и думал, что он бы и сам сейчас чего-нибудь выпил.
— При опознании тела не торопитесь, — сказал служитель. — Нам все равно, если вы ошибетесь, вот только возни будет больше. Глядите внимательней.
Он провел их сначала по одному коридору, затем еще по одному, пока они не оказались наконец в помещении, выглядевшем как раздевалка в душевой. Стены, обложенные кафелем, никакой мебели. И следующее помещение выглядело таким же образом, только здесь было холодно, а в стене они увидели выдвижные железные ящики. Служитель вытянул один из ящиков и спросил:
— Ваш?
Женщина медленно подошла ближе, бросила быстрый взгляд на лицо мертвеца и с видимым облегчением отрицательно покачала головой.
— Ваш?
Джон сказал, что он ищет женщину. Служитель выдвинул следующий ящик.
— Этот?
Женщина, бросив внимательный взгляд, снова покачала головой.
Они прошли так вдоль всей стены, потом служитель сказал, что на данный момент в морге нет неопознанных женских трупов.
— Есть ли среди опознанных Мария Савари? — спросил Джон растерянно.
— Надо посмотреть в списках, они наверху, в конторе. Пойдемте. Сегодня до вас здесь уже побывало девятнадцать человек. Полгорода ищет у нас своих родственников, но тех мертвецов, которые хранятся здесь, не опознал никто. Когда человек умирает, люди быстро забывают, как он выглядел при жизни. Может, ваш муж пьянствует где-нибудь, — обратился он к женщине. — А ваша подруга, — повернулся он к Джону, — нашла себе нового дружка, с которым провела всю ночь.
— Одну секунду, — сказал Джон. — Можно мне еще раз взглянуть на два первых трупа?
— Вы же сказали, что разыскиваете женщину. — Служитель пожал плечами и снова выдвинул ящики. — У людей покойники вызывают отвращение, но кое-кому это зрелище, вероятно, очень даже по душе.
Джон внимательно вгляделся в лица мертвецов, затем быстро отвернулся.
— Да, я ищу женщину, — сказал он, — только она не была моей подругой.
Служитель вынул из кармана халата бутылку и приложился к ней.
— Не хотите глоток? — спросил он.
Джон отказался, и они вновь пошли по уже знакомому длинному коридору. У выхода женщина попрощалась и ушла, а служитель с Джоном отправились на второй этаж. Было маловероятно, что Марию кто-то опознал, за исключением людей из Учреждения, но Джон хотел убедиться в этом.
Ее имени не было ни в одном из списков, и служитель сказал, что ее могли отвезти в госпиталь, она попала туда в бессознательном состоянии, а персонал сейчас так перегружен работой, что толком не выяснили, кто она такая. Лучше всего Джону обратиться в штаб по ликвидации последствий взрыва, который создали еще этой ночью. Он назвал адрес. Сумочка и документы Марии скорее всего там.
Командный пункт штаба находился в доме напротив собора, в самом дальнем конце площади, где размещались несколько небольших кафе и где при солнечной погоде можно было посидеть под открытым небом. Джон проходил здесь утром и не заметил никаких перемен. Он почувствовал некоторое облегчение. Мария была жива, а это самое важное, остальное приложится. Вот только два мертвеца не давали ему покоя. До сей поры он был убежден, что Мария все выдумала, а потом просто настаивала на своей выдумке из упрямства. С ним такое тоже бывало: сочинит что-нибудь, а потом убеждает себя и других в реальности своей фантазии и постепенно сам начинает в нее верить. Терезе это не нравилось. Она называла его фантазии обычной ложью, но это было не ложью, а скорее уловкой, которая, например, помогала внезапно выйти из дому на улицу, и там ничто уже не сдавливало горло.
