Александра Стрельникова - ТАСС не уполномочен заявить…
— Как хорошо…
Женщина разомкнула руки и села в кресло.
— Так хорошо, что…
— … верится с трудом, что может оказаться правдой? — закончил за Ларису фразу Михаил.
— Вот, вот, именно это я и хотела сказать.
— Откуда такие мрачные мысли в нашей очаровательной головке?
Мужчина плюхнулся перед Ларисой на колени и невольно уткнулся носом в ее сексапильную коленку, обтянутую модными лосинами.
— Дама позволит снять с себя сапожки, чтобы отдохнули ножки?
— А ты еще и очаровательный рифмоплет, — засмеялась Лариса, позволяя себя разуть.
Она уткнулась носом в его роскошную шевелюру, улавливая запах дорогого мужского парфюма.
— Мишель, ты просто невозможный красавчик, — ей тоже захотелось вдруг присочинить какую-нибудь рифму, — и она брякнула первое, что взбрело на ум, — красавчик-мерзавчик…
— О, ты даже не представляешь, какой я мерзавец, Ларка, — жизнерадостно отозвался Михаил. — Впрочем, Ларка — это грубо. Это не для тебя. Извини. Сейчас я буду угадывать…
Он быстро и непринужденно скинул шикарные замшевые ботинки. Снял пиджак, оставаясь в водолазке и джинсах. Затем сгреб в одну кучу все подушки, лежавшие на широченной тахте, подложив их под спину, и оказался в комфортном полусидячем положении.
— Возлежишь, прям, как римский патриций, — невольно вырвалось у Ларисы.
— Так, значит, патриций? Отлично. Заметано. Мы об этом еще вспомним, когда нам заказанные фрукты и сладости принесут. А сейчас… Имена. Только с условием, — он лукаво посмотрел на гостью. — Когда я угадаю то самое, заветное… моя красавица, богиня будет возлежать рядом с патрицием…
— Хорошо, буду девушкой покладистой, ты только угадай, — и Лариса шумно выдохнула в ожидании близкой радости.
— Ну, что ж, тогда поехали…
— Ларуся?
— Ларуня?
— Ларочка?
Женщина, улыбаясь, отрицательно качала головой.
— Лора?
— Клариса?
— Лаура?
— Клара?
Лариса сделала капризную мордочку.
— Не хочу быть Кларой, у которой украли кораллы.
— Ну, и правильно, — улыбнулся Михаил. — Потому что всё, что я перечислил — это не твое. А твое, — тут музыкант сделал виноватую физиономию, — ты только меня не побей. Твое — я с самого начала знал, но, хотелось тебя немного подразнить…
Лариса раздула ноздри, пытаясь изобразить гнев на своем лице.
— Ты просто…
— Мерзавчик — красавчик, знаю, — самодовольно усмехнулся Михаил.
— Не томи, — попросила Лариса.
— Так, значит, девушка истомилась уже… Как приятно это слышать. Тогда прошу, — и мужчина игриво, и, в тоже время требовательно, показал глазами на свободное место рядом с собой.
— Э-э-э, так не честно. Мы так не договаривались. И почему ты уверен…
— Уверен, уверен, потому что ты… Лорик. Именно — очаровательный Лорик. Угадал?
Лариса на миг обомлела.
— Мишель, ты — прелесть, — сказала она и плюхнулась рядом с ним на тахту.
Музыкант наклонился близко к Ларисе, пытаясь изобразить строгое лицо.
— А теперь признавайся, красавица, кто еще тебя так называл?
— Никто и никогда, — искренне призналась женщина. — И, знаешь, мне это так приятно.
— А мне тогда еще приятней, — обрадовался влюбленный. — И еще радует то, что мы звучим с тобою так в унисон. Тогда запомни: ты для меня отныне — только Лорик…
И он страстно стал осыпать поцелуями лицо и волосы, и тело женщины, скрытое под облегающей одеждой.
— Ой, погоди, что ж это я, — Лариса чуть высвободилась из объятий и легко скинула кардиган, обнажая тело до талии и оставаясь в красивом бюстгальтере из импортного комплекта белья «Кармэн», выполненного в черно-красных тонах.
Раздеваясь, она мельком глянула себе на грудь. От сладкой неги и желания грудь молодой женщины налилась, став упругой, как два созревших персика, готовых вот-вот выскочить от радости из стягивающей их подвязки…
Поймав восхищенный взгляд Михаила, она и ему помогла освободиться от водолазки.
— Лорик, — ты всё делаешь правильно, — прошептал пылкий музыкант ей на ухо. — Всё должно быть постепенно. Сначала — прелюдия или увертюра, и только потом — апофеоз. В нашей мелодии не должно быть фальши. От первой до последней ноты… Понимаешь?
— Понимаю, — сказала Лариса, растворяясь в его объятиях и ощущая крепкое молодое тело сквозь его и свою одежду.
— И сколько может длиться эта сказка?
— Сколько пожелает царица, — ответил Михаил. — А, может быть…
— Нет, нет, нет, — решительно сказала женщина. — Дай мне еще насладиться привыканием к тебе…
— Еще насладиться, — повторил мужчина, и блаженно сомкнул веки. — Что ты со мной творишь, Лорик. Я совсем потерял голову…
Она выскользнула из его объятий, и склонилась над его лицом.
— Знаешь, меня даже как-то пугает, что я столько комплиментов наговорила мужчине только за один вечер…
— А… Я где-то уже это слышал: мужчина должен быть чуть-чуть лучше обезьяны? Извини, что лицом не вышел, — и тут Михаил состроил такую рожицу, что Лариса расхохоталась.
— Вредина, я говорю серьезно, — и она легонько стукнула его по плечу. — Это просто невыносимо, прекрати.
— А так? — Михаил взлохматил свою шевелюру, прикрыл один глаз рукою, из-за всех сил выпятив другой, — похож я на Циклопа из «Седьмого путешествия Синдбада»?
— Да, прекрати же, — Лариса плюхнулась на спину и залилась в беззвучном смехе.
В этот момент в дверь номера постучали, и раздался мужской голос: «Получите заказ».
— Очень кстати, — обрадовался Михаил.
Лариса «ойкнув», скрылась в ванной.
Пристально осмотрев себя в зеркале и оставшись довольна собой, она с восхищением подумала: «Ну, и выдержка у мужика. И тут же сама себя одернула: ну, какой же он мужик, он — денди. Настоящий мужчина. И тут ее осенило: а ведь он… он и есть тот самый принц на белом коне, о котором мечтают женщины, да еще каких-то там дворянских кровей. Мечтают многие, но… Как же ей крупно подфартило! Завидуйте, бабоньки».
Михаил быстро направился к двери, и вежливый официант вкатил столик, на котором была большая ваза с фруктами, шампанское и пирожные.
Гостья осторожно выглянула из ванной.
— Выходи, красавица, мы одни. Заказ для римских патрициев прибыл…
— А римские патриции ходили в джинсах? — усмехнулась Лариса, входя в комнату.
И тут же внутренний голос шепнул ей: «Как-то не совсем изящно брякнула, девонька, для такого эстета и торжественности момента. Если бы не пила столько коньяка, такое бы с твоих губ не сорвалось».
— Это легко поправимо, — радостно улыбнулся Михаил, нежно на секунду обняв Ларису, проходя мимо нее в ванную комнату.
Там он быстро скинул с себя «левисы», оставаясь в красивых мужских плавках, взял большое белое махровое полотенце и обмотал его вокруг себя, оставив обнаженным одно плечо. Затем взял обруч из слоновой кости и водрузил себе его на голову, приподняв кудри над беломраморным челом. Этим обручем он всегда пользовался, когда ему предстояла домашняя разминка за фортепиано.
Мужчина вышел из ванной с нарочито горделиво поднятой головой и молча прошествовал мимо обомлевший Ларисы, лишь тряхнув своими умопомрачительными кудрями.
Михаил взял блюдо с фруктами со столика на колесиках и легким, небрежным жестом переставил его на тахту. Затем молча возлег на ложе, очень эстетично при этом подогнув одну ногу под себя. Выбрав самую красивую гроздь винограда, музыкант театрально поднял руку вверх, как бы приветствуя даму и одновременно приглашая ее к трапезе, и, наконец, зычным голосом произнес: «Мы — римляне… Мы требуем любви и почитанья».
Лариса захлопала в ладоши.
— Мишель, ты прелесть… Ой, погоди, а дама что ж не соответствует, — и она юркнула в ванную.
Там она молниеносно скинула с себя сексапильные лосины, оставаясь, лишь в комплекте белья «Кармэн».
«Ну, наконец-то, — выдохнула она. — Дождалась девушка своей радости. Пусть полюбуется мною. Зря я, что ли, диеты держу и в „фитнес“ два раза в неделю бегаю?»
И молодая женщина еще раз придирчиво осмотрела себя в большом зеркале по поводу атласности своей кожи.
Выйдя из ванной, она не направилась сразу к Михаилу, а остановилась у окна, спрятавшись за прозрачной тюлевой занавеской, кокетливо при этом выставив ножку на обозрение.
— Лорик, ну, это уже удар ниже пояса, — простонал Михаил. — Патриций требует немедленно… И вообще, патриции себя не утруждали ожиданьем…
Женщина вышла из-за занавески и медленно, чтобы ее хорошо можно было рассмотреть, направилась к Михаилу. Сейчас она ощущала только свое тело, и у этого тела было только одно чувство — ликование. Она ликовала каждой клеточкой. Лариса осторожно присела на краешек тахты. Михаил привстал и притянул ее к себе, нежно проводя рукой по шее и плечу женщины.
