Дмитрий Березин - Бремя тела
«Секс, снова о сексе разговор. Зачем? Неужели все действительно сводится к одному? Сводится, раз так получилось. Нет, не хочу даже слушать это. Домываюсь быстрее и в комнату. Скорее отсюда!»
Посмотрев на потолок, Ксения замерла от ужаса и, чтобы не упасть, облокотилась на перегородку душевой: пятно уже не просто зависало под потолком, обволакивая его, занимая каждый свободный уголок, закрывая каждое белое пятно. Этот темный потолок опускался, это происходило на глазах. «Не смотри туда, не смотри! — убедила себя Ксения. — Смывай шампунь и бегом отсюда».
Но если повлиять на свое сознание и на свой страх Ксения как-то могла, спрятавшись в себя и оградившись от мысли о преследовании черным пятном, то повлиять на разговоры подруг по общежитию вряд ли.
— Девочки, может, сменим тему? — робко предложила Ксения, уже вытираясь.
— Молчи, девственница! — строго сказала Надя, и это прозвучало как приговор.
Ксения снова посмотрела наверх: пятно все опускалось. Нет, оно нисколько не напоминало туман или темный дым, какой бывает, когда горят, например, автомобильные покрышки. Ксения наблюдала его совсем близко, даже ближе, чем когда чуть не упала с батареи и, ползая, гонялась за ним по кафельному полу душевой. Пятно имело довольно ровные, постоянно пульсирующие границы. Оно напоминало пятна густой нефти, расплывшиеся по поверхности небольшого прудика, над которым то и дело принимается гулять легкий ветерок, покачивающий водную гладь, а вместе с ней и нефтяную пленку. Оно было таким же блестящим, как нефть. Вытянув дрожащую от страха руку, Ксения ощутила, что пятно неосязаемо.
— Надька, а когда ты потеряла девственность, расскажи! — вдруг предложила Даша.
Ксения в этот момент уткнулась лицом в полотенце. Ее тянуло вот так, не вытираясь и не одеваясь, тотчас выбежать из душевой, промчаться по всему коридору, чтобы, наконец, оказаться в тишине, в комнате, где пятно никуда не опускается, а мирно висит под потолком, и где нет разговоров, от которых ей хочется провалиться под землю.
— Года полтора или, нет, подожди, даже два назад, — нисколько не смущаясь, ответила Надя. — У нас в поселке есть рынок, Леха там подрабатывал грузчиком. Короче, как-то к нему пришла, а у них был какой-то праздник там, чей-то день рождения. Все гуляли, никто не работал, он выпил, мы с ним заперлись в вагончике. Там он меня и поимел. Я нагнулась так, за дверь держалась, а он сзади. Я все стонала, стонала, говорила, как мне больно, чтобы он помедленнее. Короче, полной дурой была.
Ксения невольно выслушала эту историю и позавидовала сама себе, что у нее не было никаких рынков, неизвестных вагончиков, парней в пьяном угаре.
— Никитина, что уши развесила? — словно прочитав ее мысли, бросила Надя. — Ты смотри и слушай, у тебя все еще впереди. Вообще, взяла бы и законспектировала, что тебе умные люди тут рассказывают.
Отняв от лица полотенце, Ксения почувствовала, что краснеет от стыда. Это был самый настоящий стыд. Стыд присутствовать при подобных разговорах. Но показать этого стыда она не могла — это было бы истолковано совсем неправильно, так, будто бы она пренебрежительно относится к подругам по общежитию, к их историям, к их интересам. Вслед за зрением Ксения постаралась, насколько это было возможно, притупить и свой слух. Но любой звук, даже шепот, громом прокатывался по душевой: высокие потолки и пластиковые перегородки создавали прекрасную акустику.
— А у тебя, Дашка, как было? — спросила Надя. — Выкладывай, давай, тут все свои. Выкладывай свою историю, видишь, Ксюха уши развесила.
Ксения спешно одевалась. Настолько спешно, что, натянув на себя футболку, сообразила, что волосы еще мокрые, и от них футболка тоже становится мокрой. Пришлось снять футболку и вытирать волосы снова. Она все время смотрела куда-то вниз, в пол.
— Да в школе еще, — равнодушно начала Даша, наблюдая за реакцией Ксении. — Его Вадик зовут, год встречались, потом разбежались, у него другая появилась по совету его правильной мамаши. Ну, а тогда ушли с уроков пораньше, у него предков дома не было. Было классно, только больно. И у него постоянно презик съезжал куда-то. Мы потом еще много раз так сбегали с уроков, пока моя мамаша не просекла, что я прогуливаю, и не устроила скандал. Да и надоел мне уже этот Вадик, такой зануда и ботаник, хуже Михельсона. Все время ныл, бе-бе-бе, что ему нужно готовиться к поступлению, что если он не поступит, то его заберут в армию. Зубрил, читал какие-то книжки, к репетитору ходил. В итоге, девочки, прикиньте, я поступила на бесплатное, а он как последний лох учится на платном. Толку-то со всей этой лабуды?
Ксения была уже одета.
Взгляд наверх — и испуг. Под потолком пятна не было. Белый потолок, подтеки, следы ржавчины, какие-то пятна, паутина в углу. Но пятна нет. Ксения стала озираться вокруг. Наверное, она выглядела при этом нелепо, впрочем, как и всегда, потому что Надя, наблюдая за ней, скривила рожу.
Пятно было рядом. Оно было вокруг Нади и Даши. Оно, разделившись на части, обволакивало их со всех сторон, тянуло к ним что-то похожее на руки. Когда Надя корчила рожу, пятно погладило ее шею и руки, скользнуло вниз. Даша стояла, смотрясь в зеркало, разглядывая свои брови. Пятно было у нее на спине, гладило ее шею, обволакивало ноги, поглаживая их.
«Что такое происходит? В чем дело?», — еще больший страх Ксению охватил, когда она увидела выходившую из кабинки соседку Даши по комнате. Она была абсолютно голая, не считая переброшенного через руку полотенца и тапочек. Пятно гладило ее тело, скользя по плечам и груди вниз. Пятно пульсировало при этом очень сильно, словно вампир, добравшийся до своей жертвы, сидящий на ней и, слегка покачиваясь, высасывая кровь.
Страх. Паника. Ксения в два прыжка оказалась возле зеркала.
Пятно обволакивало ее подруг. Но обращается ли оно так же с ней? Покрывает ли ее спину, шею, руки? Ксения присмотрелась к Наде: пятно, какой-то его длинный темный отросток гладил ее губы. Это было отвратительно еще и потому, что в этот момент, словно ничего не чувствуя, Надя продолжала беззаботно смеяться над очередной шуткой Даши. Она заявила, что у нее с парнем не клеилось в постели потому, что все его силенки уходили на книги и учебу, и она просто не выдержала со всем этим конкуренции.
Ксения поглядывала то в зеркало, то на свои руки, которые предательски дрожали.
«Где же ты, неужели у меня на спине? Нет, не вижу. Видно, ты решило обойти меня стороной. И правильно, не лезь ко мне. Я даже не знаю, что с тобой и с собой сделаю, если замечу, что ты обходишься со мной так же. Не смей ко мне прикасаться!»
С опаской озираясь по сторонам, Ксения засобиралась и вышла из душевой. В коридоре гулял сквозняк. Дверь в душевую захлопнулась. Идти в комнату одной Ксении не хотелось: в ней проснулась совесть, призывавшая вернуться в душевую, к подругам, оставшимся наедине с тем, чего они даже не могли видеть. После секундного замешательства Ксения приняла решение — и медленно, сосредоточенно переступая с ноги на ногу, направилась по коридору дальше, к комнате.
В комнате привычным движением Ксения швырнула пакет с мочалкой и шампунем под кровать, но, видимо от волнения, промахнулась: ударившись о ножку кровати, он отскочил и оказался посредине комнаты.
— Черт, — со злостью сказала Ксения и, нагнувшись за пакетом, тут же отскочила обратно и одернула руку. — Что за…
На ее мочалке, большой светло-желтой губке было небольшое темное пятнышко, точно такое же, какое творило бесчинства в душевой, только гораздо меньших размеров.
«Было оно тут, когда я стояла под душем? Или не было? — Ксения напрягала память, но смогла припомнить только то, что стояла с полузакрытыми глазами и старалась никуда не смотреть. Может, и к лучшему, что она упустила этот момент, иначе, кто знает, чем бы это для нее закончилось еще там, в душевой. — Наверное, не было. Да, точно, не было. Я бы его заметила. Такое не заметить сложно».
Ксения крутила в руках губку, пытаясь стряхнуть пятно или как-то его смахнуть. Но пятно не поддавалось. Оно было неосязаемым: прикасаясь к тому месту, где было пятно, Ксения не чувствовала ничего, разве что легкий холодок пробежал по ее коже.
В конце концов, Ксения завернула губку обратно в пакет и, как и собиралась, забросила его под кровать. В комнату уже ввалилась Надя, а при ней Ксения делала вид, что у нее все в полном порядке.
— Спокойной ночи, — сказала она перед сном, обращаясь к пятну, уже привычному настолько, что его отсутствие вызывало у Ксении чувство дискомфорта, как будто чего-то не хватает, чего-то очень важного.
— Спокойной, — недовольно пробубнила Надя, принявшая пожелание на свой счет.
Сон захватывал Ксению стремительно. Она засыпала быстро и крепко, так повелось еще с детства, когда она твердо знала, что нужно ложиться и засыпать как можно раньше, так как утром ни свет, ни заря родители разбудят ее для того, чтобы вести в детский сад. В него Ксения приходила самой первой, а уходила последней. Так продолжалось несколько лет, пока баба Лара не вышла на пенсию и не перестала работать.
