Андрей Бондаренко - Байки забытых дорог
– Нет, всё гораздо серьёзней! Я это.…Ну, как сказать…. С тех пор, как сюда приплыли, ещё ни разу, э-э-э, «по большому» не сходил, вот. Такого со мной никогда не случалось. Никогда! Я же с самого детства приучен к режиму: два раза в день – утром и вечером. А тут, такое…. Давай-ка, пока ещё не поздно, сдёргивать отсюда к чёртовой матери! В смысле, к доктору…
Добрые полчаса пришлось потратить Серому, чтобы хоть немного успокоить расстроенного приятеля. Пришлось, даже, прочитать целую научно-популярную лекцию. Мол, человеческий организм на рыбалке потребляет гораздо больше энергии, чем в городе, то есть, работает на принципах безотходного производства…
Витька – в конце концов – немного успокоился, заметно повеселел и, даже, выразил горячее желание – лично принять участие в рыболовном процессе. Взяв удочку, он резво запрыгнул в лодку, не забыв, впрочем, прихватить с собой и веники.
Первым делом они проверили жерлицы, успешно сняв с тройников пару килограммовых щурят. А на последней, самой дальней «рогатке» сидел огромный, почти семикилограммовый язь.
Рыбина без боя сдаваться не собиралась и, пытаясь порвать толстую леску, делала сумасшедшие метровые свечи. Витька, позабыв обо всех своих бедах и болячках, азартно помогал затаскивать язя в лодку, громко кричал и хохотал на всё озеро. В конечном итоге – в пылу жаркой борьбы – с его распухшего носа слетели очки и упали за борт. После того, как оглушённая рыбина затихла в мешке, Серому пришлось раздеваться догола и лезть за очками в воду, благо было не особенно глубоко, метра полтора.
Найдя пропажу и слегка обсохнув, Сергей направил лодку к заранее прикормленному месту – «по-чёрному драть плотву». Но, не тут-то было, Витька опять вспомнил о назойливых комарах. После этого к удочке он даже не прикасался, усердно и методично размахивая вениками. Заякорённая лодка принялась бойко раскачиваться из стороны в сторону, от неё – по сторонам – пошли заметные волны, рыба, естественно, не клевала.
– Ну, и какого рожна ты попёрся со мной? Чтобы распугивать рыбу? Сидел бы себе на берегу и махал бы там вениками! – сердито отчитывал Сергей Толстого.
– Извини, брат, но здесь комаров гораздо меньше, – тусклым и бесцветным голосом оправдывался Витька, от недавней весёлости которого не осталось и следа…
Следующим утром Серый решил пожалеть товарища, тем более, что рыбы – на тот момент – было поймано килограммов пятьдесят, большая её часть уже просолилась и ещё с вечера была вывешена – на специальной верёвке – подвяливаться на ветру.
– Сегодня будем добывать сига! – объявил Сергей. – Эта рыба ловиться только на глубине, на самой середине озера, где дует сильный ветер, и комаров нет совсем…
Толстый был безмерно счастлив, и, даже, наплевав на свои, ещё не до конца подсохшие мозоли, вызвался грести. Рыба ловилась откровенно плохо, но Витька возвращаться на берег отказывался наотрез. Наоборот, его потянуло на глупые разговоры:
– Серёга, а на РМ девчонка есть одна, Нинкой зовут. Знаешь? Правда, она симпатичная? Причём, до полной невозможности?
«Странный тип – Витька», – подумал Серый. – «Ну, какие ещё девчонки, когда времени ни на что не хватает? И учиться надо, и подработать там-сям, и с Лёхой на футбол-хоккей ходить, да ещё – с ротмистром Кусковым – пивко от пуза потреблять иногда. Откуда взять время на девчонок? Чудак Витька, право….»
Толстый, столкнувшись с полным непониманием, обиженно замолчал, хмуро уставившись на неподвижный поплавок.
Прошло три с половиной часа. Вдруг, выяснилось, что отсутствует одно из вёсел.
«Это Витька, гребец хренов, вёсла толком не закрепил, вот, одно и уплыло. Причём, неизвестно куда, ветер-то сильный и переменчивый», – огорчился про себя Сергей. – «Правда, волна идёт к нашему берегу, может, ещё и найдём…».
Не теряя времени, они оперативно снялись с якоря и начали сплавляться по ветру, внимательно всматриваясь в волны. Но всё было бесполезно, весло так и не нашлось: то ли утонуло, то ли наглые волны затащили его в прибрежный коряжник.
Орудуя – как заправский индеец – одним веслом, Серый, всё же, довёл лодку до Избы. А выбравшись на берег, подытожил:
– Дрянь дело! Сделать самодельное весло из куска фанеры и молоденькой осины – не штука. Но и эта надувная лодка, и вёсла – чужие, мой папаша взял попользоваться у кого-то из своих друзей. Следовательно, быть крутому скандалу! Как бы – ненароком – без ушей не остаться…
Наступила суббота. Над водной гладью разнёсся громкий молодецкий посвист – это подплывал Серёгин папаня с компанией: и сына с приятелем забрать, и самим порыбачить, разумеется….
Из приставшей лодки на берег неуклюже выбрался – с большой и тяжёлой корзиной в руках – Хрусталёв-старший.
«Зачем ему, спрашивается, корзина, если грибной сезон, вроде, ещё не начинался?», – удивился Серый и тут же честно признался:
– Папа, а у нас приключилась неприятность: лодочное весло утонуло…
– Какое, в конское задницу, весло? – папаня, явно, уже слегка «принял на грудь». – У моего сына – у тебя, значит – сегодня день рождение. Восемнадцать лет! Совершеннолетие, то бишь. Отставить – все и всякие вёсла! Иди сюда, сынок, поцелую…
«Действительно, блин горелый! Сегодня же – мой день рождения!», – вспомнил Сергей. – «С этой рыбалкой и забылось…».
День рождения, естественно, отпраздновали. Мужики пили, как и полагается в таких случаях, водочку, Серый с Витькой – по малолетству – портвейн «Агдам».
Уже перед самым отъездом (то есть, перед отплытием), Сергей и Витька вставили в кожаный скоросшиватель замызганный лист обёрточной бумаги – с зафиксированным на нём совместным поэтическим опусом:
Говорят, что можно жить
Как-то по-другому.
На рыбалку не ходить,
Вечно жаться к дому.
На завалинке сидеть
С другом старым Толькой.
Вечерами песни петь.
Говорят – и только.
Рыбалка закончилась. Они вернулись в Ленинград, собрали в «Гавани» друзей-приятелей, и – под море пива – успешно слопали и почти семикилограммового язя, и ещё всякой другой сорной рыбы – без счёта…
Сейчас Витька заявляет, что, мол, с той самой поездки он и стал заядлым рыбаком. Только смотря, что понимать под этим термином. Ну, разжился Толстый деньгами, купил яхту – метров, наверное, двенадцать длиной – оснащённую эхолотом и прочими современными наворотами. Приобрёл спиннинги дорогущие, воблеры и блёсна – в количествах немереных. Собрал нехилую коллекцию различных импортных средств от комаров и прочих кровососущих мошек…
Всё это, конечно, хорошо и мило. Но – только – какое отношение имеет к рыбалке? Я так думаю, что абсолютно никакого…. Настоящая рыбалка – это философская субстанция, способствующая лучшему мироощущению и не терпящая суеты и избытка назойливого комфорта. Не более того…
Байка четвёртая
Не спорьте с дамами, гусары!
Ещё незабвенный Денис Давыдов – в своё время – говорил о женском коварстве. Предупреждал, советовал неустанно бдить, ухо востро держать, постоянно сторожиться…. Да, что толку с тех советов? Ловушки женские хитры, лукавы и изобретательны. Нет от них спасения! А гусары, они как зайчики маленькие – наивны и доверчивы….
В августе студенты ЛГИ, перешедшие на второй курс, поехали на практику в Крым – учиться составлять и чертить геологические карты, разбираться в разных камушках, собирать и классифицировать всякие хитрые палеонтологические штуковины.
Поезд тащился неимоверно медленно и долго, почти трое суток. Но за преферансом, как общеизвестно, время летит гораздо быстрее, почти незаметно…
В шесть утра железнодорожный состав с практикантами и практикантками успешно прибыл в город Бахчисарай.
– Главное, никого не забыть! – командовал ротмистр Кусков. – Дружно разбегаемся по купе! Будим заспавшийся народ, безжалостно расталкиваем и выгоняем с вещами на перрон!
Вновьприбывших встретил Виталь Витальевич – начальник учебного лагеря. Отвёл к автобусу, построил, а, тщательно пересчитав, всерьёз забеспокоился:
– Товарищи практиканты! Вас по списку должно быть ровно сорок человек, а по факту получается тридцать девять. Где потеряли ещё одного бойца? Кого не хватает?
– А, действительно, кого? – заволновались студенты.
Вдруг, со стороны поезда показалась странная, прямо-таки сюрреалистическая фигура: белоснежный костюм, чёрный цилиндр, элегантная тросточка. Неизвестного франта слегка пошатывало из стороны в сторону, с первого же взгляда было понятно, что он пьян до полного изумления.
– Вы, извините, кто? – вежливо поинтересовался Виталь Витальевич.
– Как это – кто? – искренне возмутился незнакомец, – Пушкин я, Александр Сергеевич! Собственной персоной! Не узнали, батенька? Стыдно должно быть, ей-ей…
Начальник лагеря, окончательно сбитый с толка, засмущался и потерянно замолчал.
