Жозе Гомес Феррейра - Чудесные приключения Жоана-Смельчака
— Ну, вздохни же, вздохни, пожалуйста! — умоляла фея.
И она не находила себе места, пока Жоан Смельчак и в самом деле не задышал. Сомнений не было: грудь его слабо, но равномерно поднималась и опускалась. Фея Мечты пощупала его пульс. Сердце работало.
— Тра–ля–ля! — промурлыкала ликующая фея.
Спустя несколько секунд Жоан Смельчак открыл правый глаз. Потом левый. Наконец он чихнул! И не успела фея глазом моргнуть, как он уже стоял посреди зала, целый и невредимый, поднимая и опуская руки по правилам зарядки надо же было восстановить кровообращение. Какое это счастье быть человеком! Дышать! И слышать, как бьется твое сердце!
— Тра–ля–ля–ля–ля! Тра–ля–ля–ля–ля–ля! Бурно радуясь воскрешению из мертвых, Жоан не забыл и про фею Мечты; он бросил на нее полный признательности взгляд.
— Это ты меня склеила? — спросил он.
— Да, я.
— Спасибо тебе. И окончив гимнастику, он сказал:
— А теперь не будешь ли ты так добра показать мне, где находится дверь в этом Зале Без Дверей? Хочу на волю!
— Ты просишь показать тебе дверь Четвертого измерения?
— Вот–вот.
— Не могу.
— То есть как это не можешь? Почему? В оправдание фея сослалась на устав:
— Понимаешь ли, в соответствии со статьей две тысячи четыреста пятьдесят седьмой Генеральная Ассамблея поручила мне утешить тебя после всего того, что ты перенес по нашей воле…
— Ах, вот как?! До чего трогательно! — язвительно проговорил Жоан Смельчак. — А кто ты такая, чтобы меня утешать?
— Я фея Мечты и всегда готова быть твоей покорной служанкой, — представилась фея, послав Жоану улыбку, предписанную уставом. И в тот же миг она решила: надо применить к Жоану Смельчаку положение, предусмотренное сто десятым параграфом статьи две тысячи пятьдесят восьмой, которая рекомендует использовать обольщение смертных, как наилучший способ подчинить их себе; в данном конкретном случае это обольщение должно заключаться в том, чтобы ослепить жертву своим могуществом, посулив ей осуществление самых на первый взгляд, казалось бы, неосуществимых желаний.
— Я фея Мечты, — повторила она. — Я к твоим услугам и могу исполнить любое твое желание, пусть даже самое несбыточное.
— Самое несбыточное? Ты это всерьез?
— Да, клянусь тебе!
И простодушный Жоан Смельчак попался на удочку. Он тут же принялся строить воздушные замки, один причудливее другого.
— И я могу просить все, все, решительно все?
— Все. Только, знаешь ли, с одним условием…Осуществленное желание по уставу закрепляется за тобой только на пять законных минут.
— Всего–навсего на пять минут?! разочарованно протянул Жоан Ну, не будь же скрягой, продли срок!
— К сожалению, это невозможно. На больший срок у меня нет полномочий. Ничего не могу поделать, таков устав, пролепетала фея. Жоан Смельчак приуныл и сник. Однако любопытство взяло верх в глазах его блеснули жадные искорки, и он воскликнул:
— Знаешь что, голубушка! Выпиши–ка мне чек на четыреста миллиардов фунтов, помноженных на миллиард миллиардов.
— Тотчас невидимая рука протянула ему чек, и целых пять минут новоявленный мультимиллионер расхаживал по Залу Без Дверей, приговаривая:
— Я самый богатый человек на свете! Богатейший! Я по горло сижу в золоте. Когда истекли положенные пять минут, он изорвал чек и высказал более скромное пожелание:
— Пусть правое ухо у меня станет ослиным, а на месте левого вырастет ласточкино крыло.
Фея так и сделала. И Жоан Смельчак побежал к зеркалу (в Зале Без Дверей зеркал было сколько угодно).
— Если приделать слоновый хобот, будет еще забавнее, — сказал он, глядя в зеркало.
И тут же на лице у него вместо носа вырос небольшой розовый хобот. Однако скоро Жоану наскучила эта идиотская игра, и он попросил фею придать ему обычный облик.
— Теперь я хочу, чтобы у меня на голове выросло голубое дерево, — заявил он, — И чтобы на ветках было много–много маленьких лун. Для феи Мечты это было проще простого. Она провела рукой по волосам Жоана, и на голове у него выросло голубое дерево, с которого повсюду свешивались разноцветные луны… Но и дерево сразу же ему надоело, и со скуки, словно в бреду или во сне, Жоан Смельчак принялся изобретать всевозможные несуразности: превратил свою голову в звездную сферу, украсил уши мотыльковыми крыльями, насадил на пальцы гирлянды флажков и т. д. и т. п. Наконец, утомленный этими чудесами, он сказал:
— Я должен воспользоваться случаем и испробовать все возможности. Только какие — вот в чем вопрос? Какие?
Он долго думал и передумывал и наконец обратился к фее с такой просьбой: Сделай меня самодержавным монархом.
— Минуточку, — сказала фея, заглянув в «Краткое пособие для образцовой феи», где содержались указания на сей счет. — Готово, ваше величество!
— Итак, я король? — спросил Жоан. — Ты уверена, что я самодержавный король королевства Пустое Место?
— Конечно, ваше величество, — поторопилась заверить его фея. — Вы самый самодержавный из всех самодержавных монархов. Соблаговолите отдать приказания, и подданные будут нам слепо повиноваться, стоя на коленях.
— Отлично! — произнес Жоан Смельчак, раздувшись от гордости. — Мы, Жоан Смельчак Первый, самодержавный властитель королевства Пустое Место, приказываем и повелеваем: пусть наши верноподданные и наши царедворцы немедленно вырежут у себя животы.
— Сию же минуту будет исполнено, — отозвалась фея. — С сегодняшнего дня в обширных владениях вашего величества останутся лишь безбрюхие подданные. А если кого–нибудь застанут на месте преступления, то есть обнаружат у него эту презренную часть тела, — его бросят в тюрьму как опасного преступника и обвинят в оскорблении величества и государственной измене. Однако позвольте спросить, ваше величество, что побудило вас обнародовать этот мудрый указ?
— Я провозгласил его, дабы раз и навсегда покончить с экономическим кризисом торжественно отчеканил Жоан. — Отныне и впредь в моем королевстве будет есть только одна персона — я сам.
В глубокой задумчивости он описал несколько кругов по залу и вдруг застыл перед зеркалом— его явно околдовали собственные губы: они властно сжимались и разжимались, цедя царственные речения.
— Сколько минут осталось до конца моего правления? — осведомился он.
— Три минуты двадцать секунд, ваше величество.
— Превосходно. Надо с толком использовать это время. Прежде всего возложи мне на голову корону, а в руки дай скипетр. И облачи меня в королевские одежды.
В мгновение ока невидимые руки натянули на Жоановы ноги шелковые чулки до колен, застегнули все пуговицы на бархатных панталонах, дали ему туфли с платиновыми пряжками, облачили в мантию, усеянную рубинами и жемчугами, надвинули на голову корону, вложили в руки скипетр…
И тогда Жоан Смельчак властно повелел:
— А теперь прикажи отрубить головы всем моим вассалам. Только мне дано право мыслить. Мне, и никому более. Отныне и навсегда в моей империи у всех на плечах будут сидеть мыльные пузыри. Все законоположения, которые противоречат новому порядку, отменяются.
— Готово, ваше королевское величество, — доложила фея. — Голова осталась только у вас.
В последние минутки Жоан учинил землетрясение, разрушил атомной бомбой луну, построил город на Марсе, основал орден «Отрубленных голов» и орден «Вырезанного желудка». Провел смотр кальсононосных гвардейцев и объявил войну России. А чтобы не терять даром самые последние мгновения, он распорядился направить ультиматум Соединенным Штатам. Но тут фея указала ему на часы:
— Ты славно потрудился, но время твое кончилось. Пять минут истекли. Царства больше нет.
— Ну и слава Богу, — с облегчением вздохнул Жоан. — Честно говоря, я иссяк; трудное это дело — провозглашать указы. Нет, я не создан для короны. Другой идеал волнует меня— святость. Я хочу скитаться по белу свету в сандалиях с посохом в руке, скитаться, как нищий, и творить удивительные дела— воскрешать мертвых, исцелять прокаженных, пятью хлебами насыщать тысячи голодных. Возможно такое?
— Пустяки! Ничего не может быть, проще. И мгновенно фея Мечты наградила Жоана Смельчака всеми достоинствами чудотворца.
— Ну а дальше что? Какое чудо я должен сотворить? — растерянно пробормотал он…
— Откуда я знаю? это уже твоя забота.
Но новоявленный чудотворец, несмотря на все свои старания, так и не смог придумать скольконибудь стоящее чудо. И в голову как на грех лезли ужасно нелепые, бездарные и глупые прожекты. И вообще он устал от всех этих мертвых иллюзий. В нем нарастал гнев— фея Мечты его раздражала. И зачем только она держит его в этом Зале Без Дверей, в этой тюрьме с зеркальными стенами и полом, покрытым пеплом вдали от жизни, от солнца, от неба и от звезд?..
В конце концов Жоан Смельчак сотворил жалкое и недостойное чудо: он заставил летать соломенную шляпу, снабдив ее радужными крыльями. Так, уставясь на шляпу, он и стоял, хмурый и злой, растопырив руки.
