Нина Башкирова - Последняя надежда. Шпионская сага. Книга 1
– К сожалению, не могу, извините, я на работе.
Для подобных случаев существует суровый и ясный в своей простоте закон – не раскрываться. Даже случайно встретив отца, я и к нему не подошел бы. Но потерять ее снова?! Последовать букве приказа, молча уйти и сказать самому себе, что так нужно?! Кому нужно? Проведенные в разлуке с нею годы, полные опасных заданий, успехов и неудач, вдруг показались мне совершенно пустыми и незначащими. Так, суета сует. Воспоминания о ней удерживали меня, может быть, от полной утраты прошлого, а значит, и самого себя. Мне нестерпимо хотелось убедиться в том, что это она. Нет, конечно, она, но все же… Слабая улыбка в ответ на просьбу о номере телефона была, похоже, обычной реакцией на такого рода обращения.
– Ну, тогда разрешите хотя бы приходить к вам ужинать.
– Да, конечно, пожалуйста… – ответила она и, словно что-то вспомнив, добавила: – Я буду рада.
– Вы постоянно работаете в ночную смену?
– Через день. Вернее, через ночь. – Она снова растерянно улыбнулась.
– Тогда до встречи?
– А вы так ничего и не закажете?
– Нет, пожалуй, выпью у стойки. Я не прощаюсь надолго!
– Всего доброго!
В ту ночь привычная квартира показалась мне особенно пустой и бездушной. Интересно, почему создание уюта в московской однокомнатной халупе далось легко и просто, а здесь ничего не получается? Все стоит на месте, все удобно, функционально, но… холодно.
Два дня прошли в бесполезных усилиях сосредоточиться на подготовке к заданию. Попытки прийти хоть к какому-то решению результата не принесли, и я решил взять недельную паузу, чтобы позднее, в более интенсивном темпе, выполнить намеченный план. Я позвонил Рафи и сказал, что мне нужна неделя. Он согласился, хотя и с явной неохотой.
Долгие размышления наедине с собой оказались мучительными и однообразными. Извечный классический конфликт между долгом и чувством! Я понимал, что нахожусь в таком состоянии, когда выбор неизбежен. Вот уж воистину «право выбора без выбора»… Если постараться не лукавить, увидев Марину, я сразу понял, что на этот раз не стану бороться со своими чувствами и знаю, чем займусь в ближайшие дни.
Встреча всколыхнула прошлое, память услужливо и мстительно выплеснула на меня поток, состоящий из почти утраченной нежности, тревоги за любимую, желания близости с нею, горечи от невозможности сказать ей правду… Только в кино да в сказках можно подойти к принцессе, взять ее за руку и увезти на край света, попутно победив драконов, рыцарей, соперников и прочих злодеев. Жизнь же рисует свои причудливые узоры совсем по другим правилам и сценариям. Хотя, говорят, она мудрее наших порывов и желаний. Что ж, попытаемся вспомнить мудрость об умении принимать все таким, как есть. Но Господи, как больно!
Через два дня я читал отчет одного из своих агентов. Фамилия Марины – Камински, она приехала из России лет десять назад с отцом. Он вскоре уехал в Европу, занимается там бизнесом, но дочку не забывает, регулярно навещает. Марина живет одна, работает в русском кафе, учится в университете. Шумные компании особо не жалует, дружит с двумя девушками, с одной из которых вместе работает, а с другой учится.
Все, все сходилось, и сомнений быть не могло: это она. Как же мы разминулись? По-видимому, в дни моей знаменитой охоты за этим Зусманом они и уехали: она рассказывала, что отец решил сделать ей подарок и показать Европу, но я, болван, ни о чем ее тогда не расспросил Хотя что бы я спрашивал? Будущий тель-авивский адрес? Да и знала ли она тогда, что уезжает навсегда?
Наблюдение за Мариной в университете и несколько дней, проведенных рядом с ее домом, подтвердили, что она не только не имеет постоянного друга, но и, похоже, вообще избегает мужчин. Стоит ли этому радоваться, так ли уж это хорошо? Трудно представить, чтобы молодая красивая женщина в течение нескольких лет ни с кем не встречалась. А если все-таки мои выводы верны, то почему? Что сделало ее такой холодной и равнодушной к себе самой?
Мужское самолюбие между тем получило полное удовлетворение, и следующий шаг навстречу возлюбленной было сделать гораздо легче. Я вновь оказался в том же кафе, точно зная, какой мне нужен столик.
Она сразу узнала меня.
– Обещали прийти через день, а появились через неделю? – произнесла она с улыбкой.
– Упрек принимается безоговорочно, – серьезно сказал я.
При звуках моего голоса она снова напряглась, совсем чуть-чуть, едва заметно.
«Милая моя девочка, как я понимаю твои мучения! Дай мне немного времени, и все откроется. Теперь мы уже не расстанемся, будь уверена. Я это чувствую, значит, так и будет!» Я с удовольствием уплетал спагетти, поглядывая в сторону Марины. С профессиональным вопросом: «Все ли в порядке?» – она несколько раз подходила ко мне, улыбаясь. Сомнений нет – я ее заинтересовал, однако номер телефона по-прежнему оставался секретом.
Мое появление на следующий день в университете стало для нее полной неожиданностью. Кажется, я понравился ей, ведь от меня исходила волна любви и нежности, а женщины такие вещи тонко чувствуют. Впрочем, внешне я совсем не тот, кого она знала, и… нет, лучше так далеко не заходить.
…Уже много лет Марина не видела своего любимого, который когда-то заполнял собою целый мир. Самым ужасным в том ее безумном романе получилось расставание без возможности проститься. Ее мама давно умерла, а отец взял с нее клятву не рассказывать о предстоящем срочном отъезде никому. Ведь тур в Европу был бегством. Она понимала, что в его словах «или отъезд, или тюрьма» не было даже тени шутки. Но в глубине ее души таилась надежда, что все как-нибудь устроится, и уезжать не придется.
Нет, не устроилось… В последний момент, когда отец сказал, что через два дня они покинут страну, уже ничто не имело значения, кроме ее Лени. Но его не оказалось в городе – телефон молчал. Ну, почему, почему в нужный момент у нее не оказалось ни его рабочего телефона, ни телефона родителей? Обычно он звонил сам, когда мог с нею встретиться, и, несмотря ни на что, она почему-то считала, что так будет всегда.
Не обращая внимания на отцовский запрет, уже из Израиля она написала подруге, умоляя ее разыскать Леонида и объяснить, насколько возможно, сложившуюся ситуацию. Подруга просьбу выполнила, но в ее ответном письме было всего несколько строк, убивающих безысходностью и бедой: Леонид попал в тяжелую аварию и, вероятно, до конца останется в коме…
Долгое время было очень больно, физически больно жить. Огнем горело все: спина, руки, голова, губы… Больно было ходить и дышать, а особенно жгучую муку вызывали мысли о Леониде. Марина почти все время говорила сама с собой, чем напугала отца, начавшего всерьез тревожиться из-за ее психического здоровья. Через некоторое время, когда Марина научилась не думать ни о чем, стало немного легче – говорят, так защищается психика человека, попавшего в беду, иначе можно сойти с ума или умереть от невыносимого страдания. Но она ничего не помнила – ни своих монологов, ни желаний, ни настроений – ни-че-го.
Затем ее с головой накрыли заботы, связанные с обустройством на новом месте, и постепенно они помогли ей выйти из полубредового-полудремотного состояния. Вскоре после приезда в Израиль отец надолго уехал в Европу, иногда звонил, а приезжал и того реже, всего на пару-тройку дней. И тогда Марина, выучив язык и поступив в университет, как большинство местных студентов, пошла работать. Теперь у нее совсем не оставалось свободного времени, и вскоре она с удивлением обнаружила, что старая истина, утверждающая, будто на миру и смерть красна, не лукавит: действительно на людях жить было легче. В этой теплой и удивительно дружелюбной стране ее практически никто не знал, а значит, никто ни о чем не расспрашивал, в друзья не набивался и догадаться о ее прошлом тем более не мог. Так прошло несколько лет. За эти годы на ее пути встретилось несколько мужчин, но отношения с ними казались ей эпизодами, о которых не хотелось вспоминать. Никто не смог помочь ей избавиться от воспоминаний о Леониде, никто… А теперь этот парень, начавший ухаживать за ней в кафе, почему-то всколыхнул старые воспоминания. Опять вернулась боль… Ну надо же – вот он, стоит перед ней на лестнице университета.
– Как вы узнали, что я здесь учусь?
– Секрет. Не меньшей, кстати, важности, чем номер вашего телефона. Обменяемся секретами? Предлагаю сделать это в ближайшем кинотеатре!
…Я два часа, как мальчишка, обливался в темном зале холодным потом. Чувствовал себя измотанным и потерянным, боялся взглянуть на Марину. Что со мной творится? По дороге домой молчал, как последний кретин, но Марина, похоже, ничего не замечала. Она говорила о чем-то незначащем, и оба мы чувствовали, что наше общение продолжается, а это важнее любых слов. Прощаясь, она рассмеялась: целый вечер провели вместе, а имени незнакомца так и не прозвучало…
– Кстати, а как вас зовут? По-моему, вы даже не представились. Или я настолько невнимательна?
