Дмитрий Липскеров - Всякий капитан - примадонна
— Вы очень талантливый человек! — похвалил президент.
Нестор поблагодарил вежливо, но на новосельный обед не остался. Он знал, что сильные мира сего относятся к творцам как к обслуживающему персоналу. А Нестор себя творцом считал. И сам относился к власть имущим как к плебеям. За стол с ними садился крайне редко.
Нестор проводил слипающимися от тропической неги глазами падающую звезду и вслух произнес:
— Сейчас бы юную, нежную!
— Ага, — согласился друг. — Ведь она где-то есть — эта юная, нежная!
Нестор вспомнил девушку Алину со снежными ресницами, оставшуюся в его загородном доме.
— Юная имеется, а нежность только в песне… Проходит жизнь…
— Не проходит, а просто идет.
— Согласен.
— Кстати, завтра ваш третий приезжает!
— Да? — зевнул Нестор. Он попытался оживиться этой новостью, но на сытый и пьяный желудок обрадоваться не получилось. — Как его зовут?
— Кажется, Майкл.
— Хорошее имя. Они замолчали.
Лежа на мягких подушках, Нестор фантазировал себе юную, нежную. Проскочила было мысль посетить какое-нибудь злачное место, чем-то щекотнуло по нутру, но он вспомнил, что находится на Антигуа, острове, на котором уж точно не найти даже подобия своей фантазии, сколько ни пей. Внутри слегка обломилось… Настроение, как и положено по мере отрезвления, стало портиться. Вспомнился капитан с рыжеволосыми руками, какой-то Майкл… Надо было добавлять в кровь алкоголь, чтобы изменить ситуацию с настроением, или немедленно отправляться в постель.
— Может, вискаря? — предложил Нестор.
— Я пас.
— Тогда я в гостиницу.
— Сейчас тебя отвезут…
И опять Нестор плохо спал, несмотря на выпитое. И вновь ему снилось что-то неприятное, причем во сне он понимал, что наутро ничего не вспомнит, лишь атмосфера сна поганая останется до полудня.
Еще до завтрака он позвонил сыну. Ему очень хотелось, чтобы Птичик разделил с ним непонятную маету сердца, он очень на это надеялся. Но надежды рухнули, когда он услышал вой сына, жалующегося на Верку, которая в очередной раз довела его, вытащив диск из игровой приставки и удалив при этом все уровни, которые сын прошел за две недели.
— Я ее ненавижу-у-у! — рыдал Анцифер. — Ну почему она такая-а!!!
Из глубины раздался визг Верки. Она закричала, что тоже ненавидит Птичика. Крик ее был настолько истошным, истонченным в истерическом припадке, что Нестора протрясло от пяток до макушки. Про себя он подумал: «Во, позвонил!», но пришлось тотчас стать строгим отцом и повысить голос на сына:
— Прекрати орать! Возьми себя в руки!
— Я ее убью! — не останавливался Птичик. Верка схватила параллельную трубку и кричала в ответ, что сама прибьет Птичика.
— А ну, всем прекратить орать!
Нестор умел включать нижние регистры своего голоса, воздействуя на детей, будто холодной водой из ведра облил. Они пугались неожиданной реакции отца и затихали.
— Вы брат и сестра! — вещал в таких ситуациях Нестор. — Когда меня и вашей мамы не станет, на земле не будет роднее людей, чем вы! Это понятно?
— Папочка, ты никогда не умрешь! — проникновенно произнесла Верка.
— Понятно, я спрашиваю?
— Понятно, — с великой грустью ответил Птичик.
— Понятно, — радостно ответила Верка.
— А если понятно, тогда немедленно помиритесь! И не надо сейчас про ежика! Я нахожусь на другом краю земли, а вы меня мучаете своими скандалами!
— Все, больше не будем, — заверил Птичик.
— Папочка, ты самый любимый ежик! — Верка.
Нестору после «разговора» с детьми стало легче. Он подумал, что дети для него — единственная неизбывная ценность. Больше в его жизни ценностей не было.
И опять Нестор живо вообразил себе путешествие в Антарктику, его мучительную необходимость, дабы обрести еще одну ценность, заключенную в нем самом. Что это будет за ценность, он еще и не представлял.
— Господи, помоги! — попросил он, глядя в огромное солнечное небо.
В середине следующего дня на Антигуа прилетел третий член экипажа «Пеперчино» греческий итальянец Майкл.
Нестор с другом сидели на подушках «Светланы», слегка выпивали, когда Давиди пришвартовал резиновую лодочку с пассажиром к яхте.
Друг любезно предложил им подняться.
Давиди представил:
— Это Майкл.
«Ему лет двадцать пять», — подумал Нестор, пожимая ладонь новичка. Совсем пацан. Хорошенькая у них команда вырисовывается: злобный капитан, мальчишка-матрос и сорокалетний недоросль морских дел.
— Надо ехать за экипировкой! — напомнил Давиди.
— Пусть парень освоится! — предложил друг. — Может, завтра?
— Ему не надо осваиваться. Он матрос.
Друг пожал плечами, поясняя Нестору — «капитан», что тут поделаешь…
— Ты тоже нужен, — указал капитан на Нестора. — Мы без тебя одежду не купим.
— О'кей, — согласился Нестор сразу. — Готов.
К середине острова их вез все тот же негр с отвисшей нижней губой. Только сейчас поездка стоила на двадцать долларов больше. Нестор не стал спрашивать почему, зная, что на вопрос ответа не будет, только выпученные глаза аборигена уставятся на него.
В микроавтобусе они тряслись уже втроем, вся команда в сборе. Нестор, стукаясь на ухабах головой о крышу, с трудом пытался представить, как проведет с этими людьми на пятнадцатиметровой лодке три месяца. Девяносто нескончаемых ночей. Это при хорошем раскладе, если с ветром повезет и с многим другим. А если не повезет… Мысль дальше не шла, стопорилась, будто врезаясь в толстую лобную кость черепа изнутри.
— Он хороший рыбак, — нарушил тишину Давиди.
Майкл смущенно улыбнулся.
«Наверняка краснеет, — размышлял Нестор. — Если бы не загорелое до цвета шоколада лицо, красные пятна точно бы проступили… Хороший пацан. Слишком молодой».
— Сегодня будем покупать одежду, — пояснил капитан.
— Кто может держать на тропическом острове товары для зимы? — поинтересовался Нестор.
— Есть одно место, — не стал уточнять Давиди.
Через час пот ручьями тек с их лиц. Нестору было дискомфортно и телом и душой.
— Включите кондиционер! — попросил он водителя.
— Не работает, — буркнул подданный Ее Величества.
Нестор выругался.
Негр выматерился в ответ и попросил, чтобы в его машине больше не выражались.
— Тогда включите кондиционер!
— Не работает.
— Вчера работал!
— Сегодня — нет!
Нестор хотел было продолжить дискуссию, решив предложить аборигену на пятьдесят долларов меньше, но встретился взглядом с маленькими глазками капитана. Цвета некачественного янтаря, они смотрели на него почти презрительно.
Нестор замолчал.
— В Греции сейчас холодно! — сообщил Майкл. — Почти зима…
Никто не отреагировал на его метеорологическое сообщение.
Молодой человек совсем смутился, но виду старался не подавать.
Нестор подумал, что с удовольствием врезал бы негру по его жирному затылку, а заодно и хиппарю-итальяшке коленом бы под худосочный зад ввинтил!
Давиди, словно почувствовав агрессию, коротко взглянул на спонсора.
Как это все нехорошо, вдруг заволновался Нестор, глядя в окно на бесконечную череду пальм вдоль дороги. Ведь мне с ним три месяца на одном пятачке жить, а я все более настраиваюсь против него. Быть может, это происходит подсознательно, оттого что я нервничаю или попросту боюсь… Надо что-то срочно менять в самом себе, почувствовать себя подчиненным, который не должен сомневаться в своем капитане, иначе…Иначе случиться может все… Да-да, надо меняться!..
Дальше они ехали молча.
Водитель не выдержал сорокаградусной жары и включил кондиционер. Ничего объяснять не стал, никто его об этом и не просил.
Ехали еще примерно с час, когда проселочная дорога закончилась странным для этих мест строением из круглых бревен, похожих на корабельные сосны. Сосны в этих местах не росли, и видеть дом, построенный из экзотической древесины, было по меньшей мере странно.
На фасаде дома с большими окнами слегка трепыхался австралийский флаг, иногда перекрывая табличку с надписью «Магазин Юджина и сына».
— Долго будете? — поинтересовался таксист, выбираясь наружу.
— Сколько понадобится! — ответил Нестор. Давиди даже не обернулся в сторону аборигена.
Они поднялись по деревянным ступеням на высокое крыльцо, и Давиди уверенно толкнул дверь плечом. Массивная, обитая медью, она открылась со скрипом, пропуская приезжих в прохладный полумрак прихожей, закрытой от пространства дома другой дверью с табличкой, которую с трудом прочитали: «Без приглашения не входить!»
Звякнул колокольчик.
Остановились, ждали.
Через несколько минут послышались легкие шаги, и дверь с табличкой открылась, выливая на прибывших море солнечного света из больших окон торгового зала.
