Владимир Гурвич - Гарем
— Давай рассказывай, что с Трефиловым? — первым делом спросил Руденский. Смуров понял, что этот вопрос не отпускает его компаньона ни днем, ни ночью. Он прекрасно понимал, в чем тут причина, но именно это его и беспокоило.
— Я внимательно изучил все документы. Они все чистые, то есть подтверждают права Трефилова на завод.
— Но это же замечательно! — обрадовался Руденский. — Нам не составит больших трудов отстоять его интересы в арбитражном суде.
— Да, это так, — не очень уверенно согласился Смуров.
— А что не так? — пристально посмотрел на него Руденский.
— Меня не оставляет ощущение, что у этого дела есть второе дно. И оно не такое уж и безобидное. К тому же мы не знаем, какие шаги готовят адвокаты другой стороны. Вряд ли они будут сидеть спокойно. Ведь это они подали иск.
— Так это даже хорошо, пусть клиент видит, как мы отстаиваем его интересы. А если было все проще простого, зачем мы ему?
— Вот и я о том же себя спрашиваю: зачем мы ему?
— Это ты брось, никогда не задавай вопросы, на которые ты не хочешь получить ответы.
— Мудро, — улыбнулся Смуров. — Но иногда они возникают сами собой. Что делать в таких случаях?
— Один раз возникнут, если не будешь все время повторять их, исчезнут сами собой. У нашей компании есть свои интересы. О них и надо нам думать.
— Чего я и делаю.
— И прекрасно. Кончил ремонт?
— Да, мне нравится. Заходи как-нибудь посмотреть.
— Непременно.
Смуров посмотрел на часы, до встречи с сыном оставалось всего десять минут.
— Мне надо ненадолго уйти по делам, — сказал он.
Руденский кивнул головой.
— Конечно, иди.
Смуров пил кофе, когда появился сын. Он сел за его столик.
— Тебе чего-нибудь заказать? — поинтересовался Смуров.
— Я сегодня еще не завтракал.
— Почему? — удивился Смуров. — Тебя перестали дома кормить?
— Я ушел из дома.
— Как?!
— Просто. Ты ушел и я ушел.
— Где же ты живешь?
— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить.
— Хочешь пожить со мной?
— Успокойся, папа, таких противоестественных желаний у меня нет, — немного насмешливо произнес Валерий.
— Тогда где собираешься жить?
— Мы сняли квартиру.
— Мы — это кто?
— Я и Таня.
— А Таня — это кто?
— Моя девушка.
— Ничего о ней не слышал.
— И не мог слышать. Мы знакомы меньше двух недель.
— И уже вместе живете?
— А что тут такого? Нам вместе хорошо было с первого дня.
— Предположим. Но что ты хочешь от меня? Благословения?
— За благословение, конечно, я буду особенно признателен, но можно обойтись и без него, — засмеялся Валерий. — Нет, я хочу попросить помочь с оплатой квартиры. Нам не хватает половины суммы. Хотя мы сняли одну из самых дешевых. Знаешь, как долго искали.
Эта просьба сына была некстати, после ремонта квартиры ему надо как можно скорей погасить долг компании. Но и отказать Валерию он не мог, иначе он может окончательно обособиться от него. А ему бы этого очень не хотелось.
— Хорошо, я буду давать тебе эту сумму.
— Я был уверен, что ты не откажешь. Ты у меня молоток.
— Только по этой причине?
Валерий махнул рукой.
— Папа, за кого ты меня принимаешь. Я совсем о другом.
— И о чем же?
Несколько секунд сын сосредоточенно ел.
— Я одобряю твой развод.
От неожиданности Смуров едва не поперхнулся салатом. Вот уж чего чего, а этих слов от него он не ожидал.
— Почему?
— Нормальный мужчина не может жить с такой женщиной, как мама.
— Ты отдаешь отчет в своих словах?
— Я люблю мама, как маму, но я же не могу не видеть, что от женщины у нее ничего не осталось. Это объективная реальность. И ты на нее совершенно верно отреагировал. Я бы на твоем месте поступил точно так же. Женщина должна возбуждать желание у мужчины, а не гасить его. Разве не так?
— Так, — пробормотал Смуров. Он испытывал сильное смущение, никогда еще Валерий не говорил с ним и на такие темы и таким языком. Конечно, он уже взрослый мужчина, сам зарабатывает на хлеб, правда, недостаточно, чтобы оплачивать аренду квартиры. Но все же он его отец, а между отцом и сыном всегда существует некая дистанция в некоторых вопросах. А сейчас он говорит с ним, как со старым другом и ровесником. И он, Смуров, не знает, как это воспринимать: то ли положительно, то ли отрицательно? То ли как-то еще?
— Замечательно, когда отцы и дети понимают друг друга, — насмешливо проговорил Валерий. — В наше время такое случается редко. Мы должны это ценить.
В очередной раз Смуров не разобрал, говорит ли сын серьезно или фиглярничает. У него всегда было несколько странное чувство юмора, скорее чувство сарказма. Но все же до сих пор он не доходил до подобных обобщений в отношении своих родителей. Может, это случилось оттого, что Валерий покинул отчий дом и стал жить самостоятельно, да еще с женщиной. Это в какой-то степени сделало его другим человеком, он почувствовал, что в некоторых вопросах сравнялся с отцом. И, пожалуй, это даже в чем-то хорошо, теперь они могут говорить по-другому, чем раньше, обсуждать практически любые темы, в том числе и весьма щекотливые и даже интимные. Между родителями и детьми такая степень доверительности устанавливается не часто.
Валерий поел и удовлетворено откинулся на спинку стула.
— Мне пора на работу. Рад был повидать и узнать, что у тебя все отлично. Так держать, отец!
Они еще перекинулись несколькими фразами, затем Валерий встал и быстро вышел из кафе. Смуров проводил его взглядом. И только когда сын скрылся из поля зрения, ему вдруг пришло в голову, что хотя Валера и сказал, что рад, что у него все хорошо, но сам не задал ему про то, как он живет, ни одного вопроса.
11
Смуров сполз с тела девушки и откинулся на подушку. Он еще не отошел окончательно от пережитых только что упоительных мгновений и тяжело дышал. Но постепенно все в нем успокаивалось, дыхание и сердцебиение восстанавливали свой привычный ритм. Он чувствовал себя счастливым, но даже не столько от того, что только что испытал огромное наслаждение, а больше от того, что это, наконец, случилось. А значит, он не напрасно по сути дела на старости лет решил начать новую жизнь. И пока это стоит того, чтобы рискнуть всем, чего он добился, создавал на протяжении стольких лет. Несчастны люди, держащиеся за прошлое и настоящее, которое их нисколько не удовлетворяет, ни радует, но с которым они никак не могут расстаться, как с камнем в почке. Он тоже столько лет держался за то, что имел из-за страха перед новизной и неизвестностью. Но однажды все-таки преодолел его — и вот она заслуженная награда за это.
Он повернул голову к Ксении и встретился с ее взглядом. Девушка улыбнулась ему, а затем подкатилось под его плечо.
— Папусик, а ты классный! — оценила она его. — Я то думала, что у тебя ничего не получится. А ты еще тот трахальщик! Я три раза аж кончила, пока ты был во мне.
Смуров гордый собой улыбнулся в ответ. Перед тем, как заняться с ней любовью, он сильно волновался: а вдруг не получиться. Или получится, но не так, как Ксения хочет. Она же молодая и любовники у нее такие же молодые, у них сил на порядок больше, чем у него. Возраст есть возраст, и с этим ничего не поделаешь, как с плохой погодой. Конечно, можно принимать виагру, но ему ужасно не хотелось себя искусственно стимулировать. Говорят, это плохо может отразиться на сердце, да и вообще, он хочет быть естественным, по крайней мере, до того момента, как ощутит холод от приближения к старости. Но к счастью пока эти дуновения обходят его стороной. И он постарается, чтобы так продолжалось бы как можно дольше.
— А еще сможешь? — неожиданно поинтересовалась Ксения. — Ты меня только раззадорил. Я люблю, чтобы было долго и много.
Смуров ощутил небольшую тревогу. Вот об этом он как-то не подумал, ведь он совершенно не представляет ее сексуальных аппетитов. Всякие женщины встречаются, некоторым и пяти раз маловато. Но на пять раз его уж точно не хватит, даже не стоит проверять экспериментально, тут вполне достаточно одной теории вопроса, чтобы быть в этом уверенным.
Ксения, кажется, поняла его тревогу.
— Да ты не волнуйся, мы же с тобой никуда не торопимся. И я тебе помогу. — Она пощекотала его возле ушка. — Ты такой милый, папусик.
Слово «папусик» ему не нравилось, било по нервам, как плохой музыкант по клавишам. Он даже хотел попросить ее не называть его так. Но в последнюю секунду передумал. А почему, собственно, и нет. Для нее оно вполне естественно и вовсе звучит не обидно, если не забывать о разнице между ними в возрасте. Как бы он не хохорился, не изображал из себя страстного мужчину, для нее он всегда будет пожилым человеком, который годится ей в отцы. Кстати, любопытно, ее отец моложе или старше его? При случае надо непременно спросить.
