Леонид Рудницкий - Бомж городской обыкновенный
– Ага.
– Парле ву франсэ?
– Нет.
– Парле ву англе?
– Нет.
– Парле ву рюс?
– Есть немного, – скромно признался тот.
– Кель дат сом ну?
– Не знаю.
– Донэ му силь ву пле…
– По-русски говори! Задолбал уже.
– Дай закурить.
– У меня нет.
Витек открыл глаза. Голоса пропали. Вокруг была подвальная темень, наполненная влажными звуками текущей по трубам воды. Где-то возились мыши и слабо пахло кошками.
– Кто здесь? – спросил Витек.
Никто не ответил. Он опять закрыл глаза. Долго ничего не было слышно.
– Он уснул? – осторожно спросил первый голос.
– Хрен его знает, – ответил второй. – Не пойму. Мне отсюда не видно.
– Ладно, будем считать, что уснул. Так на чем мы остановились?
– Ты рассказывал о жизни во Франции.
– Нет, это раньше. А после того?
– Попросил закурить?
– Точно. Ты дашь мне сигарету?
– Здесь курить нельзя.
– Почему это?
– Нас предупреждали. Не коси под дурачка.
– Да ладно, тоже мне!
– Нельзя – и все тут! Терпи, а лучше – бросай.
– Еще чего! С какой это стати?
– С такой, что здесь не курят.
– А я дым стану в ухо пускать. Здесь и слышно не будет.
– Ну, не знаю.
– А чего тут знать-то? Ты что, в форточку никогда не курил?
– Ладно, уговорил. Держи!
– Кес ке се? А получше ничего нет?
– Не нравится – давай обратно.
– Нет уж.
Где-то чиркнула зажигалка, и в воздухе запахло дымом. Витек опять открыл глаза.
– Вот, блядь! – тихо сказал кто-то, и стало слышно, как он плюет на окурок.
– Кто здесь?! – крикнул Витек.
Никакого ответа не последовало. Он встал и, присвечивая себе зажигалкой, обошел подвал. Никого не было, но запах дыма ощущался вполне явственно.
– Прямо мистика какая-то, – пробормотал Витек. – Привидения, нах! Но привидения вроде не курят? Или как?
Он не верил во всякую чертовщину и сегодня был решительно настроен поспать. Он перешел в другое место, натянул шапку на глаза, поднял воротник и почти моментально уснул.
Проснулся он, от того что в левом ухе стало тепло. Из него шел дым. Теплая струйка пробилась сквозь шапку, воротник и достигла его ноздрей. Курили, кажется, в голове.
«Плохо дело, – подумал Витек. – Значит, падая в колодец, я ударился не только ребрами, но и башкой». Он затаился и стал ждать.
– Вроде все спокойно, – тихо сказал первый голос.
– Больше не кури! – велел второй. – Он не спит ни фига. Да и нам пора спать.
Витек понял, что голоса звучат у него в голове и разговаривать с ними надо мысленно.
– Эй, уроды, – сформировал он подходящую мысль, – кто вы такие?
– А оно тебе надо? – нехотя и не сразу отозвался первый голос. – Спи давай!
– Как это «спи»? – возмутился Витек. – Вы сидите у меня в голове и еще командуете?! Живо отвечайте!
– Ну, я Жак. И что дальше?
– А второй кто?
– Купим Волосы, – ответил второй.
– Я не продаю, – не понял Витек. – То есть продам, если купишь, но я спрашивал имя.
– А это и есть имя.
– Что это за имя еще? Тебя мама так назвала?
– Это мой ник в нете.
– Каком нете? – совсем запутался Витек. – Я не подключен.
– Да не ты! Это мы жили раньше у одного хрена, так тот там сидел сутками. Я и взял себе ник.
– А настоящее имя как?
– Павел.
– Паша, значит?
– Нет, зови меня Купим Волосы, мне так больше нравится.
– Ладно. А почему такой ник?
– Увидел как-то объявление на парикмахерской, что покупают волосы, – понравилось.
– А как вы попали ко мне в башку?
– Долго рассказывать. Давай, потом как-нибудь.
– Ладно. Что вы намерены здесь делать?
– Как что? Будем жить.
– А если я прикажу вам убраться?
– Мы не уйдем.
– Почему?
– Нас не отпустят.
– Я вас отпускаю.
– Есть начальники поглавнее тебя.
– Кто же это?
Последовало молчание – уроды не хотели говорить.
– Ладно, – решил Витек, – утром разберемся. А пока правила такие: в голове у меня не курить и не мусорить. И не болтать, когда я хочу спать. Понятно?
– Понятно, – ответил за двоих Купим Волосы.
Жак промолчал.
– А тебе, Жак, понятно?
– Ты не больно-то командуй, – нагло отозвался тот, – ты нас не достанешь.
– Это тебе так кажется, родной, – заверил его Витек, – вот воткну в уши наушники с песняком Савичевой или Меладзе – пощады попросишь! А еще капель ушных от воспаления можно закапать.
Жак заткнулся.
– И еще одно, – продолжил Витек. – Вы, ребята, кто по жизни будете?
– Бомжи мы, – ответил Купим Волосы.
– Тогда почему вы в голове, а не на улице?
– А мы не такие бомжи. Мы – ментальные.
– Что это значит?
– Мысленные. Мы можем жить только в мозгах.
– А-а, так вы вроде паразитов, что ли?
– Мы не паразиты! – вспылил Жак. – Мы нормальные бомжи. Пьем, воняем и ничего не делаем.
– А откуда вы беретесь?
– У кого как. От телевизора, если кто долго смотрит, особенно новости и сериалы. Или от газет. Можем и от радио завестись.
– Так я телевизор не смотрю! – удивился Витек. – Газет сто лет в руках не держал. И радио не слушаю.
– Ты не смотришь – другие смотрят, – загадочно сказал Купим Волосы.
Витек хотел было разобраться и в этом, но очень хотел спать.
– Сейчас – отбой, – распорядился он. – И чтоб тихо!
И уснул.
Ему снилась разболтанная конструкция его жизни, скрипящая и раскачивающаяся на ветру. Она была похожа то ли на нефтяную, то ли на геодезическую вышку, только с боковыми фигнями, наподобие веток у деревьев. Витек лазил по ней и удивлялся. Он искал неправильно приваренное звено, но никак не мог найти. Все звенья выглядели неправильными. Конструкция была изготовлена хаотично, как будто над ней трудилась сборная бригада гастарбайтеров из разных стран, ни один из которых не понимал языка другого, а все вместе были очень пьяными.
Местами конструкция сильно проржавела, заклепки в ней ослабели, а металлические тросы размахрились. Витек добрался до самого верха, сел на наспех приваренную плоскую хреновину и огляделся. Вокруг было огромное поле, сплошь уставленное такими же уродливыми конструкциями. На них копошились маленькие фигурки других людей, которых было не разглядеть.
«Наверное, они принадлежат бомжам, – подумал он. – Не могут же жизни у нормальных людей выглядеть так бессмысленно».
Налетел ветер. Конструкция Витька заскрипела и закачалась. Все они раскачивались довольно сильно, но его – сильнее других. Казалось, она и в самом деле раздумывает, не сложиться ли ей на составные части и не рухнуть ли вниз. Витьку пришлось ухватиться за какие-то ржавые трубы, чтобы удержаться и не упасть.
«Нужно торопиться с обходом Садового», – подумал он и стал поспешно слезать вниз.
9
Человек в зимнем камуфляже и такой же бандане сидел в полной темноте на заброшенном железнодорожном складе и вспоминал события последних дней.
В то пасмурное апрельское утро, после которого все пошло наперекосяк, ничто не предвещало ему, Ивану Смирнову, никаких неприятностей. Это был последний день их командировки в Москву. После нее ему полагался отпуск. Но не это обстоятельство грело его душу, хотя и оно было немаловажным. Подходила очередь на квартиру, и Иван очень надеялся, что если отличится в этой командировке, то очередь ускорится и у него еще до Нового года появится собственное жилье.
Он стоял в оцеплении на Пушкинской площади столицы, полный решимости не дать внутренним врагам провести их поганый шабаш.
За день до этого, когда они тоже дежурили на площади, какой-то юркий корреспондент с фотоаппаратом спросил у него:
– Народ бить завтра будете?
– Если нарушат закон – будем! – сурово ответил Иван. «И тебе достанется, если полезешь, – не посмотрим, что пресса», – хотел добавить он, но корреспондент уже отошел.
Будь Иванова воля, он бы и всем москвичам навешал люлей – слишком уж они хорошо живут тут в своей Москве, зажрались совсем. Но бить москвичей приказа не было, а демонстрантов – был. Полковник так прямо и сказал: «Не захотят разойтись – лупите!»
Некоторые его сослуживцы поморщились, услышав приказ лупить, а у Ивана ничего не дрогнуло. Он твердо знал, что приказы не обсуждаются.
Но того, что произошло дальше, он не ожидал никак. Кто бы мог подумать, что демонстранты обнаглеют до такой степени, что станут бить омоновцев? Нет, совсем, бля, они тут распоясались в своей Москве. Демократы хреновы! Пора решительно наводить порядок. Взять хотя бы этого бомжа – ведь тварь же ничтожная, хуже грязи, отброс общества. Как руку посмел поднять на представителя власти? Так огрел Ивана палкой по башке, что у него мозги подпрыгнули и перевернулись, как яичница на сковороде, когда ее залихватский повар подбрасывает. И кажется, не встали на свое место. Кое-какие контакты до сих пор не нашлись. Иван это чувствовал. Он не мог вспомнить, из какого города он приехал и сколько ему лет.
