Ольга Смецкая - Украденная память
Трижды в неделю Наталья посещала тренажерный зал. Тренажеры она ненавидела и после занятий чувствовала себя ужасно. Словно по ней проехался каток. Но все равно до изнеможения качала пресс и плавала в бассейне. А после парилась в сауне. К слову сказать, сауну она тоже ненавидела.
Наталья Андреевна приготовила стакан свежевыжатого апельсинового сока, налила кофе без кофеина. Уселась за стол, выложенный морской галькой, собранной ею собственноручно в различных уголках планеты. Но кусок в горло не лез. Овсянка показалась безвкусной, кофе горьким, а сок кислым. Она понимала, что виной тому нервы. И тем не менее ничего не могла с собой поделать.
Сегодня, во второй половине дня будут готовы результаты анализов. И станет ясно, напрасной была чудовищная жертва или нет...
Дроздовская все чаще и чаще жалела, что позволила втянуть себя в такую страшную авантюру. Поначалу идея ей понравилась. Возможность заработать хорошие деньги, жить, ни в чем себе не отказывая, манила, притягивала, как магнит. Ездить по миру, останавливаться в лучших отелях, покупать роскошные вещи, пользоваться услугами элитных косметологов, массажистов. Денег не бывает много...
К тому же ей давно хотелось обнародовать свой талант – амбициозность была одной из главных черт ее характера. Но она никогда не думала, что все зайдет так далеко. И боялась, что совершила непоправимую ошибку. Вторую в своей жизни.
Наталья решительно отодвинула изысканную тарелку в форме морской звезды – подарок модного московского художника, ее пациента. Закурила. Сигареты – ее единственная слабость. Глоток свободы от себя самой.
– Дымишь с утра пораньше? – с укоризной спросил муж, появившийся в дверях. Свежий, чисто выбритый, с влажными после душа волосами. Белоснежное полотенце, обернутое вокруг бедер, капли воды на загорелой груди.
– Да нервничаю что-то, Владушка, – вздохнула Дроздовская и залпом допила кофе. – На сердце неспокойно.
– Не волнуйся, все будет хорошо. – Муж наклонился и поцеловал ее в висок. – Кстати, как он?
– Павлуша? Спит еще... – рассеянно пробормотала Наталья. «Тебе ведь все равно, – ужалила мысль, – он ведь не твой сын». Поспешно щелкнула золотой зажигалкой, прикуривая очередную «Житан».
– Ты слишком много куришь, Туся, – бросил он и скрылся в своей спальне. У них с женой были разные спальни, площадь позволяла.
Наталья Андреевна посмотрела на часы. Половина девятого утра. Еще несколько часов неведения. Как же их пережить?
Глава 12
Антон Молчанов никак не мог сосредоточиться на показаниях свидетельницы по делу об угоне. Ему не давала покоя пропавшая Виктория Свиридова. Он все смотрел и смотрел на фотографию, как бы невзначай забытую Варламовым, и никак не мог понять, что же его беспокоит? То ли Свиридова на кого-то похожа, то ли он когда-то уже видел эту женщину.
Антон сразу раскусил Борькин маневр, Варламов никогда ничего не делал просто так. Просто так, любил повторять он, даже птички не летают, все за чем-нибудь. Если бы не ощущение дежавю, Молчанов и внимания не обратил бы на исчезнувшую женщину. Вернул бы Варламову снимок, сохранив правила игры. Мол, ты забыл, старик. Но... Вот это «но» и засело занозой в мозгу, ныло, свербило.
Проводив свидетельницу, он решительно набрал по внутренней связи кабинет Варламова. Тот поднял трубку сразу. Как показалось Антону, даже не дождавшись гудка.
– Борь, ты у меня кое-что вчера забыл... – начал он.
– Сейчас зайду, – коротко бросил Варламов и спустя минуту появился на пороге. – Ну что, Ниро Вульф, просек небось, что я специально фотку оставил?
– Не без этого, – усмехнулся Молчанов. – Только не пойму, зачем тебе я? Ты что, сам не в состоянии разобраться?
– Ох, старичок, – Варламов озадаченно почесал затылок, – тут дело такое... Как бы это сказать... Деликатное. Боюсь, Надька моя пронюхает. Тогда мне точно головы не сносить. Ты ж ее знаешь, настоящий Пинкертон в юбке. Я давно ей говорю: бросай ты свой музей к чертовой бабушке и открывай частное детективное агентство. Озолотимся!
Антон расхохотался. Надежда, Борина жена, была болезненно ревнива и до крайности подозрительна. Ее преследовала мысль, что муж ей изменяет. Она устанавливала на домашний телефон купленные на радиорынке подслушивающие «жучки», устраивала слежку за Борисом. Его карманы, бумажник, мобильник постоянно подвергались ревизии. Антон застрелился бы на третий день, будь у него такая жена. А Борьке нравилось. Более того, он своей Надькой гордился.
– Помоги, а, Антонио? Ты ж понимаешь, мне и Ирку обижать не хочется. Мало ли, пригодится воды напиться, – хмыкнул Варламов и подмигнул. – К тому же я вижу, что зацепила тебя белокурая Викуля. Ну, скажи, скажи, что я не прав...
– Прав, – признался Антон и прикурил сигарету. Затянулся дымом глубоко, так, что даже голова закружилась. – Но, честно говоря...
– Ну, старик, – не отставал Варламов, – я же никому, кроме тебя, довериться не могу. У Надюхи везде осведомители. Сразу, без промедления стукнут. И тогда... – Борис провел ребром ладони по горлу.
– Вот черт! – Молчанов закатил глаза и откинулся на спинку стула. – Ты мертвого уговоришь!
– Спасибо, друг! Я сейчас Ирке позвоню, – засуетился Борька.
Побеседовав с бывшей будущей женой, он нацарапал на клочке бумаги ее адрес, протянул Молчанову и еще раз горячо поблагодарил.
Ирина оказалась крупной полногрудой блондинкой. От таких женщин невысокий коренастый Варламов буквально распадался на куски. Ирина кокетливо хихикнула и пригласила Антона на кухню.
– Выпьете что-нибудь? – улыбнулась хозяйка и облизнула губы. – Коньячку?
– Благодарю, – сухо ответил Молчанов, – я за рулем.
– Ну, как хотите, – обиженно протянула Ирина и скрылась в полумраке коридора. Через минуту вернулась, в накинутом на плечи широком голубом шарфе, теребя в руках бокал, наполненный янтарной жидкостью.
– Скажите, а как давно у вашей подруги начались странности? – спросил Антон.
– Как давно? – Ирина закурила, глубоко затянулась. Задумчиво посмотрела на тонкую струйку дыма, убегающую к потолку. – Примерно с год. Да, точно. Как раз перед новогодними праздниками.
– И как это проявлялось?
– Мы же с ней как сестры были. Вика – сирота. Отец ее трагически погиб еще до Викиного рождения, мать умерла, когда Вика в первом классе училась. Так что ближе меня у нее и не было никого. Дня не могла прожить, чтобы не увидеться или хотя бы не созвониться. А тут она вдруг исчезать куда-то стала. Я сначала подумала, что у нее роман, порадовалась за нее. Муж-то ее бросил, девицу молодую нашел. Ну, не муж, сожитель. Но потом чувствую, нет. Она обычно одевалась всегда ярко, нарядно. Ну типа как я. А тут юбку не пойми какую напялила, кофту не пойми какую. И не вылезала из них.
– А дальше?
– А дальше вообще ужас. У нее зависания начались...
– Что началось? – удивился Антон.
– Зависания. Ну, как у компьютера. Она, например, что-то рассказывает. Потом бац, зависла, застыла посередине фразы. В одну точку уставится, ничего не видит, ничего не слышит. И так минут пять. Поначалу редко такое случалось, а перед тем как она окончательно пропала, по три-четыре раза на день.
Все остальное, о чем поведала Ирина, Антону было уже известно. Варламов ввел его в курс дела, а он был настоящим мастером деталей, умудрялся выудить из свидетелей такие факты, о которых те и не подозревали. После Борьки делать было нечего.
Антон пытался поподробнее выяснить у Ирины о Викином сожителе, по совместительству являвшемся ее компаньоном в бизнесе. Но то ли она не хотела углубляться в эту тему, то ли действительно мало чего знала.
Уже прощаясь, Антон попросил Ирину показать другие Викины фотографии. Вдруг только в том ракурсе Свиридова на кого-то похожа? Тогда он сможет с чистой совестью послать Варламова куда подальше. Пусть тот сам разбирается со своей похотливой подружкой. Ирина принесла альбом.
Увы... Надеждам Антона не суждено было сбыться. После просмотра альбома ощущение дежавю только усилилось.
Глава 13
Бесполезное осеннее солнце раздвинуло голые ветви деревьев и робко заглянуло в окно.
Таня с момента своего воскрешения не помнила ни одного ясного дня. Почти все время тяжелая масса облаков нависала над городом, изрыгая колючие струи дождя вперемежку со снегом.
Неожиданно распахнулась дверь, и на пороге возник доктор Кречетов. Как всегда, бодрый, элегантный и благоухающий другой, свободной жизнью, которую Таня не знала.
– Доброе утро, – поприветствовал Кречетов Таню и водрузил на прикроватную тумбочку поднос с завтраком. – Ну, как мы сегодня себя чувствуем?
– Спасибо, намного лучше... – пробормотала Таня. У нее екнуло сердце. С некоторых пор в присутствии Владимира Алексеевича она испытывала непонятное, смутное волнение. – А где Нина? – спросила Таня севшим голосом, пытаясь скрыть свое смущение.
