Хорас Маккой - Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?
Вдруг в ноге что-то щелкнуло, и боль тут же исчезла.
— Ну вот, — сказал тренер.
Я встал, чувствуя себя вполне нормально. Вернулся на дорожку, приготовился и стал ждать Глорию. Она двигалась по противоположной стороне, спотыкаясь на каждом шагу, голова у нее при этом болталась вверх и вниз. Мне пришлось ждать, пока она добежит до меня. По правилам вернуться из боксов нужно было на том же месте, где сошел. Как только Глория приблизилась ко мне, я тут же рванул вперед, а Глория вновь ухватилась за мой пояс.
— Две минуты до конца, — сообщил Рокки. — Давайте подбодрим их, дамы и господа.
Зрители зааплодировали и затопали ногами, на этот раз гораздо громче.
Остальные пары вокруг нас начали спурт, и я тоже решил поднажать. Я точно знал, что мы с Глорией не последние, но мы оба побывали в боксе, и мне не хотелось рисковать и вылететь по ошибке. Выстрел пистолета возвестил о конце дерби, половина пар рухнула на пол. Я обернулся к Глории и увидел, что глаза ее остекленели. Мне было ясно, что она вот-вот потеряет сознание.
— Эй! — крикнул я медсестре, но Глория уже закачалась, и пришлось мне ловить ее самому. А затем тащить в бокс, больше я ни на что способен не был.
— Эй, — окликнул я тренера, — пусть придет доктор!
На меня никто не обратил внимания. У всех и так хватало работы, надо было помочь тем, кто не мог встать самостоятельно. Публика влезала на стулья и визжала от возбуждения.
Я начал тереть лицо Глории мокрым полотенцем. Потом возле меня появилась миссис Лейден, она принесла флакон с нюхательной солью.
— Отправляйтесь в раздевалку, — сказала она. — Глория скоро придет в себя. Не привыкла она к таким перегрузкам.
Я был на корабле, плывущем в Порт-Саид. Мы собирались снимать фильм в Сахаре. Я был знаменит и купался в роскоши. Как же, самый знаменитый кинорежиссер на свете. Более знаменитый, чем Сергей Эйзенштейн. Критики из журналов «Вэнити Фэйр» и «Эсквайр» в один голос утверждали, что я гений. Расхаживая по палубе, я вспоминал о танцевальном марафоне, в котором когда-то участвовал, и размышлял, что же случилось со всеми теми парнями и девушками с марафона… как вдруг кто-то нанес мне сзади страшный удар по голове, и я потерял сознание. Успел только понять, что падаю.
Ударившись о воду, я начал бешено колотить руками и ногами вокруг, потому что боялся акул. Ощутив чье-то прикосновение, я заорал от ужаса.
Очнувшись, я обнаружил себя в воде, ледяной воде. И тут же сообразил, где я. «Это был просто страшный сон», — сказал я себе. То, что меня так напугало во сне, оказалось полуметровым куском льда: я был в баке с водой в раздевалке. Дрожа от холода, в мокрой спортивной форме, я вылез из воды, и тренер подал мне полотенце.
В раздевалку вошли другие тренеры, неся еще одного потерявшего сознание участника дерби. Это был Педро Ортега. Его подтащили к баку и бросили в воду.
— Со мной тоже так было? — спросил я.
— А как же, — хмыкнул тренер. — Ты хлопнулся в обморок, едва ушел с площадки.
Педро что-то бормотал по-испански и расплескивал воду, любой ценой стараясь выбраться наружу. Тренер расхохотался.
— Ну, ребята, Сокс знал, что делает, когда велел притащить этот бак. Ледяная вода кого хочешь приведет в чувство. Снимай эти мокрые тряпки…
ШЕРИФ ОКРУГА ЛОС-АНДЖЕЛЕС ПЕРЕДАСТ ВАС В РУКИ ПАЛАЧА В ТЮРЬМЕ ШТАТА…
Протанцовано часов: 752
Осталось пар: 26
9
Так называемые дерби нас просто убивали. За две недели вылетело больше пятидесяти пар. Мы с Глорией дважды тоже оказывались на грани, но все-таки как-то ухитрились выкрутиться. Когда же мы сменили тактику, проблемы как рукой сняло: мы прекратили пытаться победить, и нам стало безразлично, какое мы займем место, лишь бы не последнее.
У нас появился свой спонсор — «Пиво „Джонатан“», от которого не толстеют. Как нельзя более кстати: туфли и одежда у нас уже почти совсем рассыпались. Это миссис Лейден уговорила «Пиво „Джонатан“» взять над нами шефство.
— Миссис Лейден, может быть, вы еще попросите святого Петра пустить меня в рай. Похоже, я уже на пути к нему…
Глории и мне дали по три пары туфель, серых фланелевых брюк и по три свитера, все с рекламой пива.
С момента начала состязаний я прибавил в весе больше двух кило и уже начал подумывать о том, что, возможно, у нас и в самом деле есть шансы выиграть первый приз — тысячу долларов. Глория же оставалась пессимисткой.
— Что ты собираешься делать, когда эта волынка закончится? — спросила она меня как-то.
— А к чему про это думать?! — удивился я. — Она же еще не кончилась. Да и потом, чем ты недовольна? По-моему, мы очень неплохо устроились, по крайней мере не приходится ломать голову, где взять еды.
— Как я хотела бы, чтобы все это поскорее закончилось, — монотонно пробубнила она. — Хотела бы, чтоб меня Бог прибрал.
Она повторяла это снова и снова. Мне это уже начинало действовать на нервы.
— Когда-нибудь Господь услышит твои молитвы.
— Я бы хотела этого… Если бы у меня хватило духу сделать это за него…
— Если мы вдруг выиграем, заберешь свои пятьсот долларов и поедешь куда захочешь, — сказал я. — Можешь выйти замуж. Всегда найдется уйма парней, которым не терпится жениться. Об этом ты никогда не думала?
— Думала, и не раз, — ответила она. — Но такого, как мне нужен, взять негде, а таких, какие есть, мне не надо. Не нужно мне бродяг, воров и прочей сволочи.
— Знаю я, почему у тебя такое убийственное настроение. Ничего. Через пару дней будешь в порядке и увидишь все совсем в другом свете.
— Ну уж это тут совсем ни при чем, — возразила она. — У меня в такие дни даже голова не болит. Не в том дело. Просто весь этот гадюшник как водоворот. Вылетим отсюда — и окажемся у очередного разбитого корыта.
— Зато сейчас у нас есть стол и ночлег.
— А почему ты считаешь счастьем, если откладывается то, что все равно должно случиться?
— Эй, «Пиво „Джонатан“»! — заорал Рокки Граво. — Подите сюда.
Он стоял у помоста с Соксом Дональдом. Мы с Глорией подошли.
— Хотите заработать сто долларов, ребята? — спросил Рокки.
— А как? — поинтересовалась Глория.
— Вот в чем дело, ребята, — сказал Сокс Дональд, — у меня есть беспроигрышная идея, но нужна небольшая помощь…
— Знаем мы эти штучки, — шепнула Глория.
— Что-что? — переспросил Дональд.
— Ничего, — отрезала Глория. — Продолжайте, пожалуйста. Вам нужна небольшая помощь…
— Вот именно, — кивнул Дональд. — Я хочу, чтобы вы поженились, ребята. Хочу устроить шикарную свадьбу.
— Свадьбу? — переспросил я.
— Минутку, дайте мне договорить, — продолжал Сокс. — В этом нет ничего дурного. Я дам вам каждому по пятьдесят долларов, а марафон кончится — можете развестись, если хотите. Это же не навечно. Мне просто нужен аттракцион для публики. Что скажете?
— Вы что, с ума сошли?! — заявила Глория.
— Она так не думает, мистер Дональд, — вмешался я.
— Черта с два не думаю, — настаивала она. — Я не имею ничего против замужества. — Это она Соксу. — Почему бы вам не выбрать для меня Гари Купера или какого-нибудь известного продюсера или режиссера? Но выйти за этого типа — нет, увольте. Мне хватает забот о самой себе.
— Но это же не навсегда, — повторил Рокки. — Мы просто устроим такой спектакль.
— Ну разумеется, — подтвердил Сокс. — Церемония, естественно, должна проходить здесь, на площадке, чтобы привлечь сюда толпы народу. Но…
— Незачем, устраивать свадьбу, чтобы заманить сюда толпу, — не унималась Глория. — Тут уже и так столько народу, что стены трещат. Мало вам зрелища тех бедняг, что каждый вечер корчатся на паркете?
— Ты не понимаешь, чего мы хотим, — обиделся Сокс.
— Фиг вам, не понимаю, понимаю получше вас.
— Ты же хочешь попасть в кино? Вот тебе шанс, — настаивал Сокс. — Я уже подыскал несколько фирм, они дадут тебе свадебное платье и туфли, косметический салон займется твоей головой и сделает из тебя просто конфетку; тут будет уйма режиссеров и всяких шишек, и все будут пялиться только на тебя. Такой шанс бывает раз в жизни. А что ты скажешь, жених? — обратился он ко мне.
— Не знаю… — пробормотал я. Мне вовсе не хотелось его сердить. В конце концов, организатором всего был он. Я прекрасно знал: стоит ему только заиметь на нас зуб, и дисквалификация нам гарантирована.
— Он против, — поспешила встрять Глория.
— Ха, она и за него думает, — съязвил Рокки.
— Ну, как хотите. — Сокс пожал плечами. — Если сто долларов не интересуют вас, какую-нибудь другую пару они заинтересуют наверняка. Ты теперь хоть знаешь, — это он мне, — кто у вас глава семьи. — И они с Рокки расхохотались.
— Ты что, вообще не способна вести себя хотя бы вежливо? — спросил я Глорию, когда мы отошли. — Теперь нас могут вышвырнуть в любой момент.
