Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 2, 2004
Есть и такие: «<…> вертлявый муз (так! — П. К.) Кузмина с напомаженным коком и в наглаженных белых брюках <…>». Все это чуть-чуть напомнило мне раннего Вознесенского.
Маттиас Брокманн. [Остановка времени. Герр Люк и мадемуазель Марианна. Верхолаз. Камни на Шведской улице. У озера.] Рассказы. Перевод с немецкого А. Славинской. — «Звезда», Санкт-Петербург, 2003, № 9 <http://magazines.russ.ru/zvezda>.
Современный немецкий писатель шестидесяти лет. Больше сказать о нем нечего, кроме одного: талантливо. «У озера» — рекомендую читать по радио. Мужчина, женщина, озеро, дерево, карп, цапля, трава. Все друг друга видят, слышат, все друг о друге думают, все друг от друга зависят. Все на что-то надеются.
Уильям Вордсворд. Мальчик-идиот. Баллада. С английского. Перевод Игоря Меламеда. — «Дружба народов», 2003, № 10 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.
Принципиально новый перевод, досконально учитывающий все особенности подлинника эпохи европейского романтизма, выполнен Меламедом по первой, ранней, редакции баллады — для готовящегося ныне полного издания «Лирических баллад» Вордсворда и Кольриджа 1798 года на русском языке.
Григорий Дашевский. Стихи. — «Знамя», 2003, № 10.
Только это не стихи, а стих. Один-единственный, хороший, нездешний. Почему один-то? Такого я еще не видел.
Б. Евсеев. Закон сохранения веса. — «Вопросы литературы», 2003, № 5 (сентябрь — октябрь).
«Истина мгновения, которая так часто от нас ускользает и которую так любил ухватывать на лету Владимир Корнилов, вдруг вообще перевернулась вниз головой: не искусство вечно, а вечна, конечно же, жизнь! А искусство в эту жизнь по звеньям, по кусочкам, от мастера к мастеру, почти тайно, почти неосознанно лишь передается.
Наверное, там, в вечной жизни, закон сохранения веса действительно существует. И все, кому было „недомерено“ здесь, получат свое там. Будут оценены по их достоинству, то есть по высшей категории, и стихи Корнилова. Оценена будет и его несравнимо честная, очень горькая, недобравшая похвал и славы жизнь. Жизнь в глубине своей абсолютно завершенная и логичная, потому что именно бесстрашие корниловского стиха породило бесстрашие корниловской жизни. Не наоборот».
Игорь Ефимов. Шаг вправо, шаг влево. — «Звезда», Санкт-Петербург, 2003, № 9.
Мемуар о молодом Иосифе Бродском. История о том, как отпущенный из ссылки на 10 дней Бродский рвался из Ленинграда в Москву, дабы разобраться со своей сложной «личной жизнью». О топтунах, слежке и отрыве от нее. О спасительном обмане Бродского — автором повествования. Он сказал Бродскому по телефону, что в аэропорту дежурят кагэбэшники, в чем не был вполне уверен. Ефимов прекрасно понимал, что местным властям очень хотелось поймать поэта на нарушении режима ссылки. В те же дни Бродского освободили досрочно.
«До сих пор надеюсь, что они там были (шпики в аэропорту. — П. К.), и, значит, я не соврал Бродскому. Но если соврал — это было первый и последний раз. Лучше уж соврать, чем дать им снова упрятать его за решетку. Казнил бы себя потом всю жизнь».
Елена Иваницкая, Надежда Иваницкая. Masslit. — «Дружба народов», 2003, № 10.
Как говорится, первая премия в номинации «Санитар леса». Дамы отважно покопались в этом современном пласте «народной литературы», выявили особенности и тенденции, провели водоразделы, привели примеры. Оказалось, что масслит — это ниже всех занимательных жанров. Это вообще нечто.
«Нет уж, ничего хорошего в масслите нет. Плохо, совсем плохо и еще хуже».
Единственная придирка. Упоминая сочинение, подписанное псевдонимом Леонид Пантелеев («Криминальное чтиво по-русски»), авторы гневаются: «И не совестно же перед памятью Леонида Пантелеева». Понимая, кого они имели в виду, сообщаю, что литературное имя ленинградского писателя Алексея Ивановича Пантелеева было — «Л. Пантелеев». «Л» и точка. Он очень обижался, когда заглавную букву растягивали в некое имя. Помню, эта отнюдь не малозначительная для литератора неточность прокралась даже в некролог.
Из писем Г. В. Глёкина к А. А. Ахматовой. Публикация, вступительная заметка и комментарии Н. Гончаровой. — «Звезда», Санкт-Петербург, 2003, № 9.
Глёкин общался и дружил со многими замечательными людьми: учеными, прозаиками, поэтами. Однако прежде всего это был умный читатель, который на протяжении последних семи лет жизни Ахматовой изредка виделся с ней, писал ей письма и думал о ее поэзии. Встречи с ней он считал главным событием своей жизни. Подробные письма Глёкина в интонации своей — восторженно-бережные, такие, наверное, о которых мог бы мечтать любой поэт. Ахматовой было с ним интересно, очевидно, он и был тем, о ком она сказала: «…а каждый читатель как тайна, / Как в землю закопанный клад…» Эти строки справедливо вынесены в эпиграф к публикации.
Александр Кабаков. Все поправимо. Хроники частной жизни. — «Знамя», 2003, № 10.
Шестидесятые годы. Сочный и мучительный роман о раздрызганной судьбе удачливого фарцовщика, его слепой матери, несчастной жене и несчастной любовнице. О неглупом человеке, добровольно выбравшем скольжение, сознающем это и не хотящем (не могущем) что-то переменить и остановиться. Здесь же родная ГБ и бегство от нее в армию. Жалко всех. Его, правда, в последнюю очередь. Все-таки 36,9° — очень плохая температура.
У Кабакова — отличная память. Так подробно пишут, кажется, только Евгений Попов и Аксенов.
Марио Карамитти. Моды и перспективы. Сегодняшняя русская литература в Италии и из Италии. Ведущий рубрики Владислав Отрошенко. — «Октябрь», 2003, № 10 <http://magazines.russ.ru/October>.
Новая рубрика. Славист писал свой очерк по-русски. Метко и беспощадно. Не знаешь, плакать или смеяться.
Александр Климов-Южин. Стихи. — «Арион», 2003, № 3.
По-моему, прелестная, живописная поэзия. И хотя ее музыка иногда захватывающе реминисцентна (обойдемся без имен), читать Климова-Южина как-то очень вкусно. Хорошо, что подборки этого давно пишущего автора стали наконец появляться на журнальных страницах. Вот из открывающего стихотворения:
Когда надвигается гроза
И осмотрительные лилии закрываются, как продмаги,
Когда зарницы слепят глаза,
Высвечивая мельчайшие капли влаги:
Ветер останавливается, не в силах выбрать, куда пойти,
Поплавок замирает в отсутствии клева.
Подминая тростник на своем пути,
В воду медленно входит по грудь корова
…………………………………………………
Александр Кушнер. Стихи. — «Арион», 2003, № 3.
………………………………………
Настоящее горе слов
не имеет.
Недаром так стыдно своих стихов.
И прозванье поэта всегда было стыдно мне.
И писал всего лучше я о тополях в окне.
………………………………………
(«Сосед»)
Александр Левин. Прохладки с крылышками. Стихи. — «Знамя», 2003, № 10.
Как я услышал диск «Французский кролик», так и полюбил Левина. По-своему хорош он и здесь. Одного я не знаю: так ли уж необходимы в этом милом постобэриутском стихотворном балагане евангельские реалии? Недавно Светлана Кекова напомнила мне — в разговоре — о знаменитой «Элегии» Введенского (кстати, ее первая публикация в России была как раз в «Новом мире»). Там заложено (как выяснилось, пророческое) осознание стихотворцем некоторой… как бы помягче сказать? — непродуктивности подобных раскладов.
Инна Лиснянская. Опыт неведенья. Стихи. — «Арион», 2003, № 3.
И судьба, как страна, перекроена и перешита.
На суровом веку
Я стишок, как мешок, набиваю ошметками быта
И в уме волоку
В те края, где встает на дыбы апшеронский безумец,
И вращает валун,
И вонзает в звезду золотую Нептунов трезубец,
Как в белугу гарпун.
И мне кажется, что подо мною качается суша,
Как рыбачий баркас,
Что закинута сеть и идет по земле волокуша
В неположенный час,
Что как белые волны взлетают на суше белуги…
Там, в предместье Баку,
Мне еще неизвестно, к какой неотвязной разлуке
Я судьбу волоку.
Гурген Маари. Два рассказа. Перевод с армянского Нелли Мкртчан и Георгия Курбатьяна. — «Дружба народов», 2003, № 10.
К столетию прозаика и поэта, отсидевшего в лагерях и ссылках 17 лет. Оба рассказа-притчи — и «Армянская бригада», и «Аракел из Муша и другие» — на лагерную тему, оба отмечены какою-то странной музыкой.
«Прозу Маари отличает ироническая интонация, — пишет во вступлении к публикации Г. Курбатьян, — без которой он, казалось, и слова не мог вымолвить. А повествовал он о вещах трагических — о резне, беженстве, неравной отчаянной борьбе обреченных. И самые серьезные, самые патетические либо лирические пассажи непременно сдобрены у него насмешкой — когда доброй, порой лукавой, а подчас издевательской».
Л. Максименков. Очерки номенклатурной истории советской литературы (1932–1946). Сталин, Бухарин, Жданов, Щербаков и другие. — «Вопросы литературы», 2003, № 4, 5.
