Виктория Платова - Stalingrad, станция метро
— Карлуша умер этой зимой.
— Боже мой… Мне очень-очень жаль.
Удивительно, но Женщина-Цунами произнесла именно те фразы, которые Елизавета от балды приписала ей полгода назад. Если следовать логике, сейчас будет озвучен пассаж про раздельное питание, японскую соевую диету и диету модели Кристи Бринкли, которая не в пример эффективнее диеты актрисы Миры Сорвино.
— Сомневаюсь…
— В чем?
— Что вам очень жаль.
— Ты неправа… э-э… детка.
— Вы же знаете, что права.
Почему она не уходила, а продолжала стоять рядом с Елизаветой, компрометируя себя, свои духи, свою длинную и топкую сигарету, свой длинный летний плащ ослепительно белого цвета и такие же ослепительно белые босоножки на невероятном каблуке?..
— Оставим эти препирательства, хотя твои обвинения беспочвенны… Ты осталась совсем одна, бедняжка?
— Я не бедняжка. И я не одна.
— Я понимаю… Э-э… Ты учишься, наверное? Где, если не секрет?
Вот бы сказать этой стерве, этой гадине, ехидне и кукушке, что она учится в Сорбонне. В Кембридже или Оксфорде. Специализируется на политологии или математической лингвистике и через год-другой получит степень бакалавра. Вот бы сказать это!..
— Я работаю. В хосписе, — в хосписе Елизавета работала всего лишь третью неделю, но вряд ли Женщине-Цунами нужны были такие подробности.
— В хосписе? Ужас какой-то…
— В чем же ужас?
— Это ужасная работа… Тяжелая. Морально… И возможно, физически.
— А вы имеете о ней представление?
— Наверное, я неточно выразилась. Это тяжелая работа для молодой девушки. Надеюсь, она временная?
— Надеюсь, что постоянная.
— Я бы хотела тебе помочь…
— С чего бы вдруг? Вы хотите мне помочь как старая знакомая Карлуши?
— Ах, как все это… — разговор явно тяготил Женщину-Цунами, и все же она не уходила. — Я оставлю тебе визитку. Позвони, если что-нибудь понадобится.
Помнится, в прошлую их встречу она уже говорила нечто подобное, насчет позвони, если что-нибудь понадобится. Ничего сверхвыдающегося в этих словах нет, такое же пустое сотрясание воздуха. Разница лишь в том, что сейчас Женщина-Цунами действительно роется в сумочке. Очевидно, в поисках визитки. Но визитка все не находится и не находится, хотя сумочка Женщины-Цунами раз в сто меньше, чем облупленная сумка Праматери, где можно спрятать все сущее — от тираннозавра до Пизанской башни, и еще хватит места для крейсера «Аврора».
Сумочка Женщины-Цунами белая и ослепительно красивая. Она снабжена лейблом «Луи Виттон», мечта, а не сумочка!
Но это не ее, не Елизаветина мечта. Елизавета мечтает лишь о том, чтобы перестала существовать одна автобусная остановка. Или чтобы оранжевые автобусы подходили к ней как можно реже.
Это невозможно в принципе.
— Куда же она подевалась…
— Не нужно никакой визитки, — сказала Елизавета.
— Тогда я просто напишу тебе телефон…
— И телефона не нужно.
— Но…
— Знаете, что я думаю? Просто замечательно, что вы когда-то… уехали от пас. Иначе была бы просто беда. И еще я думаю, что вы плохой человек.
Такого поворота никто не ожидал — ни Женщина-Цунами от Елизаветы, ни Елизавета сама от себя. И ее слова вряд ли останутся безнаказанными. Стоит только Женщине-Цунами приподнять одну бровь и щелкнуть пальцами, как в ту же секунду Елизавета будет окружена vip-отрядом мстителей, с ветками, заткнутыми за обод каски, с раскрашенными в зеленый и коричневый медийными лицами; пара залпов из огнемета — и от Елизаветы следа не останется. Но Женщина-Цунами не торопится поднимать одну бровь, напротив, сводит к переносице обе. Непонятно, что она сделает в следующую секунду — разразится гневной речью или расплачется.
Елизавете глубоко наплевать, какой будет реакция.
Как будто и не было никогда безумных фантазий о встрече с Женщиной-Цунами. Как будто и не было никогда ее самой. Как будто и нет. А есть просто холеная дамочка из «Красной стрелы», зачем только Елизавета подошла к ней?
Попросить зажигалку.
Надо бы попросить зажигалку у кого-нибудь попроще. Не такого пафосного. А мужик в тельнике, как назло, скрылся в вагоне.
И остальные курильщики куда-то запропастились, вот что странно.
Зато появилось новое действующее лицо — парень, вышедший из вагона, возле которого отиралась холеная дамочка в длинном летнем плаще ослепительно белого цвета. И хотя Елизавета давно уже и думать забыла о своей, некогда любимой, настольной игре на развитие воображения у детей 3–5 лет «в состоянии ли она полюбить», совершенно ясно — этого типа она бы не полюбила никогда.
Типичный бандит или телохранитель, с круглой, коротко стриженой головой. В узких черных очках и хорошем двубортном костюме с галстуком.
Все-таки это был телохранитель.
Потому что прямо следом за ним появилось охраняемое тело.
Дельфинье. Инопланетное.
Это была ТТ, никто иной. ТТ, вынырнувшая из глубин своего моря-океана. Почти такая, как на постере, висевшем над Елизаветиной кроватью. Но сейчас она не обнимала себя руками за плечи, а держала их в карманах джинсов.
ТТ!..
Мысль № 1: Елизавета сошла с ума. Или она спит и видит сон. Потому что ТТ не может вот так запросто выходить из поезда, случайно оказавшегося рядом с Елизаветой. А если уж он оказался поблизости — то и встреча эта неслучайна. Возможно, она предсказана еще Нострадамусом (надо бы внимательнее перечитать его катрены), возможно даже — одним из самых величайших ученых древности Птолемеем в его астрологическом трактате «Тетрабиблос». И над тем, чтобы эта встреча произошла, трудилось огромное количество светил; были задействованы планеты и созвездия, биосфера и ноосфера, цифры от 1 до 9 включительно, бубны шаманов, куклы вуду, бараньи лопатки. Люди, влекомые роком, тоже внесли свою лепту в неотвратимость этой встречи. Начиная от Праматери и заканчивая Мусей и умирающей от рака Праматериной кузиной.
Мысль № 2: зачем человеку, который стоит на краю крыши на руках и чешет переносицу шведским десантным ножом, телохранитель?
Мысль № 3: ТТ все же ездит в поездах!..
— …Соня, мать твою, — сказал божественный инопланетный дельфин, обращаясь к Дамочке в плаще. — Я, что ли, должна разбираться с этим тварями? Кондиционер у них, видите ли, сломался в самый последний момент! Совсем оборзели, мрази. Иди, разрули ситуёвину! И учти, я в этой теплухе без кондея не поеду. Что за ублюдский город, ёпрст…
