Катарина Причард - Негасимое пламя
— О Дэвид, какая же я глупая! — воскликнула она. — Стыд, да и только!
— Ну что вы, Шарн. — Вздернув бровь, он улыбнулся прежней своей насмешливой улыбкой, — Не надо об этом. Как прошел Конгресс?
— Великолепно! — Она даже задохнулась, горя желанием поскорее рассказать ему о Конгрессе. — Наши приготовления сработали с точностью часового механизма. Практически ни единой заминки. Из Нового Южного Уэльса и Квинсленда прибыл целый поезд с делегатами. Его назвали «Поезд мира». Члены Подготовительного комитета встречали почетных гостей и развозили их по гостиницам. Посмотрели бы вы на преподобного Пола Спэрроу при встрече Индрани! Она сложила руки, как бы говоря: «Бог да пребудет в вас». И он, добропорядочный христианин, был совершенно очарован грацией и обаянием этой языческой танцовщицы.
Дэвид рассмеялся, представив себе эту картину.
— Поход на Олимпийский стадион слегка подпортил дождь, — быстро говорила Шарн. — День выдался пасмурный, хмурый. Но потом, к счастью, проглянуло солнышко. Огромный зал стадиона был заполнен до отказа. Зрелище — просто потрясающее. А когда свои места на трибуне заняли Лайнус Полинг с женой, все встали и устроили им настоящую овацию.
— Какой он, Лайнус Полинг? — спросил Дэвид. — Для меня он идеал великого человека — великого умом и духом.
— Высокий, худощавый, с густыми седыми волосами ежиком, говорит спокойно, с достоинством и авторитетом, основанным на знании. Очень скромно держится и все же выделяется из всех мужеством и цельностью своей натуры. А его жена — ну просто очаровательна. Приятное лицо, средних лет, говорила очень просто, но искренне и трогательно; цифры и данные из доклада своего мужа она использовала применительно к современному положению женщин и детей.
— А как Джон Бойнтон Пристли?
Шарн рассмеялась.
— Кто-то шепнул мне на митинге: «Погляди, правда, он похож на нашего австралийского медвежонка вомбата, только очень большого?» Все уже заняли свои места, вот-вот откроется Конгресс, и тут в последнюю секунду на трибуне, посасывая трубку, появляется Пристли. Жена его, Жакетта Хоукс, уже давным-давно сидела в президиуме. Мне она очень понравилась, особенно ее манера говорить, удивительно искренняя и прямая. Пристли показался мне довольно невоспитанным, впечатление такое, что он всех презирает — всех, кроме Джона Бойнтона Пристли. При этом он все же сделал несколько дельных заявлений. Так, он сказал, имея в виду попытки властей помешать работе Конгресса: «Фанатизма в Австралии хоть отбавляй, зато ни малейшего понимания политических проблем».
— Из газетных отчетов, которые мне удалось посмотреть одним глазом, я понял, что день открытия Конгресса превзошел все наши ожидания.
— Ратуша Южного Мельбурна была переполнена, — счастливо подхватила Шарн. — Во всех проходах и вдоль стен стояли люди. Председатель Конгресса преподобный Элф Дики был великолепен. Когда он зачитывал Хартию надежды, воцарилась мертвая тишина. А затем зал взорвался одобрительными криками, чуть стены не рухнули. Если кто-нибудь и возражал, его голоса никто и не расслышал.
— Все поздравляли друг друга, обнимались. А какая-то женщина рядом со мной от возбуждения стала петь и танцевать. Ничего более яркого и волнующего мне еще не приходилось переживать. У меня было такое чувство, что мы действительно добились своего — этим Конгрессом нам удалось расшевелить людей, подтолкнуть их к действиям.
И добавила упавшим голосом:
— Плохо только, что вас там не было, Дэвид.
Она не успела рассказать и половины того, что ему хотелось услышать о Конгрессе и его постановлениях, а время свидания кончилось. Как удалось Подготовительному комитету уладить финансовые трудности? Как предполагается использовать накопленный опыт?
Опа чуть не забыла передать ему, что, по словам Мэджериссона, Тони, возможно, вызовут в качестве свидетеля обвинения но делу Янка Делмера. Она пообещала Дэвиду пойти на суд и обо всем рассказать Мифф, а Мифф в следующее свое свидание с ним передает ему, каким образом Тони оказался в числе свидетелей по делу Делмера.
Несколько недель перед рождеством Дэвид целиком отдал выпуску тюремного журнала «За решеткой». Рождество в тюрьме казалось ему еще большим фарсом, чем в обычной жизни.
Дабы создать у арестантов приподнятое, праздничное настроение, святочный номер журнала «За решеткой» разрисовали яркими колоколами и звездочками. Хор Армии спасения громко распевал рождественские псалмы, вовсю шли. репетиции любительского спектакля, а наспех собранная команда тренировалась к состязаниям в крикет в честь новогоднего дня спорта. Большинство заключенных держались в стороне от рождественских приготовлений. С радостью ожидали от этих празднеств лишь одного — возможности побольше и повкуснее поесть..
Если бы только, размышлял Дэвид, краткое перемирие на период зимнего солнцестояния, которое свято хранили древние и которое поныне соблюдается на рождество, можно было бы продлить — скажем, на год или, еще лучше, на пять лет — во имя установления мира и добрососедских отношений между народами! А уж если бы такие отношения установились, не так-то просто было бы их нарушить, и, быть может, чудесная перспектива вечного мира стала бы реальностью для грядущих поколений.
Глава XI
Хотя все отчеты о слушании дел в полицейском и уголовном судах вырезались из газет, поступавших в библиотеку, судебные новости распространялись, в тюрьме с быстротой, все более изумлявшей Дэвида.
Артур объяснил, что кое-кому из давних обитателей тюрьмы удается иногда уговорить надзирателя пронести тайком не подвергшуюся цензуре газету, а уж они передают новости дальше. Делается это при помощи системы перестукивания. Из этого-то источника да из разговоров во дворе и в библиотеке Дэвид уже через несколько часов после возвращения присяжных в зал суда с приговором «виновен» узнал, что Джошиа Эзра Джонс признан виновным в убийстве Лилиан Мэри Росси.
Заключенные, знавшие Янка Делмера, и слухом не слыхивали о Джошиа Эзре Джонсе. Были среди них и такие, которые частенько обедали или ужинали в итальянском ресторанчике. Они знали, что его облюбовала шайка торговцев наркотиками; некоторые похвалялись, что и сами работали по этой части, пока не вошли во вкус наркотиков, которые им давали для продажи. Янк, по их словам. был беспощаден к людям, пристрастившимся к наркотикам, — узнав об этом, сразу вышвыривал вон, хотя бы человек на стенку лез, так его тянуло выкурить сигарету с марихуаной или понюхать кокаина.
— Ну и зверюга был. Я такой сволочи в жизни не видывал, — проворчал тот заключенный, который хвастался, что работал на Янка.
Он хорошо помнил и повара Анджело Маринетти, и официантку Флору, жившую с Янком и разошедшуюся с ним сразу после убийства Росси. Это стало известно из показаний, которые выжал из Анджело следователь О’Ши. Анджело признался, что видел, как Делмер боролся с м-с Росси и душил ее. Перепугавшись, он в панике бросился наутек и прибежал в ресторан, где Флора мыла посуду после позднего ужина. Вне себя, он выболтал ей все. Оба были так страшно напуганы, что и виду не показали Янку, будто знают о случившемся; побоялись они донести на него и в полицию. Вскоре после этого Флора порвала с Делмером.
И только после ареста Янка и предъявления ему обвинения в храпении большого количества опиума и героина, Анджело согласился под нажимом О’Ши «открыть свое хайло», как выразился хорошо осведомленный собеседник Дэвида.
Процесс продолжался три дня, отчеты о нем под крикливыми заголовками печатались на первых полосах «Диспетч».
Из разрозненных заметок в доставаемых Артуром газетах Дэвид восстановил общую картину дела. Из обрывков же разговоров во дворе тюрьмы и в библиотеке он узнал о прошлом Янка Делмера куда больше, чем удалось узнать сыщикам и судебным репортерам.
Анджело показал, что посетил м-с Росси вечером десятого июня, как посещал ее регулярно каждую пятницу, в девять часов. Он вошел через парадную дверь, которая была не заперта. Услышав в кухне голоса, он остановился в коридоре, решив подождать, тюка уйдет другой клиент.
Через щелочку в портьере он увидел, что гостем м-с Росси был Янк Делмер. Они бурно ссорились; потом начали драться, и она грохнулась на пол, а он повалился на нее и стал душить. В эту минуту в кухню через заднюю дверь ворвался мальчишка, Тони. Анджело смекнул, что Делмер убил м-с Росси, но поспешил унести ноги из страха, как бы полиция не впутала его в это дело, обнаружив мертвое тело м-с Росси.
— Я знаю Янка, — заметил угрюмый шахматист, некогда искусный фальшивомонетчик, — познакомился с ним вскорости, как он приехал из Гонконга. Он говорил, что раньше поставлял баб и девчонок в бордели Буэнос-Айреса, а потом перешел на торговлю наркотиками — выгоднее.
