Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 7 2009)
Да неужели?!
Борис Борисов. Да здравствует Холодная Война! — “Русский Обозреватель”, 2009, 17 апреля < http://www.rus-obr.ru >.
“<...> сама позиция игроков настолько не равна, и карты так легли, что само начало любых разоруженческих игр с Западом означает неминуемый проигрыш. Единственный выход для России — немедленный переход от переговоров к массированной гонке вооружений, и прежде всего ракетно-ядерных, полное, до основания, разрушение т. н. „системы мер доверия в стратегической области”, возврат к нерегулируемому и неконтролируемому ядерному вооружению, с сокрытым от потенциального противника и количеством, и характеристиками, и фактам размещения ядерных сил, создание ситуации стратегической неопределенности, включая неопределенность размещения наших ядерных сил по регионам и странам-союзникам, включая непризнанные территории, жестко зачищенные от всякого международного присутствия”.
“Нет ни одного русского хай-тек проекта, который стоил бы сотни миллиардов, был осуществим и самоокупаем — кроме проекта ракетно-ядерного.
“<...> с западной русофобией бороться не нужно, ее, напротив, надо поддерживать, холить и лелеять, она — наше важное конкурентное преимущество, один из важнейших национальных брендов, имеющих на самом деле огромную и нереализованную рыночную капитализацию. Исчезновение русофобии будет означать для нас внешнеполитическую катастрофу, будет признанием того факта, что Руси как иной цивилизации больше не существует”.
См. также: Борис Борисов, “Ядерный реванш” — “АПН”, 2009, 30 апреля <http://www.apr.ru> .
Дмитрий Быков. Мир победившего анальгина. Сограждане, мы с литературой! Но без читателя. — “Новая газета”, 2009, № 40, 17 апреля < http://www.novayagazeta.ru >.
“Современная словесность — прежде всего отечественная — больше всего напоминает мне небольшую, но уверенно становящуюся на ноги фабрику по производству серьезных медикаментов, но больные думать забыли о лечении. Они довольствуются обезболивающими, согласны на пищевые добавки, в лучшем случае, на легкий наркотик, — но сама мысль о том, чтобы лечиться, подрывает основы их комфортного покамест существования. Им невдомек, что органы рано или поздно начнут отваливаться: нервные клетки надежно анестезированы при помощи Коэльо, Ахерн или Брауна”.
“Процесс этот в наших палестинах начался еще с Довлатова, но анальгетики становятся все грубей: Довлатов, при всей своей сознательно выбранной облегченности, был писателем”.
Возьмемся за ум, друзья! Материал подготовил Игорь Панин. — “Литературная газета”, 2009, № 18, 29 апреля < http://www.lgz.ru >.
В Литературном институте им. А. М. Горького прошел круглый стол, в котором участвовали ректор Литинститута Борис Николаевич Тарасов, главный редактор “Литературной газеты” Юрий Михайлович Поляков и председатель Союза писателей России Валерий Николаевич Ганичев. Цитирую:
“ Юрий Поляков: <...> А если вернуться к библиотекам, вот еще пример. Я был на фестивале „Литература и кино” в Гатчине. Меня пригласили выступить в юношеской библиотеке, где я заприметил бандероли, лежащие стопками. Я попросил открыть одну из бандеролей. Сверху была книга под названием „Четыре шага в бреду” — сборник, в который вошла жестко-эротическая проза известных французских писателей, которая до сих пор в самой Франции запрещена для массовых публикаций. Я не против такой литературы, я сам собираю эротическую литературу, и эта книга в моей коллекции имеется…
Валерий Ганичев: Юрий Михайлович, не говорите вслух…”
“Воспоминания об этом времени у каждого свои”. Дети и взрослые о Советском Союзе. Сочинения Белгородских школьников, комментарии писателя Ирины Богатыревой и социолога Бориса Дубина. — “Дружба народов”, 2009, № 3 < http://magazines.russ.ru/druzhba >.
5-й класс (1997—1998 годы рождения): “ Карина: Я знаю, что мои бабушка и дедушка жили в государстве. Государство было — Грузия. Я почти ничего не знаю о Советском Союзе. Сейчас не так, как раньше — все изменилось. Сейчас красовки, сотовые телефоны, одежда другая, квартиры и так далее”.
Мария Галина. “Писатель — всегда параноик”. Беседу вел Василий Владимирский. — “ПИТЕР ВООК ”, 2009, 17 апреля < http://krupaspb.ru/piterbook/fanclub >.
“Парадоксально, но лично мне специальное образование, скорее, мешает. Я заметила, что когда смотрю „Свою Игру”, то с легкостью и быстро отвечаю на почти любые вопросы, кроме биологических. У меня происходит какой-то затор на выходе. Тем более, иногда я вижу, что сам вопрос сформулирован некорректно (а когда он сформулирован некорректно в других областях, я этого не вижу, потому что исхожу из некоей общепринятой обывательской суммы знаний, и тот, кто формулировал вопрос, исходил, вероятно, из нее же). Есть некие качества, которые получаешь с образованием, но помимо профессии — системное мышление, умение работать с материалом. Но это, скорее, моя личная особенность, а вот, например, Лем блестяще использовал полученные знания. Лем вообще был гений”.
Иветта Герасимчук. В поисках ускользающего разнообразия. Эссе. — “Новая Юность”, 2009, № 6 (87) < http://magazines.russ.ru/nov_yun >.
“Сами по себе антропогенные изменения не потеря для окружающего мира и Бога, создавшего бесконечное разнообразие, — для них вообще не существует потерь. Но для человека исчезновение хорошо знакомых ему крупиц бытия означает сокращение возможностей самоопределения”.
Федор Гиренок. Почему я антиглобалист. — “Завтра”, 2009, № 16, 15 апреля < http://zavtra.ru >.
Среди прочего: “Смысл — это неясная греза, галлюцинация. Каждый человек нуждается в определенной порции иллюзий, в определенных грезах, имеющих суггестивное действие на человека. Грезы могут быть разными. Одни из них ведут нас к договору с миром, к соглашению с наличным порядком вещей. И тогда мы принимаем этот мир, а он принимает нас, но так, что у нас появляются следы, рубцы, шрамы как напоминание о некогда состоявшемся договоре. Жизнь наша начинает носить осмысленный характер при условии, что мы непрерывно воспроизводим состоявшийся договор с миром. Но грезы могут быть и не от мира сего, и тогда мы не помещаемся вместе с ними в мире наличного. Нам приходится совершать трансгрессию, пересекать пределы своего существования, а это непрактично и больно”.
Василий Голованов. “Победа революции — это отказ от власти”. — “Новая газета”, 2009, № 34, 3 апреля.
“Мне повезло: я был дружен с Василием Васильевичем Налимовым, одним из участников анархического движения конца 20-х — начала 30-х, которых в нашей литературе называют анархистами-мистиками”.
“Словами Налимова: „…анархизм — не какая-то социально-политическая структура, а мировоззрение. В него следует вдумываться, а не поносить, потому что его изначальный преобладающий смысл состоит в праве личности сопротивляться насилию в любой его форме и защите права на свободу решений во всех сферах бытия — личной, социальной, научной, духовной…”. Как ученый-математик Василий Васильевич Налимов разработал учение о вероятностной теории смыслов, которое является основой его анархической методологии. Любое явление может быть понято только в широком контексте его вероятностных истолкований. Нет и не может быть „абсолютной истины”, так же как и единственно верного подхода к решению любой проблемы. В этом смысле анархия есть „нелинейная геометрия” революции. Она не знает „простых решений”. Собственно, практика современного анархизма во многом заключается в поиске нетривиального ответа на вызов времени”.
Наталья Гранцева. Шекспир и проблема третьестепенного. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2009, № 4 < http://magazines.russ.ru/neva >.
У. Х. Оден о Шекспире. Сонеты и математика. А также: “Однако все переводы [шекспировских сонетов на русский язык] имеют несколько существенных недостатков. Во-первых, являются не переводами текстов, а переводами „смыслов” текстов. А каждый переводчик видит „смысл” в меру своего разумения. Во-вторых, как всегда, кое-что переводчикам кажется „лишним” и „второстепенным” — это исключается из смысла текста. В-третьих, по заветам Вольтера русские переводчики, считающие Шекспира недостаточно изящным и ужасно грубым (варварская, дикая поэзия), всячески стремятся его „опарфюмерить” и ввести в цивилизованное русло. В результате „русский” Шекспир выглядит так, как выглядел бы просвещенный помещик средней руки, похожий на семидесятилетнего Пушкина. „Русский” Шекспир и изъясняется слогом пушкинской эпохи. Таким образом, читая русские переводы Шекспира, читатель почти ничего не узнает о Великом Барде”.
