Контора - Алейников Дмитрий Александрович
И наконец, можно было попытаться найти само оборудование. Без сомнения, его должны были продать в какой-нибудь магазин или сдать по дешевке в другую оптовую фирму. Судя по тому, что перечень похищенного оборудования был весьма пестрым, логичней было предположить, что оборудование было вывезено под конкретный заказ для оснащения большого магазина. С недавних пор номера агрегатов заносились в базу данных, так что удалось легко и быстро выяснить, что должно значиться на бортах украденных холодильников. Всем, кто был задействован в поисках, были выданы списки номеров украденного оборудования и рекомендовано не просто носить списки с собой, но выучить их назубок.
Целую неделю охранники, бандиты и сотрудники, привлеченные к операции, зубрили эти колонки цифр, пока кто-то не обратил внимание на то, что табличка с заученной комбинацией прикручена к прилавку, стоящему в выставочном зале. Через четверть часа была оборвана последняя ниточка: злоумышленники заменили таблички на украденном товаре бирками, снятыми с выставочных образцов.
В прескверном настроении стряпал свой отчет шеф безопасности, посвятив этому занятию половину воскресного дня. Когда же в понедельник он прибыл в «Контору», готовый к вызову на ковер, выяснилось, что руководству не до него. Что-то происходило на валютной бирже, и это нечто занимало все внимание директоров.
А происходившее было более чем серьезно. Цены рванули вверх вслед за долларом и кое-где даже опережали «зеленого». Поддавшись общей панике, все конкуренты начали снижать цены, вынуждая делать остальных то же самое. Сам по себе этот факт был не столь уж страшен, но оказалось, что возможности снизить цены на свое оборудование у «Конторы» практически не было. Не оставалось и времени менять поставщиков. Феликс рвал и метал по этому поводу, понося отдел закупки всеми известными бранными словами. К вечеру он успокоился и просто уволил весь отдел в полном составе. Следующее утро он начал с изучения штатного расписания своей фирмы; в течение еще трех дней летели головы сотрудников всех мастей и рангов. Тех, кого не увольняли сразу, за редким исключением отправляли в отпуск за свой счет. В коридорах стало тихо и просторно.
Нужно было сокращать расходы. За счет чего? Пришлось отказаться от нового офиса, списав деньги, потраченные на ремонт. Сократили число рекламных публикаций, но это привело к непредвиденному эффекту: пошел слух, что «Контора» скоро закроется, и это вывело за скобки еще нескольких крупных клиентов.
Станислав Игоревич самолично встречался с руководством фирм, некогда выкупавших оборудование контейнерами и баржами, и интересовался их планами. Оказалось, многие из них давно уже нашли других поставщиков или вышли на производителей напрямую, так что в ближайшее время крупных контрактов не светило...
Потери от перевода рублей в валюту были досадны, но погоды не делали. Гораздо хуже обстояло дело с проплатами по контрактам. Трехмесячный мораторий, введенный правительством, фактически не оставлял шансов закупить новое оборудование и хотя бы выполнить условия контрактов, заключенных ранее. Половина денег вообще застряла в разных банках и не подавала о себе вестей. А клиенты, озабоченные происходящим в стране, волновались не на шутку и требовали, требовали, требовали... И еще выяснилось вдруг, что отношения у фирмы с этими клиентами отнюдь не столь радужные и доверительные, как докладывалось отделом продаж. Скорее наоборот...
Казавшийся незыблемым колосс — «Контора» — стремительно разрушался, оседая на глиняных ногах и грозя похоронить под обломками своих создателей.
В декабре Феликс Григорьевич и Станислав Игоревич приняли решение разделить активы и ликвидировать фирму. Первый решил податься жить в Австрию и започевать там на своих лаврах по полной программе, второй — переждать тяжелые времена и затем попробовать начать сначала. В недельный срок все операции были свернуты, последние сотрудники уволены, остатки оборудования переданы за бесценок конкурентам, договоры аренды расторгнуты, счета закрыты.
На полном ходу, в расцвете сил «Контора» вдруг развалилась пополам и сгинула, повторив судьбу «Титаника» с той лишь разницей, что история ее подъема и краха вряд ли когда-нибудь заслужит хоть один «Оскар».
ЭПИЛОГ
В конце августа девяносто восьмого Аллочка Суздалец была отправлена в отпуск за свой счет. В декабре того же года уволена с формулировкой «по соглашению сторон». Вскоре после этого она выскочила замуж за турецкого коммерсанта и отчалила с ним в Стамбул. Оттуда доходят слухи диковинные и противоречивые. Основа этих слухов — безвременная кончина турка. Но одни рассказывают, что Аллочка унаследовала состояние супруга и живет теперь чуть ли не во дворце, а по версии других, наша соотечественница не получила ничего, кроме пинка под зад, и работает теперь проституткой в курортной зоне. Тех, кто верит во вторую версию, значительно больше...
Почтенный шеф Аллочкин, Дмитрий Львович, нашел себе должность в другой фирме. За последнее время сменил массу поставщиков, пока не остановил свой выбор на лучших из них. Цены у них не самые смешные, а качество «оставляет желать», но, должно быть, иные резоны перевесили эти недостатки. Надежность или перспективы на будущее...
Макар и Витек еще весной расплатились с долгами и продолжают заниматься ремонтом, попутно приторговывая оборудованием. В «Негоцианте» они на хорошем счету, скидка их достигла восьми процентов, а после кризиса им дали аж пятнадцать.
Рината Цорхия зарезали в пьяной драке возле какого-то кабака. Говорят, свои же зарезали, земляки. Впрочем, следствие по делу еще не закончено.
Что сталось с Романом Мухо, доподлинно не известно. Пропал без вести. «Ищут пожарные, ищет милиция». Хозяева квартиры ничего не слышали о нем, представления не имеют, где его искать, и более всего озабочены вопросом, что делать с оставленными в квартире вещами. Чину, искавшему следы молодого человека в стенах «Конторы», предъявили телеграмму, пришедшую в отдел кадров.
«Прошу уволить меня по собственному желанию в связи с. Роман Мухо».
В течение двух дней после поступления телеграммы Мухо на работу не приходил, и просьбу его удовлетворили в установленном порядке, на основании соответствующей статьи, с соблюдением всех формальностей. Все честь по чести, комар носа не подточит.
Кто-то из штатных стукачей не советовал своему кормильцу тратить время на розыск. «Кормилец» и без таких советов не слишком усердствовал. Уехал лимитчик и уехал. По всем приметам из столицы он выбыл. Может, отбыл слишком поспешно, даже вещей не собрал. Может быть, отъезд его выглядит странно: ни с того ни с сего бросил человек хорошую работу и умотал в неизвестном направлении. Может быть, «выбыл» он вперед ногами. Но ведь выбыл! И черт с ним. То, что он за год так и не доехал до своего Бердянска, — проблемы его личные и Украинской Рады, но никак не московской милиции. У нее и так забот полон рот. Может, этот Мухо выбрал не тот вид транспорта или неудачный маршрут? А ну как парень просто передумал возвращаться домой? Завербовался в Канаду на буровую или наемником на Ближний Восток? Молод, горяч, романтик...
Леха добрался до дома на перекладных. Домой заявился под утро. Часа два торчал у окна, наблюдая из-за занавески за улицей. Месяца полтора отсиживался на хуторах у родичей. Ничего не объяснял толком и врал, как мог, всем подряд. Помурыжил его следователь по Роминому делу, хотел даже навесить статью, но недобрал улик. Труднее всего пришлось с родственниками Ромы, требовавшими отчета о судьбе пропавшего конкистадора. Пару раз доходило до рукоприкладства, но потом вроде улеглось. На улице, конечно, не здороваются, но и с расспросами не лезут. Если б не слухи, то совсем хорошо.
Сейчас Леха помогает на рынке одному узбеку, таскает ящики с фруктами. Платит басурман мало, зато, если товар начинает вянуть, разрешает набирать, сколько хочешь, — гуляй, босота! Но это, конечно, временная работа. Скоро он устроится в нормальную фирму, раздаст долги и поедет в дорогую клинику лечить зубы.
