Юлия Кова - Аватар
Но Рамадан Эль-Каед был Максу не по зубам: «силовик», к тому же, постоянно находящийся под охраной, Рамадан мог бы в два счета свернуть Максу шею при первом же подозрении, что Макс покушается на его жизнь или на жизнь Лейса. И Максу снова пришлось отступить. А там подросла и Ева. К моменту, когда Еве исполнилось четырнадцать лет, Макс решил, что ему нужна моя девочка. Он буквально грезил ею. /Я видел записи и фотографии на компьютере Макса. Я читал дневник Макса, я рассмотрел все купленные им антикварные куклы – один и тот же тип лица, цвет глаз, посадка головы, одни и те же тёмно-рыжие волосы/. Была ли эта настоящая любовь, или Синдром Стендаля? Или же ненормальная тяга к юной девочке? Или – это было желание обрести с Евой то, что Макс так и не смог получить от Эль? Я не знаю, да и знать не хочу, говоря откровенно. К 2015-му году Макс, который ждал слишком долго, потерял терпение и решил одним махом забрать все: и Еву, и наследство Эль-Файюм, а заодно, и фирму Даниэля. Тем более, что к этому моменту у Макса и у Даниэля стал назревать открытый конфликт. /Сужу по записям Макса, его срочным вкладам, большим тратам, беспорядочной игре на бирже и поиску тех фирм, куда он мог бы пристроиться в случае, если Кейд его уволит/. Точкой отсчёта, как мне кажется, послужило решение Даниэля закрыть счета «Кейд-Москва» и «Кейд Девелопмент» кодом «НОРДСТРЭМ». /В компьютере Макса есть порядка пяти черновиков договора между «Кейд-Москва» и «НОРДСТРЭМ», причём Макс лично прорабатывал все условия сделки/. Ведя переговорный процесс, Макс – как я уже говорил, прекрасный финансист – в какой-то момент понял, что алгоритм кода «НОРДСТРЭМ» может, фигурально выражаясь, открыть одним ключом два замка. С одной стороны – дать доступ к счетам Даниэля. С другой – попробовать «на вкус» и чужие деньги.
И Макс снова встал перед выбором: сделать зло /например, найти хорошего хакера и взломать код «НОРДСТРЭМ», о чём свидетельствует его переписка с некоторыми консультантами-криптографами/ или же оставить своего брата в покое. Но Макс выбрал третий вариант. Полагаю, что Даниэль сам невольно подсказал Максу это решение, оповестив Макса о том, что в двадцать один год Ева станет наследницей. /Говорю так, потому что чуть позже сам Макс подтвердил мне это/. К тому же Макс уже знал, что у Рамадана есть Лейс – наследник рода Эль-Каед и Эль-Файюм. Следов Иры Макс не смог найти: об этом давным-давно позаботился Саша Фадеев, уничтожив ряд данных в архивах, которые могли привести Кейда и Макса к Ире. И Макс посчитал, что ему будет достаточно убрать с дороги Лейса. Таким образом, план Макса был почти готов. И теперь Максу оставалось найти исполнителя.
Скрывать нет смысла: я сам предложил Максу свои услуги. /Если кто-то из «семёрки» «Лашкар-и Тайба», паче моего чаяния, выживет, то непременно расскажет об этом/. Чтобы войти в доверие Макса, я вычленил того, кто был его Седьмым и самым преданным телохранителем. И я убрал его четыре месяца назад, обставив дело так, словно Седьмой готовил на Макса покушение. Как я это сделал – рассказывать не буду (никто не найдёт Седьмого. Концы я умею подчищать – меня хорошо обучали).
– Спасибо. Что я тебе должен? – спросил Макс.
– Очень большие деньги. И возможность расчитаться с Рамаданом за своего убитого друга, – ответил я.
– И как звали этого друга? – прищурился Макс.
– Его звали Амир Эль-Каед...
Это была игра на вылет, Андрей. Если бы я ошибся в своих расчетах, я бы проиграл. Но я расчитал все верно.
В тот день мы очень долго разговаривали с Максом. То ли играя роль высшего стража судьбы, то ли пытаясь отвратить Макса от всех его замыслов, но я почти откровенно рассказал Максу про Лили, Карен и Амира. Про то, что сделал Амир с матерью Макса. Про то, какими мечтами жил Амир и что он сделал Рамадану. Даже про то – и да простит меня Лили! – что Амир с ней сделал. Но все решила одна фраза Макса. «Я хочу убить Кейда. Мне надоело ждать. Но сначала я любой ценой получу Еву. Сделаю из неё свою игрушку – пусть Кейд посмотрит на то, что стало с его девочкой. Пусть помучается прежде, чем умрёт».
И я понял: прежде, чем умру я, Макс будет уничтожен.
– 6 –
И я отправился в Египет, чтобы разыскать Лейса. Мне указали на пляж. Там я увидел старика с янтарными глазами. Узнать Рамадана было сложно: он постарел, годы не прошли для него бесследно. Я не подходил к нему и не обращался за помощью – ведь я давно уже для всех умер. А потом я услышал звонкий голос с такой знакомой хрипотцой, крикнувший «salam abu». По пляжу к Рамадану вихрем нёсся парень лет двадцати пяти – двадцати семи. Он был бы очень похож на Игоря, если бы не два «но»: серый цвет его глаз и слишком юный возраст. Я знал, что сыну Лили должно было быть тридцать два года, да и глаза сына Лили я хорошо помнил. Мальчик обнял Рамадана, и они отправились в сторону гостиницы. Я последовал за ними.
– Кто этот парень? – спросил я девушку на ресепшен.
– Это родной сын господина Эль-Каеда. Мальчик живёт в Англии. Учится в Оксфорде. Часто приезжает к отцу.
– И как его зовут?
– Лейс Эль-Каед.
– Может быть, Леонид Файом? – уточнил я.
– Что я, не помню имени мальчика, который сюда приезжает с четырнадцати лет? –обиделась на меня женщина. – Мальчика зовут Лейс. А вот кто вы? И почему вы так им заинтересовались?
– Думал, это знакомый. Но я обознался, – ответил я и ушёл.
«Рамадан забыл клятву, данную Лили», – думал я и не желал верить в предательство. Но теперь я боялся открыться и Рамадану. Теперь я сам должен был узнать, кто такой этот Лейс Эль-Каед.
Гм... ну, в общем так. За все те три месяца, что я имел дело с Лейсом, мне несколько раз очень хотелось «намылить» ему шею. Лейс – это редкостный шедевр: такого хамства и нахальства я никогда не встречал. /Даже ты, Андрей, таким в детстве не был. А ты был способен на многое, достаточно вспомнить, что ты регулярно откалывал в школе/. Но, постепенно освобождаясь от своей антипатии к Лейсу, я мало-помалу начал осознавать, что Лейс просто играет. И это не мальчишка, а взрослый и очень умный молодой человек, который отлично собой владеет. И он умеет выживать, как никто. А потом я увидел один-единственный пленительный жест Лили и, наконец, понял: Лейс – это её сын.
Видимо, когда-то давно, опасаясь нескромных вопросов, Рамадан изменил имя мальчика, ну, а Лейс изменил свою приметную внешность. /На всякий случай, я всё же проследил за Лейсом. В Лондоне на Бонд-стрит есть один магазин, где Лейс заказывает себе линзы/. В какой-то момент, надавив на Лейса больше, чем я того хотел, я услышал историю его детства, рассказанную им сам. Нет, Лейс никогда не был со мной откровенен, я был для него врагом –человеком, который желал смерти его приёмному отцу. Но, желая загнать меня в угол, Лейс невольно увлёкся и рассказал мне то, что он сам пережил. И я, услышав его рассказ, искренне пожалел, что Карен и её сообщники к этому времени уже давно умерли. Я был бы счастлив убить их сам. Своими руками. Медленно...
