Владимир Топилин - Тропа бабьих слез
Кажется, Погорельцевы собрались все: мужчины – за столом, женщины – стоя за их спинами. Сергей вошел за Софьей, перекрестился на образа, встал перед столом, как перед судьями. Фома Лукич, на правах главы семейства, пригласил его присесть на красную лавку – за стол не позвал, – после некоторого молчания начал глаголить:
– Софья нам тут все рассказала. И просьбу твою, и намерения. Знать, за кордон хочешь податься? Что же, дума добрая. Не знаю, правильно то или нет, поступай, как хочешь. А вот только не будет ли нам вреда, если мы тебе золотое место покажем?
– Никому не скажу! – перекрестился Сергей. – Восемь лет никто о вас не знал, и теперь не узнает!
– А коли так, почему же тогда сотоварищей привел за золотой статуей?!
– Ну, тут дело другое. Статуя к вам не относится. Я думал, она под камнем, в земле лежит. Да и к тому же она не ваша… никому не принадлежит.
– А кому же она должна принадлежать?
– Тому, кто найдет ее.
– Вона как ты думаешь! – подал голос дед Лука. – Это как понимать, знать, кто нашел, тот волен, делать с ней то, что хочешь?!
– Да.
– Эх, как ты загнул! Так ты, думаешь, что статуя ничейная?
– А что, есть хозяин?!
– А ты как думаешь?
– Не знаю… – растерялся Сергей, лихорадочно соображая, к чему староверы затеяли этот разговор, и недвусмысленно намекнул: – Вы знаете хозяина?
– А то!
– Может, вы знаете, где сейчас статуя?!
– Может, и знаем… – проговорился дед Лука. – А только чужим людям это знать нельзя!
– Почему?
– Потому, что такие, как ты, ее во зло используют. Люди не для жадности творение делали, а во благо веры! Оный образ духом людским насыщен, как икона Божьей Матери. Многие лета ей преклонялись, а поэтому статуя силу великую имеет! – разволновался дед Лука, привстал с места, поднял палец, привлекая внимание, топнул ногой. – А ты ее… хотел распилить.
– Но ведь я… – пытался объяснить Сергей, но старец прервал его.
– Что бы ты сказал, коли у тебя дома ограбление сделали?
– Мой дом и так разграбили…
– И что ты на енто скажешь?
– Что я могу сказать… была б моя воля…
– Воля твоя!.. Где она, воля твоя? Вишь, какая по России смута? Нигде покоя нет! Брат на брата! Сын на отца! Нет ни святости духа, ни любви к ближнему. Потому и Отечества не будет… а в общем, ни к тому я глагол веду: учить тебя поздно! Только вот, может, придут мысли к тебе праведные, да в назидание потомкам, где ответ держать будешь, помни! У каждого человека есть свои духовные ценности! Не надо на них руку налагать, себе дороже будет. Бог един, Он все видит! Человек видит глазами, а Бог душой! Каждый на этой земле право имеет на свою веру. А почему отбирать ее у человека – грех великий! Потому и сотоварищи твои погибли, от жадности на чужое…
Слушает Сергей староверов, а у самого мороз по коже, будто не дед Лука перед ним, а Сам Всевышний речь ведет. И все слова в точку, будто капля воды на сухой листочек травы. Сорок лет Сергей прожил, много на своем веку повидал, а такого урока никогда не слышал. Да и не услышит, наверное, никогда!
Недолго Погорельцевы объясняли Сергею смысл бытия. Да только, чем меньше скажешь, тем дольше помнить будешь! Принял Сергей урок благоденствия, от которого стыд едва сердце не остановил. Понял он, что нельзя было трогать золотую статую даже в мыслях: не тобой положена, не тобой и взята будет. И в этом был смысл бытия.
А под конец, видимо, сжалились Погорельцевы над ним, решили помочь в горе. Как это они делали всегда, когда человек в тайге просил помощи. После того как кончил дед Лука свои изъяснения, встал Фома Лукич из-за стола, произнес слово:
– Завтра с Маркелом на золотую россыпь пойдете. Туда, где Гришку Соболева убили. Неделю вам сроку работы. Сколько возьмете – все твое. А после того, мил человек, собирайся в дорогу. Уходи, пока не поздно. Разгневал ты Святого Духа. Не будет тебе прощения в этих местах!..
Выслушал Сергей староверов, ушел к себе в заезжую избу, будто пинка под зад дали, или в кадетском корпусе прутком спину прижгли. Сознание ватой обмякло: неужели все правда?.. А в голове – слова деда Луки: «Что бы ты делал, когда твой дом грабить пришли?» А ведь так и есть, если к нему в дом пришли, стали грабить, он бы ответил достойно! А тайга, горы, это и есть чей-то дом. И он в чужой хате был вором.
Сергей почувствовал, как от этого восприятия в голову ударила кровь, щеки прикоснулись к кипятку. Первый раз за восемь лет он почувствовал стыд.
5
Золото моешь – себе могилу роешь. Так гласит старая старательская пословица. В ней весь смысл бытия сибирского промысла, наставление, предупреждение, убеждение. Во все времена с начала поисков драгоценного металла добыча золота связана с критическими факторами. Глухая тайга, суровые климатические условия, отдаленность населенных пунктов, нехватка продуктов питания, тяжелый физический труд были главными соперниками золотоискателю. Далеко не каждому мужику сопутствовал фарт-удача. Редко кому в жизни удается найти богатую золотую жилу или россыпной участок, где благородный металл находится на поверхности земли. Многие старатели всю жизнь обходят тайгу в поисках синекрылой птицы удачи, которая порхает призрачным облачком в тенетах матового горизонта. Многие силы, дух, а главное, здоровье оставляет человек взамен капризному, коварному золоту. «Добывая граммы, убиваешь годы жизни. Отмываешь килограммы – теряешь жизнь!» В этой мудрости истина правды. Если старатель приносит из тайги несколько золотников, это считается нормой. А как всплывут килограммы, здесь не миновать коварства и жадности. Золото не иголка, за воротник не заткнешь. Большой объем благородного металла всегда вызывает у завистников черные мысли. Велика Сибирь – а спрятаться некуда. Лишнее слово фартового бергало (старателя) за стаканом вина нередко несут хозяину россыпного участка смерть. И в этом кроется смысл ценности золота. Как много людей погибло из-за своего языка, знают только горы, реки да ветровалы. Никто во все времена не вел учет потерявшимся людям. Ушел человек в тайгу, сгинул – Царствие Небесное! Редко кто искать будет. Да и где искать? След человека в тайге – как росинка на заре. Вот она есть, а под солнечными лучами уже испарилась. Поэтому и ведется в глухих урочищах среди старателей незримая война. Богатое месторождение золота – наследный капитал. Нашел новое месторождение – стойко стереги. Набрел на разработанный участок – без оглядки беги. Не каждый старатель поделится с чужаком самым дорогим, что у него есть в этой жизни. Обычной платой за посторонний взгляд мог быть нож, топор или свинцовая пуля. Таковы жестокие, но справедливые законы старателей. И изменить что-то здесь невозможно.
