Александр Ройко - Жизнь щедра на сюрпризы
— О, Господи, Андрюша! Что случилось, почему ты так долго там был? Ты не заболел?
— Заболеть то я не заболел, хотя больничный от Нины Никитичны привёз — чтобы оправдать свою задержку. А почему задержался? Да потому что ордер на квартиру не давали?
— А что ещё что-то в доме было недоделано?
— Недоделано там, наверное, много. Но дело не в этом — именно нашей семье не хотели давать ордер.
— Как это не хотели, почему?
— Давай я нормально переоденусь, помоюсь хорошо с дороги, а потом всё подробно расскажу. Время то у нас есть.
— Ладно, беги в ванну, а я тем временем приготовлю обед, точнее разогрею его. После ванны всё и расскажешь.
Андрей начал рассказывать все прошедшие события в Полтаве ещё за столом, обедая, и продолжил уже после. Разговор длился долго, потому что Лера засыпала по его по ходу рассказа вопросами: многое было ей непонятно — почему именно не давали квартиру, почему сразу на заводе не захотели помочь, почему игнорировали положение о том, что работающим за границей очередь на жильё и само её получение сохраняются. Она удивлялась также, как могло такое быть, что мужа не поселили в гостинице. В общем, вопросов было много.
— Для меня самого многое непонятно, но так там всё было. Что касается сохранения очереди на квартиру, то это положение все подтверждали, а вот пункт о её получении обходили стороной. Понимаешь, само это положение прописано не очень понятно. Что означает сохранение очереди? Входит ли туда именно получение квартиры? У нас в стране научились очень ловко писать разные документы — на первый взгляд в нём всё в порядке, но когда коснёшься конкретно чего-либо к нему относящегося, то всё можно трактовать по-разному. Недаром же говорят, что "закон — что дышло: куда повернёшь — туда и вышло".
— Да, не очень понятная и невесёлая история. Но квартиру нам точно дали?
— Одну минуту, — Андрей пошёл к вешалке, достал из пиджака ордер и протянул его Валерии. — Вот, смотри сама — убеждайся.
Лера не могла отвести глаза от этого небольшого листика, такого драгоценного. Постепенно прошло её удивление, расстройство — всё это сменила радость, которая так и сияла в её глазах.
— Господи, неужели это правда? У нас есть своя квартира?
— Теперь уже правда. Есть у нас своя квартира.
— А квартира хорошая? А на каком она этаже?
— Квартира в целом то хорошая, хотя сейчас вид у неё довольно неприглядный.
— Почему?
Андрей рассказал Лере о состоянии квартиры, но сразу же успокоил, сказав, что после ремонта вид у неё будет замечательный. Не очень понравилось Валерии и сообщение о том, что квартира расположена на первом этаже.
— Ты знаешь, это не так страшно, как кажется на первый взгляд. Конечно, на первом этаже риск, что тебя зальют, больший, нежели на пятом, но будем надеяться, что этого не случится. А в остальном ничего — нормально, и на первом этаже, цоколь дома довольно высокий, в окна заглядывать не будут. Имеется две лоджии: одна с входом из спальни — она поменьше, и вторая из кухни — та большая. Нужно будет разобраться в подвале, возможно, из лоджии с входом из кухни можно будет сделать, так сказать, личный подвальчик. Тогда не нужно будет ходить в подвалы под домом через улицу. Это существенное удобство.
— Да, это было бы не плохо. А комнаты и кухня большие?
— Большие, я всё детально промерял там и привёз схему с указанием всех размеров комнат. Теперь по ней можно планировать, что куда нужно покупать.
Морозевичи до самого вечера обсуждали полученную квартиру и занимались планами по её обустройству.
А уже на другой день Андрей с головой окунулся в работу. Её накопилось немало: и бумажной — различные отчёты за месяц, графики на следующий месяц и прочее. Много было работы и у слесарей-ремонтников. Погода в феврале выдалась переменчивая — то потеплеет и смахивает на весну, то вновь похолодает и вновь начинаются заявки на различный ремонт. Этих заявок накопилось прилично, и слесари трудились, не покладая рук. Морозевич с утра доложил командованию о своём прибытии, объяснил причину задержки, отнёс больничный лист и после этого тоже с головой окунулся в работу. Эта запарка у него продлилась до конца месяца. При этом он составил план работы на март месяц и список работ (которые ещё не успели сделать и которые просто необходимо сделать) получился внушительный, а ведь будут ещё и текущие заявки. В этом списке были следующие пункты (часть из них):
заменить насос под зданием СПК;
устранить течь бойлера в жилом доме? 2;
устранить течь радиаторов в жилых домах? 1, 4, 5;
добавить секции в квартире на втором этаже дома? 7;
демонтировать старый стерилизатор в ФТО;
добавить секции батарей в палате? 2 в терапевтическом отделении;
добавить секции батарей в комнате сестры-хозяйки глазного отделения;
заменить насос (установить более мощный) под ДОС? 11;
провести ремонт участка трубопровода под госпитальной кухней;
устранить течь системы бойлера на оранжерее;
монтаж нового насоса под гинекологическим отделением;
заменить радиатор в квартире Алёнушкина (ДОС? 14);
установить новые обратные клапана на бойлере под штабом;
врезать новую подпиточную трубу под детским отделением;
изготовить отопительные регистры и установить их в гараже;
устранить течь трубы-обратки на КУОМСе;
произвести ремонт системы умформера под зданием СПК;
устранить течь бойлера под кожным отделением;
устранить течь трубопровода в подвале ФТО;
установить новый насос на отопление под кухней;
заменить участок трубопровода в канале у гостиницы;
устранить течь одного бойлера и утеплить второй под хирургией;
добавить 2 радиатора в офицерской столовой;
добавить секции радиатора в ЛОР-отделении.
Это был далеко не полный список работ, который пополнялся ежедневно, особенно за счёт заявок от жильцов. Морозевич только сейчас в полной мере убедился в правоте Фисунова, когда он ему в первый же день говорил, что работы слесарям-ремонтникам хватает, особенно в зимний период. Работы, действительно, было невпроворот. На эти работы у начальника теплохозяйства было всего десять человек — 8 слесарей, один из машинистов топливоприготовления, который работал вместе со слесарями и газосварщик. На мелкие работы можно было разбить всю эту группу на 5 бригад по 2 человека. Но были работы, на которых двум человекам никак не справиться. Так что загружены все были капитально, однако с работой справлялись. Бурчали, конечно, иногда, что совсем нет свободного времени (порой, чтобы закончить ремонт, приходилось задерживаться и после работы), но своё дело делали. Андрей не мог нарекать на кого-либо из своих подчинённых — они своё дело знали и справлялись со всем довольно квалифицировано.
В преддверие Международного Женского дня в понедельник 5 марта состоялось общее собрание служащих, на котором присутствовал и зам. начальника госпиталя по АХЧ. Он коротко поздравил женщин с праздником (официальное торжественное собрание должно было состояться послезавтра), после чего немного поговорили о положении дел в госпитале и, наконец, приступили к главному вопросу повестки, которого все с нетерпением ждали. Это был вопрос о выделении служащим талонов на дефицитные товары. Правда, до этого во время разговора о событиях в госпитале всех немного смешил один из подчинённых Морозевича. Это был его слесарь Василий Евгениевич Дидык. Мужик он был дотошным, к тому же из когорты эдаких ярых украинцев, которых часто называют "хохлами". Он всё добивался, чтобы ему ответили на один вопрос, который он задавал чаще на украинском языке: "Ви мені скажіть — а танці вчора були?". Речь шла о танцах на КУОМСе, которые проходили в субботу и были запланированы, как обычно, и на воскресенье. Но в последний момент танцы в воскресенье были отменены из-за подготовки зала к празднованию 8 Марта. Но Василию необходимо было досконально разобраться в этом деле, и он не единожды повторял свой вопрос. Собравшихся в зале он, конечно, этим веселил, но, в конце концов, это надоело Стабровскому, и майор Дидыка довольно резко приструнил. Вопрос же о распределении талонов обсуждался довольно азартно, но без каких-либо упрёков или обид — всё проходило примерно так же, как и в Борстеле. Андрей тоже ожидал подобного талона для себя. Постепенно добрались в этом вопросе и до теплохозяйства. Но, когда сообщили, что талон на чайный сервиз "Мадонна" должен вручаться Андрею Морозевичу, то кто-то из женщин (не из его подчинённых) удивлённо спросил:
— А не слишком ли рано Морозевичу получать талон? Он ведь работает всего полгода.
— Ну, во-первых, не полгода, а семь месяцев, — объяснил Стабровский, — а, во-вторых, это он у нас столько работает. А вообще-то у семьи Морозевичей через три месяца заканчивается срок их пребывания в Германии (если им только его не продлят), до этого они работали в другой части. И за это время они с женой получили всего два подобных талона — не очень-то много за три года на двоих. Кроме того, это талон не на какой-нибудь большой ковёр или хотя бы на такой же кофейный сервиз, который обычно имеет больший спрос. Так что, я думаю, в этом плане всё нормально. Ещё по этому поводу у кого-либо есть вопросы?
