Жан-Мишель Генассия - Клуб неисправимых оптимистов
— Прошу вас, не ставьте на Леонида. Ставьте на меня. Я изучил его манеру, узнал его слабости и работаю над защитой Каро-Канн.[162]
— Ее уже лет двадцать не разыгрывают.
— Тем более. Он ничего не заподозрит.
— Я не знал, что вы так хорошо играете. Пожалуй, приду посмотреть.
Леонид и Виктор тщательно выбрали день. Тридцать первое марта, накануне первого апреля. Это их очень веселило. Леонид запретил мне посвящать в нашу затею Игоря.
— Они твои друзья, Леонид, а ты собираешься надуть их. Тебя это не смущает?
— Они небогаты и много не поставят.
— А как же Игорь? Мне перед ним неудобно.
— Успокойся, он никогда не участвует в пари.
* * *Накануне игры мы встретились напротив «Бон-Марше». Я сел в такси, и началась генеральная репетиция. Леонид хотел быть уверен, что я все запомнил. Мы сыграли партию прямо в машине за рекордно короткое время. Как блиц. На сороковом ходу он задумался. Нахмурил брови, как будто что-то его вдруг обеспокоило.
— Проблемы, Леонид?
Он покачал головой и продолжил играть. На пятьдесят втором ходу я поставил офицера на е6. Мат! Ботвинник переломил ход партии и с блеском выиграл.
— Нужно будет слегка сбавить темп, — рассеянно произнес он.
— Что-то не так?
— Все нормально.
— Мы можем поменяться. Я буду играть черными, и, если проиграю, никто не удивится.
— Мы ничего не станем менять!
— Ни один человек не поверит, что я способен тебя победить.
— Эти рохли до сих пор верят, что коммунистическая партия защищает интересы трудящихся. Они проглотят что угодно.
— Я бы не обыграл тебя, даже будь ты мертвецки пьян. Надувательство слишком явное. Они догадаются.
— Виктор — большой хитрец. Он все предусмотрел. До завтра.
* * *Народу в клубе собралось великое множество. Леонид всю неделю готовил почву, рассказывая, что Виктор Володин совсем сбрендил и решил ставить на Мишеля десять к одному. Игорю идея не понравилась:
— Ты же знаешь, в нашем клубе на деньги не играют.
— Мы не виноваты, что Виктор такой болван и хочет просадить свои деньги, — подал голос Владимир.
— Дело принципа. А принципы на то и принципы, чтобы им следовать.
— Правила установлены нами и для нас, а Виктор Володин не член клуба, — возразил Павел.
— Невероятно, что он хочет ставить на Мишеля. У мальчика нет шансов. Ни одного на миллион.
— На скачках Виктор всегда играет по-крупному, — пояснил Леонид.
— Очень странно.
— Мишель здорово поднаторел, — сказал Леонид.
— Не заметил, — возразил Игорь.
— Вы с Леонидом утверждаете, что Володин — человек бесчестный, вот мы его и проучим, — предложил Виржил.
— Исключение подтверждает правило, — подвел итог Грегориос. — Все против Виктора Володина!
При этом разговоре присутствовали все члены клуба, кроме Вернера, крутившего кино на улице Шампольона. Был даже Лоньон, не показывавшийся в «Бальто» целых два месяца. Виктор появился к трем, в сшитом на заказ костюме, который был ему чуточку узковат. От него за версту разило одеколоном.
— Как поживаете, Виктор? — поинтересовался Павел. — Мы редко вас видим.
— Предпочитаю по воскресеньям не сидеть в затхлом помещении, провонявшем табаком и пивом. Я езжу в Лоншан или Отей. Подышать. Нет ничего лучше лошадей. Мы с другом — он барон, из старого дворянства, — купили на двоих лошадку. Будущий чемпион. Скоро начнем выставлять ее в провинции.
— Вы что, ограбили парфюмерный магазин? — продолжил беседу Павел.
— Когда иду сюда, всегда принимаю меры предосторожности.
— Кажется, вы ставите на Мишеля против Леонида? — спросил Виржил.
— Держите меня за идиота? У него нет шансов. Это все равно что свести на ринге девочку и тяжеловеса.
Они переглянулись, сбитые с толку таким ответом. Надежда подработать ускользала.
— Я поставлю на малыша Мишеля при двух условиях.
— Каких именно?
— Он будет играть белыми.
Подобная тактика называется «забросить наживку». Выставить в качестве препятствия то, на что все безусловно согласятся. Первое условие Виктора возражений не вызвало.
— И Леонид наденет вот это.
Он достал из внутреннего кармана пиджака очки сварщика с совершенно черными стеклами для защиты от вспышек.
— Он ничего не увидит. Будет играть вслепую. По памяти. Это даст Мишелю небольшую фору и уравняет шансы. На этих условиях, господа, я готов держать пари и поставить на Мишеля против Леонида.
— Это все меняет.
— Такого еще не бывало.
Они заспорили. Способен ли Леонид запомнить все ходы партии? Он никогда ничего подобного не делал. Можно быть великим игроком и не помнить расположения фигур на доске, даже если твой противник — дебютант. Они бы колебались и осторожничали до самого закрытия бистро, но Леонид поддал жару:
— Сегодня воскресенье, Виктор Анатольевич, здесь ты мне не патрон, и я выскажу тебе все, что думаю. Ты — подлый трус и ничтожный фашистюга. Думаешь, ты самый хитрый? Поцелуй меня в зад! Комбинатор хренов! Я играл и выиграл вслепую сотни партий. В том числе у чемпионов. — Он вытащил из кармана пачку «бонапарток» и «расинок». — Здесь восемьсот пятьдесят франков. Можешь пересчитать! Какие ставки?
— Два к одному.
— Ты — мерзкий кровопийца, обираешь бедняков. Впрочем, чего ждать от беляка!
Леонид готов был убрать деньги, но Виктор его остановил:
— Четыре к одному. И на этом все.
— Вслепую я играю семь к одному.
— С ума сошел?
— Сдрейфил? Возвращайся на бега и делай ставки на первые три номера.
— Если ты так в себе уверен, пусть будет пять к одному. Это мое последнее слово.
— По рукам!
Их уговор подстегнул остальных. Зашуршали купюры, каждый хотел участвовать. Виктор и Владимир записывали ставки в блокнот. Лоньон выложил на стол три пачки денег и прикрыл их ладонью:
— Как вам кажется, мсье Володин, у меня большие уши?
Мы переглянулись. Никто никогда не говорил при Лоньоне о размере его ушей. Как он узнал? Кто проявил неосторожность?
— Я видал и побольше, — ответил Виктор. — У казаков они огромные.
— Господь наградил меня такими ушами, чтобы я мог все слышать на расстоянии. Вы сказали пять к одному?
— Именно так.
— Ставлю три тысячи. У меня не только большие уши, но и чертовский нюх. Вы — спец по кинжальным ударам, но будете биты.
— Ты уверен в своих словах? — спросил Имре у Леонида.
— У меня в голове сотни партий.
— Я не хочу потерять деньги.
— Хочешь озолотиться — рискуй, сегодня или никогда! Пять к одному!
— У малыша нет ни одного шанса! — весело воскликнул Томаш. — Я дважды сделал его на этой неделе. Если хотите, я сыграю с ним после Леонида.
* * *Имре выложил двести сорок франков. В клуб набились клиенты «Бальто», все ставили на Леонида. На шум явился папаша Маркюзо и начал принимать заказы.
— Не хотите сделать ставку, Альбер? У Мишеля нет никаких шансов.
— Я не участвую в азартных играх.
— У вас ведь есть денежки, папаша Маркюзо, вы можете себе позволить, — сказал Виктор.
— Вот они, денежки, — ответил хозяин бистро, похлопав себя ладонями по толстому животу. — Никто их у меня не отнимет. Итак, господа, кто что будет пить?
Занятый подсчетами Игорь почесал подбородок.
— Ты не ставишь? — спросил он меня.
— Да ну… Он все равно выиграет. Да и денег у меня нет.
— Что, если я профинансирую Мишеля? — поинтересовался у окружающих Игорь.
— Только этого еще и не хватало! — рыкнул Леонид.
Подошедший Саша хотел положить на стол стофранковую купюру, но Леонид перехватил его руку.
— Ты — не участвуешь! — зло бросил он.
— Вон! — подхватил Игорь. — Сколько раз повторять? Тебе не место в клубе!
— Франция — республика. Все мы свободные люди, и я плевать хотел на ваши угрозы!
Он сел на стул, демонстративно развернул газету и стал читать. Грегориос с отеческой улыбкой похлопал меня по плечу:
— Не волнуйся, Мишель, ничего страшного не случится.
Все смотрели на меня с сочувствием. Они спрашивали себя, как долго я смогу противостоять людоеду, пусть даже ослепленному. Никто не сомневался в исходе партии, так что за судьбу вложений можно было не волноваться. Думать о том, что я возьму верх над Леонидом, было так же нелепо, как верить в то, что человек способен победить кровожадного льва, подняться в небо, взмахнув руками, или что Лихтенштейн может выстоять в сражении против Красной армии. Меня пробрала дрожь, мочевой пузырь подавал отчаянные сигналы бедствия. Бежать! Уносить ноги, пока не поздно. Играть в таком состоянии все равно невозможно. В этот момент я увидел окружающих меня людей как при фотовспышке: глаза блестят, губы насмешливо оскалены, зубы готовы ухватить жертву. Им было плевать на меня, как на прошлогодний снег; они прикидывали, как потратят грандиозный выигрыш — пять к одному! — который получат благодаря олуху Виктору. До чего же он глуп, этот жердяй. Все они были ничуть не лучше. Жизнь — игра. Одни верят в удачу и проигрывают, другие не верят, но им всякий раз везет. Сегодня роль крупье досталась Виктору. Он напоминал сострадательного гробовщика, уверенного, что выпотрошит остальных, и пытающегося не выдать тайного ликования.
