Эльмира Нетесова - Клевые
Собственно, в доме Серафимы никого-не тянуло на общение с Райкой. И две подружки никогда не скучали и не вспоминали о Райке, когда той подолгу не было дома.
Прошло полгода с того дня, как девка поселилась здесь. Но о ней никто ничего не знал. Егор почти не видел бабу. Серафима лишь изредка сталкивалась с нею на кухне. И, с трудом вспомнив, молча кормила бабу.
Райка, усвоив порядок дома, не нуждалась в помощи подруг. Старалась реже находиться в доме Серафимы.
Но однажды поздним вечером старуха, прибрав на кухне, пошла в ванную. Дверь оказалась закрытой. И бабке послышался сдавленный плач, словно кто-то усиленно сдерживает рвущиеся наружу рыдания.
Старуха постучалась. Послышался шум воды, короткое плескание, а вскоре двери в ванной открыла Райка.
— Ты чего это тут закрылась?
— Да вот привела себя в порядок! — ответила та, вытирая лицо.
— А ревела почему? Что случилось?
Райка растерялась от прямого вопроса. И ответила, угнув голову:
— Да так… Мелкие неприятности…
— Я смогу помочь? — спросила старуха.
— Не знаю. Хотела с подругами поговорить, а их теперь нет. Может, что-нибудь подсказали б, — вхлипнула баба.
— Иди в свою комнату. Мы с Тоней сейчас придем к тебе. Если не я, то дочка постарается помочь. Она — умница. А ты перестань реветь, успокойся! Я сейчас позову Тоню.
Вскоре Серафима с Антониной вошли в комнату, где Райка жила вместе с подругами. Теперь она была одна и ждала прихода хозяев.
— Что стряслось?! — спросила Тонька, едва прикрыв двери.
— Беременной стала! — заревела Райка.
— Сделай аборт! — посоветовала Антонина.
— Срок большой. Не берутся. Двадцать недель! Только искусственные роды…
— Ив чем проблема? — не поняла Тоня.
— А в том, что за это бабки большие нужны. У меня столько нет.
— Почему родить не хочешь? — встряла Серафима.
Райка, шмыгнув носом, глянула на старуху исподлобья:
— И так троих родила. Куда еще?
— У тебя трое детей? — не поверила Антонина в услышанное.
— А что я могла сделать? Трое! Куда этого дену? Мне с теми мороки хватило.
— Где ж они, твои дети? — ахнула старуха.
— Небось родителям подкинула? — прищурилась Тонька.
— Как бы не так! Не всем, как тебе везет! Моя мать едва узнала, что я беременная, враз за бутылку ухватилась! Не думай, что решила обмыть радость! Вино уже выжрала. Бутылкой башку хотела раскроить. Я вовремя увернулась. Иначе проломила б черепушку. Она — крутая! Я ее с час за руки держала, пока не протрезвела. А когда соображать стала, пообещалась найти клиента на товар.
— На какой товар? — не поняла старуха.
— Да вы что? Не проснулись? Ну на ребенка — покупателя! Есть такие семьи, где жена иль муж не способны детей иметь. А хотят. Но без огласки. Чтоб никто вокруг и сам ребенок не знал, что он не родной. Таких всегда хватало. Они все делают тайно. Платят деньги той, какая родила. Забирают ребенка, расстаются навсегда.
— Не пойму, а чего в детдоме не взять?
— Там уже большие дети. Помнить будут, что это не родные родители. Да и соседи, родня проговорятся. Здесь же — совсем крохотный. Таких в детдомах не бывает. Их выращивают в доме малютки, а уж потом отдают в детдом.
— Чего ж ты в роддоме не оставила? — не поняла Антонина.
— Чудная! Пусть я дура! Зато у меня мать умная! Нашла поку
пателей! Едва родила, его тут же забрали из-под меня и увезли! Куда-то за границу. Я даже в лицо не успела запомнить. Не дали разглядеть, хоть на кого похожий! Отдали баксы и прощай…
— Чего ж себе не оставили? Иль не жаль? — удивилась Тоня.
— Во чудная! Зачем он мне? Его ж кормить, растить надо! Сколько пеленок, одежды покупать пришлось бы! А сколько сил отнял бы! Тут же сбыли за тыщу баксов и гужевали с мамашей целый месяц!
— Сколько лет тебе тогда было?
— Четырнадцать! Теперь до вас дошло, почему я не могла себе оставить его? Мамаша так и заявила, что у меня еще полгорода в транде пищит. Успею сопляками обзавестись. Сама покуда зеленая, не жила, ничего не видела. На чью шею повешу?
— А от кого ты его заимела в таком возрасте? — удивилась Серафима.
— Это дело нехитрое. Сама точно не знаю! Может, от Толяна или от Юрки. Хотя… И с Генкой была! Разве разберешься! Там фонариком не посветишь. А сопляк был слишком мал. Не мог сказать, кто его на свет произвел.
— Выходит, ты уже давно по рукам пошла? — спросила Тонька.
— Что? По рукам? Да все девки теперь как сорвались! Этим кормятся! Чего толку дарма ее беречь! Пусть содержит! — отмахнулась Райка.
— А двое других детей? Ты их тоже продала? — поинтересовалась бабка.
— Вторую — девку, иностранцы не купили. Пришлось ее северянам загнать за деревянные. Мамаша чуть со свету не сжила. Девка родилась убогой. Еле сбыла ее. А третьего — сама не знала как завелся. Видать "скафандр" слетел у кого-то из дружков. По бухой и подзалетела. А сопляк родился аж на пять кило. Чуть не сдохла, пока родила. Баксам не обрадовалась. Целый месяц в себя приходила. Мать сказала, чтоб завязала я свое хозяйство на морской узел. Потому как приварок расходы не покрыл. На таблетки, уколы больше половины ушло. Я уж так стереглась, чтоб не залететь. И на тебе, как назло.
— Чего ж с мамашей не живешь? — удивилась Тонька.
— Во чудная! Да я с ней давно не кентуюсь!
— Почему?
— Бухает она. И дружки, когда под кайфом, нас с ней путают. Ко мне прикипают, хмыри облезлые! Она злится! Потому что потом алкаши не ее, меня водярой поят. А ее гонят от стола.
— А кто твой отец?
— Э-э, нашли о чем спросить. Мне мамаша каждый день про него рассказывает басни. И всякий раз про нового. Уже восемь их насчитала. Один — кочегар. Второй — машинист из метро, третий
— строитель. Еще шофер такси, потом электрик — дядя Вася, сантехник — Гриша, продавец из овощного — Николай, а последний
— участковый милиционер. Но, по-моему, она забыла девятого, основного виновника моего появления. Уж если честно, то на такую, как я, половинки мужика хватило б с головой. Либо сделал какой- нибудь замухрышка, либо в перерыв меня состряпали, наспех. Оттого в башке не удержалось, кто моим родителем стал. Мамаша хвалится, что все ей носили бутылки с шоколадкой, про любовь брехали. А вот меня признать своею никто не захотел.
— А мамаша давно пьет?
— Сколько ее помню. Я когда соображать стала? Когда под столом ползала и из бутылок остатки допивала. Мамаша меня выволокла за ногу, когда засекла на этом, да так отдубасила!
— Конечно, кому охота, чтоб ребенок с малолетства алкоголем увлекался? — одобрила Серафима.
