Семен Данилюк - Милицейская сага
- Мы с Паниной тесно работали.
- То есть, нет?
- Сам посуди! Большая бы мне цена была, если б вот так резво умел от тех, кто рядом, отступаться?
- Да или нет?!
- Ты сам, я знаю, человек слова. Должен понять.
- Жаль, не узнаю прежней реакции. И впрямь постарел, что ли? Андрей Иванович! У тебя деньги есть?
- Так... Сколько нужно? - Андрей сунулся в бумажник, но по хохотку Меденникова сообразил, что в очередной раз "сморозил" глупость. - Да есть кое-что.
- В Панинском банке?
- Он у нас самый надежный.
- И - сколько?
- Я не пом... Тысяч шестьдесят.
- В долларах? Неплохо. Это как же надо было экономить, во всем отказывать, чтоб с зарплаты начальника УВД накопить. Жена-то, помнится, не работает.
Пунцовый Андрей обреченно мотнул головой.
- А еще?
- Что?!
- Еще, спрашиваю, где есть накопления?
- Нет. На меня больше ничего нет.
- А не на тебя, но для тебя?
Андрей вскинулся было возмущенно. Но Меденников сидел на столе, с любопытством разглядывая какого-то сувенирного чертика. Что-то в этой "расслабухе" было неестественное. Какое-то особое ожидание.
- Да! - решился Андрей. - В офшоре.
- И - сколько?
- Где-то семьсот тысяч, - выдохнул он и с содроганием заметил удивленные глаза. "Значит, все-таки не знал. Просто взял на понт. И я - как пацан "раскололся"!".
- Не густо. А еще?
- Все.
- И на чем она тебя повязала? На криминале?
- Нет! Что..вы? - Тальвинский и впрямь возмутился. - Этого я себе не позволял. Я офицер!..Так, отдельные преференции. Но - все в рамках!
Поняв неуместность своего возмущения и ту безудержную власть, в которую сам только что отдал себя этому человеку, Андрей замолчал угрюмо и, не спрашивая разрешения, потянулся к коньяку.
Меденников, по-прежнему сидя на столе, меж тем разглядывал его с холодным интересом, не переставая болтать ножками.
- М-да, жизнь нас забрасывает. Это хорошо, - неожиданно произнес он.
- Что хорошо?
- Все. Что разговор у нас честный получился. Не во всем, конечно. Слышал, что еще порядка четырехсот тысяч у тебя на Багамах "зарыто".
- Но!..
- Но - в целом признался. Стало быть, основа для доверия налицо. Так я понимаю?
- Да вообще-то...
- А главное, хорошо, что деньги эти у тебя есть.
- Я, пожалуй, сяду. Что-то меня от всего этого повело.
- Нет, это и впрямь замечательно. Ну, сам подумай, как ненадежно иметь в союзниках безупречного человека. За которым ничего нет. Это ведь как голый на борцовском ковре - ухватиться не за что. Как такому довериться? А когда компромат на соратника имеешь, и - работается легче. И - что важно - по человечески понятней. Понял? Нет?
- Как скажешь.
- Вот так и скажу. Так что - берем панинский комбинат? Только живо...
- Да.
- Хорошо. Ты пока не высовывайся. Основная нагрузка на первом этапе лежет на налоговиков.
- Но Панина! Она-то всей информацией владеет. И не только на меня.
- Это само собой. Не дура! А потому - очень бы кстати получилось, если б и у тебя на нее серьезная встречная компра нашлась. И для тебя важно. И для меня. Мне ведь с ней так и так насчет комбината торговаться придется. А с "увесистой" компрой всегда легче договариваться - глядишь, дешевле сольет. Но если нет...
- Есть! - вскричал Андрей. - И еще как есть!
- Да? Вот и хорошо. Вот и удачно.
- Конечно же! Виталий!
- Ви?.. Мороз? Так он, слышал, в заключении.
- Освободился. Ты историю с убийством Котовцева помнишь?!
- Еще бы.
- Так вот Мороз нашел и сберег документы, подтверждающие, во-первых, факты преступной деятельности и Паниной, и Кравца, и, во-вторых, что именно Панина организовала убийство Котовцева! Как тебе?
- Да это!.. Выше крыши. Только не блеф ли? - А сам оцени, - Тальвинский извлек из кейса полученные перед тем материалы, со всей возможной небрежностью протянул Меденникову. Тот с недоверчивым видом поднес к глазам. Но очень скоро, оставив наигранное недоверие, принялся нетерпеливо перебирать, то и дело присвистывая.
- Да. Спасибо за гостинчик. На такой компре я у нее не только комбинат задаром, но - еще и банк впридачу подгребу, - азартно объявил он. И тут же забеспокоился. - А Мороз - отдаст подлинники?
- Мне-то?!.. Разреши воспользоваться? - Тальвинский выудил из кармана оставленную Морозом записку, набрал телефон. - Пожалуйста, информация для абонента шестнадцать восемьсот пядьдесят два - "Ты прав, Виташа! Дружба превыше всего. Но пассаран! Немедленно жду твоего звонка на телефоне.." - он обнаружил надписанный на аппарате номер, продиктовал диспетчеру пейджинговой связи.
Повесил трубку:
- Ждем-с!
Патетическое послание заставило Меденникова поморщиться. - Сколько он запросит?
- Запросит? - вопрос оказался для Тальвинского неожиданен. - Понятия не имею. Думаю, ничего.
- За ничего и результат - ничего. Ста тысяч ему хватит?
- Долларов?!
- Не тугриков же. - Он, насколько знаю, планировал передать это в прессу или - в один из предвыборных штабов.
- А вот этого категорически нельзя, - быстро отреагировал Меденников. - Категорически! Компромат имеет переговорную силу, пока он в наших руках. Если "выстрелит" где-то, то - убрать Панину, может, и уберем. А "уронить" ее в цене уже не получится. Так что, если Мороз твой заартачится, предложишь вдвое.
- Да не заартачится он. У него идея фикс - Панину и Кравца свалить. А как мы это сделаем, его не волнует. И потом - мне он верит.
Раздался зуммер связи с приемной.
- Слушаю, - склонился Меденников.
- Там какой-то Мороз. Говорит, что...
- Соедините. Держи!
Андрей схватил трубку, предвкушающе улыбнулся:
- Виташка! Все образовалось. Я рассказал о...нашей проблеме. Короче, ты сейчас звонишь не куда нибудь, - он сделал вопросительное движение бровями, и Меденников подтверждающе кивнул, - а в администрацию Президента. И - чтоб долго по телефону не распыляться - здесь к твоей информации проявлен большой интерес. Ты меня слышишь?
- Да. А как ее планируется...реализовать?
- Будет предъявлена...фигурантам. После чего под угрозой огласки им придется лишиться и постов, и бизнеса. Ты понял? Это то, Виташа, чего ты так уперто добивался. И - вопреки всему, добился. Больше того, намекну, что страдания твои окупятся. Сто, - разглядел поспешный жест раздвинувшего пятерню Меденникова, - сто пятьдесят тысяч долларов - как тебе это? Что молчишь? Язык разом отсох от счастья?
- То есть - материалы покупают?
- Само собой. А как ты думал? Сейчас все цену имеет. Задаром, что ли, ты свои круги ада наматывал?.. Короче, дружище, я сейчас возвращаюсь к себе. И жду тебя с бумагами. Виташка, ты даже не представляешь, как я рад, что все так здорово разрешилось, и мы опять вместе, - Андрей сочно хохотнул. - Все! Обрадуй жену. Исстрадалась бедняжка. .. Что? Кончай свои шуточки и живо выдвигайся ко мне. Жду!
Тальвинский положил трубку, хохотнул:
- Вот натура. Я, говорит, подумаю. Даже здесь не может не повыдрючиваться.
- Так он согласился? - Меденников ткнул пальцем в телефон.
- Ты ж слышал!
- Не очень, - Меденников что-то прикинул. - Вот что, наше дело стремное - лишнего риска не любит. Мало ли как там карта ляжет! Ты решай со своим Морозом. А я с этими копиями прямо сейчас к Кравцу нагряну. Он сегодня как раз в Совете Федерации тусуется. Возьму на арапа, чтоб кандидатуру снял. Ему ж неизвестно, что оригиналов у меня пока нет. Сейчас главное, чтоб не просочилось. А ты возвращайся к себе и - будь на стреме.
Подошел в упор, пытливо заглянул снизу вверх:
- Большое дело начинаем. Большие перспективы. Но и - много работы.
- Работы не боюсь. А без дела соскучился.
- Вижу, как ожил. Только что копытом не бьешь. Значит, не охолодела еще кровь-то? Готов к труду и обороне?
- Всегда.
- Тогда по рукам и - побежали. Нас ждут великие дела.
* * *
Андрей шагал по коврам Администрации Президента, кивал попадавшимся навстречу с новым чувством причастности к происходящему и даже, возвращая пропуск, позволил себе легкую шутку:
