Дуги Бримсон - Кое-что о Билли
В результате вчерашней терапии Эмма стала хоть немного походить на саму себя. Более того, сегодня утром я уже мог, не кривя душой, снова назвать ее очаровательной. Приятно осознавать, что мои слова и поступки могут производить такой положительный, оздоровляющий эффект хоть на кого-то. Особенно приятно, когда у тебя на глазах снова хорошеет твоя девушка. Кстати, Эмма действительно немного похудела. Ее стало как-то меньше, но при этом не настолько, чтобы было не за что подержаться.
11.25. На работе
Позвонила Эмма и сказала, что только что звонил ее отец, интересовался, не можем ли мы вдвоем заехать к ним сегодня вечером. Судя по всему, родители хотят сказать ей что-то важное.
Блин, чем дальше, тем интереснее. Я только надеюсь, что Эммин папаша не сподобился навести обо мне справки у своих бывших сослуживцев! Кое-что обо мне у них точно найдется.
23.50. Дома
Вечер смешанных чувств и мыслей. Не у меня, конечно, — у Эммы. Когда мы приехали к ее родителям, они усадили ее за стол и сказали, что, как выяснилось, в своем завещании бабушка оставила дом на ее имя.
Само собой, Эмма просто обалдела от этой новости. Немного всплакнув и поумилявшись каким-то своим воспоминаниям, она все же довольно быстро пришла в себя. Черт его знает, что она собирается делать со свалившимся на нее наследством. Ностальгическую ценность этого дома я отрицать не могу, но надо иметь в виду, что Эммина бабушка жила в нем лет сорок, если не больше. Ощущение такое, что обстановка и общее оформление здания сохранились там годов с 50-х. Этакая машина времени, требующая притом громадных денег, чтобы привести ее в божеский вид и использовать по первоначальному предназначению — в качестве жилья. Таких бабок у Эммы вроде бы нет, да и жить она там не станет, в этом я почему-то уверен. Все эти воспоминания хороши в малых дозах, а жить в музее — значит обречь себя на довольно скорое попадание в дурдом.
Ну да ладно, посмотрим на это дело с другой, чисто логической стороны. Как-никак, моя девушка только что получила в наследство дом с четырьмя спальнями на очень миленькой улочке в Пиннере. Насколько я понимаю в недвижимости, такая хибара тянет примерно на 175 000 фунтов. Это я беру по минимуму. Да и покупателя, я думаю, найти будет не трудно. Вот, блин, как оно все иногда оборачивается!
Четверг, 31 августа
14.50. На работе
Как я и предполагал, сегодня за обедом Эмма сказала, что ни за какие коврижки не согласится жить в бабушкином доме. Кроме того, она сообщила мне, что и продавать его тоже не собирается. По ее мнению, лучшим выходом будет сдавать его внаем. Таким образом, как бы ни сложилась ее жизнь, у нее будет постоянный доход и вполне ликвидная недвижимость, которую всегда можно быстро продать, если вдруг что-то случится и срочно потребуются деньги.
Я, признаться, был поражен таким здравомыслием и логичностью принятого решения. Случись такое со мной, я бы, наверное, руководствовался принципом «как пришло, так и ушло». Чего, мол, дрожать над тем, что с неба свалилось. Купил бы себе классную тачку, а всю сдачу поставил бы разом на тотализаторе на наш «Уотфорд».
Кстати, Эмма предупредила меня и о том, чтобы сегодня вечером я на нее не рассчитывал. Она решила остаться дома, убрать квартиру, а заодно и привести в порядок болтающиеся у нее в голове мысли.
Ну что ж, смогу спокойно сходить в спортзал. А то в последние дни я стал замечать, что на глазах тяжелею. Того и гляди, снова заплыву жиром.
Глава 10
Сентябрь
Пятница, 1 сентября
15.10. На работе
Вечер, проведенный в компании Хелены, не прошел бесследно. Абсолютно ни с того ни с сего, совершенно неожиданно для меня, Эмма заявила, что хочет воспользоваться тем, что случилось без всяких усилий с ее стороны, а именно — некоторой потерей веса за последние дни. Решено: с сегодняшнего дня она садится на диету. Само собой, следуя типично женской логике, она уверена, что делает это только для меня. Я, конечно, могу все отрицать, но после того, что случилось на свадьбе, она, оказывается, все поняла: мне не нравится, как она выглядит, и я жду не дождусь, когда же она наконец похудеет. Ну ясно, я ведь мужчина, а мужчинам нравятся женщины худенькие, а не полненькие. Это доказанный факт, известный всем.
Факт, известный всем, кроме меня. Потому что я-то как раз уверен, что ей совершенно незачем худеть. Да, действительно, у нее шестнадцатый размер (может, теперь и на номер меньше), но при этом я в восторге от того, как она выглядит. Наверное, именно таких женщин и принято называть пышными.
И она ведь прекрасно знает, что именно так я и думаю, хотя бы потому, что постоянно твержу ей об этом. Но теперь уже поздно в чем-то ее убеждать. Раз решение принято, то переубедить ее невозможно. Как и большинство женщин, Эмма умеет сама убеждать себя в том, что во всех трудностях, неприятностях и бедах, которые сваливаются на нее в жизни, виноват кто-то другой, а ни в коем случае не она сама. На самом-то деле это она считает, что будет лучше выглядеть, если похудеет, — она, а не я. Но если сидеть на диете окажется нелегким делом, если это потребует от нее больших усилий, у нее под рукой будет человек, которого она сможет обвинить во всех своих страданиях. Что тогда начнется! Боюсь, что это будет похоже на какой-то хронический ПМС.
Понедельник, 4 сентября
10.25. На работе
Первые последствия Эмминого похудения и сидения на диете обрушились на меня в субботу утром, когда она вдруг ни с того ни с сего заявила, что груди у нее обвисли и как-то даже усохли.
Интересное дело: я, ставший за прошедшие месяцы настоящим специалистом по этой части тела Эммы, не заметил под своими руками никакого изменения формы или объема. Грудь Эммы по-прежнему великолепна и более чем устраивает меня. Так нет же: эта упрямая дура утверждает, что грудь стала меньше. Ну, бог с ними, с этими идиотскими разговорами, но в реальности это отыгралось на мне довольно жестоко: почти всю вторую половину субботнего дня мы провели в «Марксе и Спенсере», покупая Эмме новые лифчики. Должен сказать, что, несмотря на кажущуюся привлекательность, более скучное для мужика занятие трудно себе представить. Нет, в какой-то ситуации зрелище того, как посторонняя женщина измеряет грудь моей девушки, могло бы даже доставить мне несколько приятных минут. Но когда за дело берется какая-то пятидесятилетняя домохозяйка, тут уже не до озорных мыслей.
Оставшуюся часть выходных мы провели в ленивой перебранке, обмене колкостями и в попытках избежать разговоров на тему еды. Да, еще в воскресенье мы ненадолго заглянули к Лу, где наткнулись на моего папашу с его богатенькой вдовой. Интересное кино: похоже, судьба решила в массовом порядке облагодетельствовать близких мне людей, состояния которых значительно возрастают без каких-либо усилий с их стороны. И все они при этом счастливы как идиоты. Что ж, остается надеяться, что и мне от этих щедрот судьбы тоже что-нибудь обломится.
13.40. На работе
В обед Эмма была занята, и я пошел в паб вместе с ребятами. Там они весьма кстати напомнили мне, что завтра у «Уотфорда» игра. Ни хрена ж себе, я ведь совсем забыл об этом!
22.55. Дома
Твою мать! Эта идиотка Эмма чуть не довела меня сегодня до сердечного приступа. Когда я напомнил ей, что, в соответствии с заранее выданным ей футбольным календарем, я завтра иду на стадион, она со свойственным ей простодушием изрекла чудовищную мысль: она, видите ли, не против сходить со мной вместе, чтобы посмотреть, на что, собственно говоря, я трачу чуть ли не половину своей жизни.
Видимо, все-таки я не мужик, а какая-то баба сопливая. Настоящий мужчина на моем месте не задумываясь пресек бы такие разговоры в самом зародыше. Хватило бы всего пары фраз: «Не будь дурой, детка. Футбол не женское дело». Я же битых полчаса маялся, не зная, каким образом отговорить Эмму от такого бессмысленного и в то же время опасного поступка, и лишь потом до меня дошло, что она просто прикалывалась. Я, конечно, обиделся было, что она посмела шутить по поводу столь серьезного дела, как футбол, но, честно говоря, не могу не признать, что подловила она меня прямо как мальчишку.
Увы, за весь вечер это был единственный смешной эпизод. Все остальное время я лишь расхлебывал кашу, заваренную диетами Эммы и ее желанием доказать мне, что страдает она только из-за меня. Честно говоря, все это уже начинает меня доставать.
Вторник, 5 сентября
10.00. На работе
Эмма хныкала и жаловалась мне на свои страдания всю дорогу, начиная с момента, когда она влезла в электричку, и до той самой секунды, когда мы расстались в лифте. Итого — почти пятьдесят минут непрерывного нытья.
