KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Андреа Де Карло - О нас троих

Андреа Де Карло - О нас троих

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Андреа Де Карло, "О нас троих" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Я поневоле пал духом и предался черной меланхолии, давно такого со мной не бывало: ни единой светлой мысли или образа, за что я мог бы ухватиться, как за соломинку. Я думал о том, что за всю жизнь не сделал ничего конструктивного, что просто плыл по течению, ни разу не взяв на себя ответственность, не сделав осознанного выбора. Думал, что полностью подчинился Паоле, просто из трусости и потребности в опеке, что она просто заменила мне мать, которая способна все решить за меня, что отношения с детьми у меня поверхностные и формальные, и с одной стороны я все стремлюсь завоевать их любовь, а с другой — мне с ними скучно, что картины свои я пишу без всякого вдохновения, особенно не затрудняясь и не получая от своей работы никакого удовлетворения, разве что продаю их при случае. Мне казалось, что я уже давно не жду от жизни ничего хорошего и теперь дошел до такого состояния, что в дальнейшем буду только деградировать. Я продолжал пить вино, которое мне совсем не нравилось, и с каждым новым бокалом опускался все ниже и ниже, и даже начинал входить во вкус: мне уже было любопытно, как низко я могу пасть.

В какой-то момент ко мне подошла Мизия: подали сладкое, и она ходила вдоль стола, переговариваясь с гостями и обмениваясь с ними улыбками, а с кем-то и вступала в оживленные беседы, которые я даже и не пытался расслышать в общем гуле голосов.

— Ты в порядке? — спросила она, тронув меня за плечо.

— Все просто замечательно, — ответил я, даже не повернув головы.

— Ты уверен? — Она наклонилась ко мне, возбужденная бесконечными разговорами и возложенными на нее обязанностями, слегка захмелевшая; увидев игривое выражение ее глаз, я опустился еще на одну ступеньку ниже.

— Уверен, уверен, — ответил я.

Она продолжала смотреть на меня с подозрением, тихонько качая головой. Со всех сторон на нее сыпались просьбы и требования, какой-то седовласый идиот нахваливал Мизию, называя «нашей пре-крас-ной хозяйкой дома», любительница аргентинских догов хотела вовлечь ее в дискуссию об украшениях «Тиффани», а ее отец, сидевший через пять человек от меня, помахивая пустым кувшином, все требовал: «Вина, вина». Мизия вскинула руки и отгородилась от них раскрытыми ладонями.

— Неправда. — Она сжала мне плечо. — Тебе плохо. Я тебя знаю. Ты такой мрачный. Тебе скучно.

— Да нет же, — возразил я фальшивым, вымученным тоном. Я показал ей на одного из ее соседей, который, горделиво потряхивая своими волнистыми волосами, делал ей какие-то знаки. — Тебя зовут.

— Брось, — сказала Мизия, — ты умираешь от скуки, и тебе все здесь омерзительно. Ужин, гости и вообще.

Я пожал плечами, потому что не мог ни согласиться с ней, ни опровергнуть ее слова, а только улыбался, вконец измученный.

— Тебя просто с души воротит, — Мизия явно перебрала, я почувствовал это и по ее голосу, и по глазам и испугался. — Тебе кажется, что я стала такой же дрянью, как все они, и живу по уши в дерьме.

— Перестань, Мизия. — Я начинал уже беспокоиться всерьез. «Дряни», сидящие за длинным столом, по-прежнему смотрели на нас: морды породистых лошадей и клювы охотничьих соколов все назойливее оборачивались в нашу сторону.

— Я сразу поняла, — сказала Мизия. — Едва ты приехал, в тот же день.

Она все больше возбуждалась, я-то знал, как с ней это происходит.

Любительница догов, что сидела слева от меня, оглядев нас пронзительно-изучающим взглядом, встала:

— Садись на мое место, если вам надо поговорить, — сказала она Мизии. Мне показалось, что на ее узких губах мелькнула нехорошая улыбка, остальные гости, которые тоже начали вставать и меняться местами, двигаясь, как заводные куклы в плену заученных жестов, искоса поглядывали на нас.

Мизия, не задумываясь, села рядом со мной и, подперев щеку рукой, повернулась ко мне.

— Тебя так и тянет вынести окончательный приговор. Какой неприятный сюрприз: твоя лучшая подруга стала настоящей дрянью.

— Да ладно тебе, — сказал я, невольно подмечая все телодвижения ее отца и старой Энгельгардт, которая сидела, повернувшись ко мне в профиль, выделяя голос Томаса и резкий смех Паолы, ловя тоскливый взгляд маленького Ливио и наблюдая, как веселятся наши дети, бегая за собаками, и как Пьеро вместе с управляющим на краю луга завершает последние приготовления к праздничному фейерверку.

— Тогда скажи мне, что это не так. Что я не стала дрянью — мерзкой латифундисткой, с которой у тебя нет ничего общего.

— Перестань, Мизия. — Я хлебнул горькое, густое вино и опустился еще ниже.

— Нет, скажи, — настаивала Мизия с воспаленным взглядом и до боли сжимая мне левое плечо ищущими правды пальцами.

— Ты не стала ни дрянью, ни мерзкой латифундисткой, — сказал я в конце концов, словно хотел глотнуть воздуха откуда-то издалека, — ты просто стала другой, не такой, какой я тебя знал или думал, что знаю. Но это нормально, наверное.

— Почему? А какой была я, та, какую ты знал? Объясни.

— Другой.

— В каком смысле другой? — Глаза у Мизии стали, как у заморской кошки, и она словно пыталась заглянуть ими мне в душу.

— Другой и все, — сказал я, чувствуя себя собакой, тупо вцепившейся зубами в кость.

— Что значит другой? — не отставала Мизия. — Бесшабашнее, свободнее, наивнее, глупее, симпатичнее, несчастнее? Какой именно?

— Другой, — повторил я, цепляясь уже за край уступа, а не за кость, ослепнув и оглохнув от страха сорваться в пропасть.

— Извини, Мизия, — сказала старая Энгельгардт, направив на нее костлявую руку, точно полицейскую дубинку. — А нельзя ли прервать вашу оживленную, задушевную беседу? Что-то она очень затянулась.

Мизия повернулась к ней: я заметил, что на лице ее промелькнуло виноватое выражение и тут же исчезло, да так быстро, что глаза у нее сразу потемнели.

— Нельзя! — отрезала она.

Энгельгардт дернулась, словно ее ужалила оса; вслед за ней на нас стали оборачиваться все новые и новые лица — недоумевающие, напуганные непривычным поведением.

Мизия вскочила на ноги.

— Нельзя и все тут, — сказала она старой Энгельгардт. — Невозможно. Я разговаривала с моим лучшим другом о том, что мне очень интересно, и я решительно не хочу, чтобы меня прерывали по какому-нибудь пустячному и дурацкому поводу.

Еще несколько лиц повернулись к нам: все за столом застыли, как на стоп-кадре, старая Энгельгардт усилием воли сдержалась.

— По-моему, дорогая Мизия, ты ведешь себя невежливо, — сказала она, прищурившись.

— Я веду себя очень даже невежливо, дорогая Инес, — сказала Мизия, — ты даже представить себе не можешь, насколько!

В ее голосе звучало раздражение, которое, видно, накопилось за все эти годы, когда она играла роль примерной дочери, сестры, матери, жены, снохи, невестки, несла на себе ответственность за всех, исправляла чужие ошибки, вдохновляла, окружала заботой и вниманием, и все же голос ее оставался мелодичным, а сама она — восхитительно живой и гибкой. Мне казалось, что она как по волшебству вдруг освободилась от всего наносного, навязанного ей, рационального, практичного, сбросила все это с себя с таким же яростным порывом, как делала это когда-то; у меня остановилось сердце и перехватило дыхание.

Лицо старой Энгельгардт сделалось серым от злости и все тряслось от возмущения.

— Думаю, твой тон неприемлем ни с какой точки зрения.

— С какой такой, к примеру, точки зрения? — спросила Мизия, обращаясь к ней, но одновременно и к своему отцу, брату, сестре, Томасу, его младшим братьям и их женам, ко всему их тылу, состоящему из друзей семьи и соседей по латифундии, которые, удивившись поначалу, теперь встревожились всерьез.

Томас с непроницаемым выражением лица обошел вокруг стола и взял Мизию за руку.

— Успокойся, дорогая. Ты просто выпила слишком много вина.

— Вино тут ни при чем! — закричала Мизия и выдернула у него свою руку. Она вся дрожала. — Просто вы все мне осточертели! Вы мне всю душу надорвали, я больше не могу! Не хочу ни слушать вас, ни видеть, с меня довольно!

Томас смотрел на нее, застыв на месте, но я видел, как важны ему устремленные на него со всех сторон взгляды, он словно черпает в них поддержку; он снова взял Мизию за руку крепкой рукой бывшего игрока в поло, никогда не терявшего присутствия духа, сына беглого нациста и потомка конкистадоров — истребителей индейцев.

— Будь любезна, не устраивай скандал. Давай зайдем с тобой в дом, и ты объяснишь мне, что случилось, — сказал он ей вполголоса.

И тут я вдруг вышел из себя, полностью потерял над собой контроль, как в тот вечер, когда мы с Мизией познакомились, в тот бесконечно далекий момент нашей с ней жизни: только что я слова не мог вымолвить от изумления, и вот уже, как оголтелый дикарь, готов был биться вместе с ней против всех, не думая о соотношении сил, о том, на чьей стороне перевес и к чему это все может привести. Я вскочил и отодрал руку Томаса от локтя Мизии, крича:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*