Артур Хейли - Менялы
Лицо Уэйнрайта выражало крайнее напряжение, тревогу и угрызения совести.
— Что делаем дальше?
— Вы служили полицейским, — сказал Иннес, — и знаете, как оно бывает в жизни. Подождем, авось выплывет что-то еще.
Глава 22
До неё донеслись голоса и звуки шагов. Она поняла: взяли Майлза.
Хуанита потеряла ощущение времени. Она понятия не имела, сколько часов прошло с тех пор, как она назвала имя Майлза. Вскоре после этого ей снова заклеили рот и туже затянули веревки, привязывавшие её к стулу.
На какое-то время она погрузилась в забытье. Сейчас, разбуженная шумом, Хуанита приказала себе не поддаваться панике и не пытаться высвободиться из веревок — она все равно ничего этим не добьется, лишь усугубит тяжесть своего положения.
Она могла видеть Эстелу. Их так и оставили сидеть друг против друга. Глаза девочки были закрыты, головка свесилась на грудь — она спала; её не потревожил шум, разбудивший Хуаниту.
На правой ручке Эстелы остался безобразный красный ожог. Вскоре после того, как они остались вдвоем, в комнату вернулся Лоу — Хуанита слышала, как к нему обращались по имени. В руке у него был тюбик с какой-то мазью. Смазывая ожог Эстелы, он быстро взглянул на Хуаниту, как бы говоря: это все, чем я могу помочь.
Звуки доносились откуда-то сзади. Вероятно, из смежной комнаты. Сначала она услышала протесты Майлза, потом глухой стук, ворчанье, и все стихло.
Прошло около минуты. Затем вновь раздался голос Майлза — на этот раз можно было разобрать каждое слово.
— Нет! О Боже, нет! Пожалуйста! Я…
Послышались звуки, похожие на удары молотка — металла о металл. Речь Майлза, оборвавшаяся на полуслове, сменилась пронзительным, душераздирающим воплем. Этот вопль — ничего более ужасного она в жизни не слышала — продолжался целую вечность.
Если бы Майлз мог покончить с собой в машине, он бы с радостью это сделал. С самого начала, соглашаясь на предложение Уэйнрайта, Майлз понимал, мгновенная смерть — счастье по сравнению с тем, что ждет разоблаченного информатора. Но теперешний кошмар превзошел даже самые жуткие фантазии.
Ему туго стянули ремнями ноги — от ступней до бедер. Руки прижали к грубому деревянному столу. Сейчас его ладони и запястья приколачивали к крышке стола… толстыми гвоздями… молотком… Не было боли, никакой другой боли — О Боже, помоги мне! — мучительнее этой. Майлз извивался, кричал, умолял, снова кричал. Но руки, державшие его, вцепились ещё крепче. После короткой передышки экзекуция возобновилась.
— Не слишком-то громко он орет, — сказал Тони Медведь Марино, обращаясь к Анжело, который орудовал молотком. — Когда закончишь, попытайся пригвоздить ещё пару пальцев.
Тони Медведь, попыхивавший сигарой, на сей раз не утруждал себя игрой в прятки. Ведь Истин никогда его не опознает — он скоро умрет. Однако сначала его надо было хорошенько проучить, а заодно показать всем остальным — весть о случившемся непременно просочится наружу, — что для подсадных уток легкой смерти не бывает.
— Ну вот, теперь другое дело, — заключил Тони Медведь.
Майлз кричал громче и пронзительнее — гвоздь вгоняли в средний палец левой руки, прямо в сустав. Было слышно, как дробилась кость. Анжело собирался проделать то же самое со средним пальцем правой руки, но Тони Медведь приказал:
— Подожди! — Затем, обращаясь к Истину: — Хватит орать! Колись.
Вопли Майлза перешли в мучительные рыдания, сотрясавшие все его тело. Его больше не держали. В этом не было нужды.
— Ладно, — бросил Тони Медведь, — не хочет, не надо, продолжай.
— Нет! Нет! Я буду говорить! Буду! Буду! — Каким-то образом Майлзу удалось справиться с рыданиями. Сейчас самым громким звуком было его прерывистое, свистящее дыхание.
Тони Медведь жестом остановил Анжело. Прочие присутствующие стояли вокруг стола. Здесь были: Лоу, телохранитель Панч Клэнси, тот самый, что час назад четвертым вошел в магазин спортивных товаров; угрюмый Ларокка, опасавшийся обвинений в свой адрес, — он ведь давал Майлзу деньги, и старый фальшивомонетчик Дэнни Керриган, который чувствовал себя как уж на сковороде. Действие разворачивалось в главной печатной мастерской.
— Значит, все это время ты работал на свой вонючий банк?
— Да, — выдохнул Майлз.
— «Ферст Меркантайл»?
— Да.
— Кому ты доносил?
— Уэйнрайту.
— Что ты пронюхал? Что ты ему рассказывал?
— Про… клуб, игры… кто там бывает.
— Про меня тоже?
— Да.
— Сукин сын! — Тони Медведь подался вперед и ударил Майлза кулаком в лицо. Воцарилось молчание, нарушаемое лишь всхлипываниями и стонами. Тони Медведь несколько раз затянулся, затем возобновил допрос.
— Еще что ты выведал, гнида?
— Ничего… ничего! — Майлза бил озноб, с которым он не мог справиться.
— Врешь. — Тони Медведь повернулся к Дэнни Керригану. — Дай-ка мне жидкость, которой ты травишь металл.
Все это время старик смотрел на Майлза с ненавистью.
— С удовольствием, мистер Марино.
Дэнни снял с полки здоровенную бутыль с пластиковой крышкой. На этикетке было написано: «Азотная кислота. Использовать только для металлов». Открутив крышку, Дэнни аккуратно отлил жидкость в мензурку. Затем, стараясь не расплескать содержимое, он принес её Тони. Рядом с мензуркой он положил кисточку.
Тони Медведь обмакнул кисточку в азотную кислоту. Затем, как бы невзначай, подался вперед и мазнул кисточкой щеку Истина. Майлз издал новый страдальческий вопль. Остальные, затаив дыхание, наблюдали за тем, как тлеющая плоть на глазах превращается из розовой в темно-коричневую.
Тони Медведь ещё раз обмакнул кисточку в стакан:
— Последний раз спрашиваю, задница. Если не ответишь, намажу вторую щеку. Что ещё ты разнюхал и донес?
Майлз смотрел дикими глазами, как затравленный зверь.
— Фальшивые… деньги, — пролепетал он.
— А именно?
— Я купил немного… переправил в банк… потом еще, на машине… отвез в Луисвилль.
— Дальше.
— Кредитные карточки… водительские права.
— Ты знаешь, кто их делал? Кто печатал фальшивые деньги?
Майлз попытался кивнуть.
— Дэнни.
— Кто тебе сказал?
— Он… мне сказал.
— А ты все выложил легавому из банка? Он в курсе?
— Да.
Тони Медведь свирепо взглянул на Керригана:
— Пьянь паршивая, трепло! Ты ничем не лучше его.
Старик дрожал как осиновый лист.
— Мистер Марино, я не был пьян. Просто я думал, что он…
— Заткнись! — Тони Медведь снова переключился на Майлза. — Что ещё они знают?
— Больше ничего!
— Они знают, где печатаются деньги? Где находится типография?
— Нет.
Тони Медведь снова обмакнул кисточку в кислоту. Майлз следил за каждым его движением. Инстинкт подсказывал ему, какого ответа от него ждут.
— Да! Да! Знают.
— Ты рассказал этому типу из службы безопасности?
— Да, — в отчаянии солгал Майлз.
— Как ты узнал? — Кисточка зависла над мензуркой. Майлз должен был что-то придумать. Любой ответ, который бы удовлетворил Тони. Он взглянул на Дэнни:
— Он мне сказал.
— Лгун! Мерзкий, проклятый лгун! — Рот старика то открывался, то закрывался, подбородок дрожал. — Мистер Марино, он врет! Клянусь вам, врет! Это неправда. — Но то, что несчастный прочел в глазах Марино, только усилило его отчаяние. Он метнулся к Майлзу. — Скажи ему правду, ублюдок! Скажи!
Обезумев от ужаса, зная, какая кара его ждет, старик озирался по сторонам в поисках оружия. На глаза ему попалась мензурка с кислотой. Схватив её, он выплеснул содержимое Майлзу в лицо.
Раздался короткий вопль. Запах кислоты смешался с густым запахом горелого мяса. Майлз, потеряв сознание, повалился на стол, на искалеченные, истекающие кровью руки.
Хуанита не знала, что именно происходит с Майлзом, но его крики и мольбы причиняли ей невыносимую муку. Когда Майлз затих, она подумала: сколько, интересно, пройдет времени, прежде чем они с Эстелой разделят его участь? Смерть казалась ей неизбежной.
Слава Богу, Эстела не проснулась, несмотря на шум. И тут Хуанита начала горячо молиться Деве Марии — чего она не делала уже много лет — о легкой смерти для Эстелы.
В соседней комнате произошло какое-то движение. Затем, к её немалому удивлению, рядом с ней возник Лоу и принялся развязывать веревки. Она решила, что её куда-то поведут, подвергнут новым пыткам. Освободив Хуаниту, он отвязал и Эстелу.
— Вставайте! — приказал он обеим. — А теперь слушай меня, — обратился Лоу к Хуаните. — Тебе повезло, из-за ребенка. Шеф тебя отпускает. Где ты была, ты не знаешь и никого на след не наведешь. Но если сболтнешь кому бы то ни было, девчонку из-под земли достанем и прикончим. Понятно?
