Лиз Мюррей - Клуб бездомных мечтателей
Предметы в Академии имели не стандартные названия, такие, как «История 1» или «Литература 2», а, например, «История и мы», где учащиеся изучали геноцид и его последствия, или «Гуманитарные науки», где учащиеся читали Кафку и Данте. Обычный «Английский» становился «Драмами Шекспира», где для сдачи зачета надо было участвовать в постановке «Гамлета».
Предметы и их преподавание способствовали тому, чтобы учащиеся начали обсуждать, думать и анализировать. В каждом классе было не более пятнадцати учеников. Во время занятий все садились в круг, видели друг друга и совместно обсуждали. Учащиеся Академии не могли ни спрятаться, ни потеряться.
Пери хотел дать отстающим ученикам возможность получить хорошее образование и считал, что современная система преподавания не позволяет этого добиться. Он считал, что во многом виновата система, а не ученики.
* * *Я опоздала на пятнадцать минут. Я бежала и вся взмокла от пота. Прочитав название школы на вывеске перед входом, я сверила его с записанным в моем дневнике. Здание, в которое я пришла, казалось слишком маленьким и не было похоже на обычную школу.
Офис Пери состоял из четырех небольших комнат, разделенных перегородками, которые не доходили до потолка. В комнатах были офисные шкафы с выдвижными ящиками. На одном из шкафов, заполненном книгами, стоял включенный вентилятор. Секретарь Пери, черная девушка по имени Эприл, попросила меня присесть и подождать.
– Вы опоздали, и собеседование началось без вас, – сказала она. Она вся была обвешана золотом, которое сияло у нее на шее, в ушах, на пальцах и запястьях. – Не волнуйтесь, Пери скоро закончит и обязательно с вами поговорит, – добавила она.
В дальней комнате слева через стеклянную дверь я увидела классную доску, на которой мелом было написано:
Выберите тему и напишите эссе, чтобы ее раскрыть.
Разнообразие
Общество
Лидерство
В комнате я увидела белого мужчину средних лет, в очках. Он что-то рассказывал, но я с трудом могла разобрать слова, поскольку дверь была закрыта. На нем были темные вельветовые штаны и темно-красный галстук. Мне бросилось в глаза, что он много улыбался и часто смеялся. Этот мужчина выглядел достаточно дружелюбно. Полукругом вокруг него сидели пять-шесть ребят, которые слушали его и отвечали на вопросы.
Я решила написать эссе и вынула ручку. Я плохо представляла себе темы «общество» и «лидерство», но чувствовала себя в силах высказаться о разнообразии и дискриминации, которой я подвергалась во время собеседований в школах.
Я написала о том, что люди делали обо мне выводы на основании расы, к которой я принадлежу, и внешности. На Юниверсити-авеню испаноязычные обитатели района называли меня blanquita – «маленькая белая девочка». Поскольку я белая, они автоматически делали вывод, что я богатая и высокомерная. За это меня не любили в школе № 141. Тогда я была совсем маленькой. Сейчас, когда я выросла и похожа на гота, меня снова судят по моему внешнему виду и делают свои выводы. Я описала, что происходило на собеседованиях в других школах и как учителя ставили на мне крест, даже не выслушав.
У меня был не очень красивый почерк, и строчки получились немного кривыми. Это было первое эссе, которое я написала за несколько лет. Я пожевала конец ручки и решила, что сказала все, что хотела.
Собрание, которое проводил Пери, закончилось, и из комнаты стали выходить люди.
Пери шел быстрым шагом, и я его остановила.
– Сэр, – сказала я. – Простите, сэр!
Он остановился и улыбнулся.
– Привет, – он протянул руку. – Пери.
Он смотрел мне прямо в лицо и улыбался. Я опустила глаза. Он был одним из «них», человеком по другую сторону стены. Меня поразил его внимательный взгляд. Я долго медлила с рукопожатием и протянула ему свою руку уже тогда, когда он был готов убрать свою.
– Добрый день, у меня на сегодня было назначено собеседование.
– Элизабет… – Пери посмотрел в свой блокнот. – Мюррей. Ты опоздала. Почему?
Он внимательно посмотрел на меня сквозь очки. Пери не был похож на всех остальных преподавателей, с которыми мне довелось встречаться. Если бы тогда, во время нашей первой встречи, кто-нибудь нас сфотографировал, то получилась бы фотография полных противоположностей: девочка-гот и книжный червь, который живет в библиотеке.
– Зовите меня просто Лиз. Пожалуйста, можно с вами поговорить? И простите меня за опоздание.
Я нервничала, и мои ладони вспотели. Я не умела разговаривать с теми, у кого есть власть. Все другие учителя это сразу замечали, и я боялась, что заметит и Пери. Какое у него могло возникнуть от меня впечатление? Мелкая девчонка, грязная, лентяйка, воровка, прогульщица, опаздывает – в общем, совершенно безответственный человек.
– Лиз, – произнес Пери, по-прежнему не отрывая от меня глаз. – Я бы с удовольствием с тобой поговорил, но в десять у меня начинается урок, и к тому же все вызванные на собеседование должны написать эссе. Думаю, что сегодня не получится. Запишись на другой день.
Я протянула ему свое эссе.
– Я уже написала.
Он сделал удивленное лицо, взял у меня исписанные листки и быстро их просмотрел.
– Так можно вас на десять минут? – настойчиво произнесла я.
Он громко рассмеялся, развернулся и двинулся назад в комнату, открыв мне дверь.
«Они всего лишь люди», – напомнила я себе и села на стул.
– Я знаю, – начала я. – У меня очень плохие оценки…
Я хотела защитить себя и высказать свою точку зрения до того, как Пери успеет сформировать обо мне мнение. Я хотела управлять нашим разговором. Я говорила и заметила его сочувствующее и заинтересованное выражение лица. Значит, он меня не судил и не осуждал. Он просто слушал. Он внимательно на меня смотрел и воспринимал, что я ему говорю.
Пери интересовало то, что я рассказываю, я видела это по его лицу. Я приободрилась и высказала ему все. Все, за исключением того, что я бездомная. Я не хотела возвращаться в приют, а если бы Пери узнал, что я бездомная, то должен был сообщить об этом кому следует. Я утаила эту деталь моей биографии, но рассказала обо всем остальном.
– У меня есть подруга по имени Сэм, с которой мы вместе прогуливали. Я сейчас даже не знаю, где она. В любом случае, я всегда хотела закончить среднюю школу. Но годы шли, и ситуация немного вышла из-под контроля.