Альбер Коэн - Любовь властелина
Как только за ней закрылась дверь, он рухнул в кресло. Само Провидение послало этот телефонный звонок. Если разговор продлится достаточно долго, это изменит ход ее мыслей и она не станет больше разговаривать с ним об Ариадне. Говорить о ней плохо, чтобы доставить удовольствие Антуанетте, — нет уж, увольте. Ариадна была вчера с ним такой милой, она приехала сразу, как ушел тот господин англичанин, и сразу смело взяла дело в свои руки, выкинула пустые консервные банки, убралась на кухне и быстро съездила в город на такси за такими же консервами и бутылками бордо той же марки! И потом дала ему хороший совет сказать только, что приходили и принесли письмо, а больше ничего не рассказывать. Хорошо еще, Антуанетта поздно вернулась от Гантетихи. Вот бы ему влетело, если бы она застала его с господином англичанином за разъеданием рагу и распиванием бордо! А славный этот англичанин, они так здорово провели время вместе и даже обнялись на прощание. В общем-то у него в жизни не было настоящего друга. Он хотел бы еще с ним увидеться, да вот только он же милорд, это для него птица слишком высокого полета. Ну и ладно, останется просто хорошее воспоминание об этом полднике. Он высморкался, взглянул на платок, сложил его и попробовал подумать о чем-нибудь другом. Да, надо купить магнитную отвертку, это очень удобно. А что это она там такое рассказывает Вентрадурихе? Он тихо открыл дверь, склонился над лестницей и прислушался.
— Как жаль, дорогая, что вы пропустили беседу у Жанны Гантет, она такая интеллектуалка, за словом в карман не полезет. Она нам рассказывала о связях между наукой и религией, всякие такие вещи, о которых обычно не задумываешься, например телефон позволяет нам попросить духовной поддержки у более религиозно образованной подруги, если вдруг случился какой-то моральный кризис, опустошающий душу, а еще железные дороги — с их помощью стали возможны религиозные конгрессы, и радио с его утешительными передачами для души! Мы прямо были под впечатлением. Какой ответ всем этим атеистам, утверждающим, что у науки и религии нет никаких связей! Ну, я рада, что у вас все хорошо. А у нас-то за последние дни было много приключений! Все на нас как-то свалилось! Во-первых, засорилась раковина на кухне, и сначала не удалось ее прочистить с помощью химических препаратов против засора, чуть было не пришлось вызывать водопроводчика. Да к тому же наша Марта уехала позавчера. Что-что? Нет-нет, я ее не прогоняла, она ушла по собственной воле. Ну, то есть у нее начал болеть позвоночник с тех пор, как она упала, когда хотела повесить картину, вы знаете этих девушек, вечно им что-нибудь взбредет в голову, в общем хотела недавно повесить большую картину, когда мы ждали к полднику, ну, то есть к ужину, господина заместителя Генерального секретаря Лиги Наций, он близкий приятель Адриана. После этого бедняжка стала еле ноги таскать, и это, конечно, отразилось на ее работе. И тогда, охваченная состраданием, я посоветовала ей поехать отдохнуть в кругу семьи, восстановить силы и поправить здоровье в отчем доме. Впрочем, я сразу ей сказала, что она принята на работу временно, только до возвращения нашей Мариэтты. Вообще говоря, небольшая потеря. Мало того, что бедная девочка очень неуклюжа, она еще и была совершенно неотесанна, я потратила массу сил, чтобы ее хоть как-то воспитать, но так и не удалось сделать ее действительно прислугой высокого класса. Например, эта идиотская мания стучать, перед тем как войти в гостиную. Сколько раз я терпеливо объясняла ей, что воспитанный человек стучится только перед тем, как зайти в спальню. И потом, такая бестактность! Представьте себе, однажды я застала ее всю в слезах и конечно же спросила, доверительно взяв за руки, что же случилось, и представьте себе, у нее хватило наглости мне ответить, что она скучает по своим коровам! Ох, я простила ей это от всего сердца, учитывая, из какого низкого опчества она вышла. И еще я думаю, что серьезные беседы, которые я с ней проводила, пойдут на пользу ее душе, а то у бедняжки было так мало религиозного сознания. Во всяком случае, я сделала все, что от меня зависит, чтобы ее духовно обогатить, прежде всего с помощью совместной молитвы, да. Да, кто-то будет приходить с завтрашнего дня, да, вроде не похожа на мошенницу, и она будет оставаться только до обеда, а потом уходить на другую работу. Да, сейчас так трудно найти прислугу, мы должны быть благодарны Господу, что он нам посылает хоть что-то, пусть даже не самого лучшего качества. Естественно, как только бедная Марта решила поехать набираться сил в опчестве, к которому привыкла, я тотчас же дала телеграмму с оплаченным ответом нашей Мариэтте, которая сейчас в Париже и которая в любом случае должна выйти к нам на работу первого июля, и попросила выйти сейчас, в связи с происходящими событиями. Мы получили телеграмму, где было написано, что она не может, поскольку ее сестра, консьержка, перенесла двойную пневмонию, и приедет она в начале июля. Вечно они так, эти слуги. Мы зависим от их капризов. Но, дорогая, я все говорю, говорю, а о самом главном не рассказала! Представьте себе, мы уезжаем в Брюссель послезавтра, мои родственники ван Оффели, из замка ван Оффель, меня срочно вызывают. Да-да, вчера с утренней почтой я получила письмо от нашей дорогой Элизы ван Оффель, она буквально звала меня на помощь. У ее свекрови был приступ, парализовало половину тела, и, ввиду такого состояния, они взяли ее к себе. Но Вильгельмина ван Оффель-старшая, то есть наша дорогая больная, не может договориться ни с какой сиделкой и во весь голос прославляет меня, поскольку я ее как-то давно выхаживала после болезни. Естественно, я, повинуясь зову сердца, была готова помчаться прямо вчера, конечно же вместе с Ипполитом, который без меня не может ни минуты, но не было мест в спальном вагоне, и мы взяли билеты только на послезавтра. Если поезд ночной, я беру только спальный вагон, так уж в нашей семье заведено. У нас заказано два места в поезде, который отходит в пятницу вечером в девятнадцать франков сорок пять… извините, в девятнадцать часов сорок пять минут, он привезет нас в Брюссель, если будет на то Божья воля и если не возникнет никаких непредвиденных обстоятельств, в субботу утром в восемь пятьдесят. Мы останемся на три месяца, а может, и на меньший срок, в зависимости от того, как будет протекать ее болезнь, наша дорогая больная должна, по прогнозам доктора, отправиться на небо где-то в конце августа самое позднее. И вот, все так неопределенно, в руках Того, чьи пути неисповедимы. В любом случае я не могу бросить в беде дорогую Элизу, в девичестве она была мадемуазель ван дер Мейлен, из семьи крупнейших сахарозаводчиков. Что? Да, да, сиделка при ней будет, я там больше для души, и еще я буду руководить сиделкой. Я собираюсь взять с собой побольше вязания и прежде всего носки для моего мужа, ох, он их так быстро снашивает, просто ужас, я не знаю, что с ним делать. Что-что? Нет, я после того, как вывязала пятку, вяжу две половины мыска до уменьшения, делаю две полосы нужной длины, потому что верхняя часть ведь почти не изнашивается, значит, я просто меняю нижнюю полосу, то есть подошву, это экономит и время и шерсть. Но вот что, дорогая, мне хотелось бы увидеться с вами до нашего паштета, простите, я оговорилась, до нашего отъезда. Доставите ли вы нам удовольствие и придете ли в четверг вечером? Четверг не подходит? Ну тогда хотя бы в пятницу, в день нашего отъезда? Вы приглашены на обед? Ну что делать, тогда на полдник. Ах, как я рада! Но послушайте, дорогая, приходите чуть пораньше, чтобы у нас было время для беседы, а то наш поезд отходит в девятнадцать сорок пять, то есть без четверти восемь. Приходите в четыре, хотите? Мы сядем за стол ровно в полшестого, будет такой полдник-ужин, чем Бог послал, ввиду обстоятельств. Ну тогда до пятницы, дорогая, я так рада была с вами поговорить, и большое спасибо за совет про наволочки, в которые можно заворачивать хрупкие вещи, я уже попробовала, замечательная защита! Еще я должна вам передать поклон от Ипполита, он тут мне делает знаки. Я бы еще передала поклон от Адриана, если бы он был здесь, но ведь правда прежде всего, да, дорогая? Значит, скажем так, если бы он был здесь, то не преминул бы передать вам свои наилучшие пожелания. Ну вот, прощаемся, моя дорогая, значит, в пятницу в четыре, я так рада и ожидаю вас с сияющей улыбкой.
