Дональд Бартельми - Шестьдесят рассказов
Тут такая штука. Мне больно это признавать, но Констанца малость туповата. Констанца не настолько тупа, как одна моя прежняя знакомая, пребывавшая в полной уверенности, что Знак Зорро это буква N, но все же она далека от совершенства. Скажешь ей, что барабаны джунглей принесли весть о появлении в кровати Вилли Джейка Джонсона вакансии, и ее взгляд на мгновение скользнет в сторону, знак, что она думает. Она не консервативна. Я вроде как художник и все же - консервативен. Мое искусство - искусство возможного плюс два процента. В то время как она провела уже многие годы в роли талантливой и элегантной тусовщицы, поклонницы кантри- музыки. Она знает вещи, которых я не знаю. Рафинад идет сейчас по 1900 долларов за унцию, это мне кто-то сказал, она его пробовала, а я - нет. Мелочь, а как-то обидно. Она тупа в том, что она знает, - надеюсь, вы меня понимаете.
Хор:
О, Констанца, о, Констанца, Что забыла ты в этом се-ра-ле? Я сплю на бумажных полотенцах, Сплю на бумажных полотенцах И пью «Си-энд-Ски» С того дня, как лишился тебя.
В действительности паша - оптовый торговец автомобилями «плимут». Он обладает той таинственной властью над людьми и событиями, которая зовется десять миллионов в год чистыми. Единственное, пожалуй, что нас объединяет, это стальные артишоки в количестве четырех штук, купленные им у меня прямо в мастерской, где он и увидел Констанцу. Артишок прекрасная форма, разве что слишком спокойная, я чуть загрубляю свои творения, в том-то и интерес. Я даже не возражаю против этого проклятого «плимута» как формы, но торговцев я не переношу. Чем бы они ни торговали. Я знаю, что это - мелочное, капризное, идиотское предубеждение, но они ничего лучшего не заслужили. Во всяком случае, Паша, как мы будем его впредь называть, заметил, что Констанца - существо прекрасное, почти неправдоподобно прекрасное, с черными как смоль волосами. И он задурил ей, как говорится, голову. Он пришел к самым остаткам бифштекса из тонкого края и использовал это обстоятельство. Под печенье с шоколадной крошкой я не мог с ним соперничать (честность вынуждает меня признать, что он вполне благообразен - для паши - и блистает в целом ряде дорогих видов спорта). Он поселил Констанцу в батлеровском доме - в насмешку надо мной, а также потому, что она не настолько уж тупа, она скорее сдохнет, чем расположится в роскошных апартаментах в Ривер Оукс или еще где в подобном месте. У нее твердая система ценностей. Все эти рассуждения призваны объяснить вам, что она находится в утонченных отношениях с реальностью.
Я не могу этого понять. Она же такая потрясающая. Когда мы встречаемся с друзьями, она никогда не забывает потанцевать с четырехлетней дочкой Билли Грея, страстно обожающей танцы. Она заставила меня прочитать «Войну и мир» - книгу, ошеломившую меня в первый момент своей кошмарной толщиной. Она ежегодно продлевает мою подписку на «Тексас Обсервер». Она регулярно делает пожертвования на «Единый Путь»[76] и пару раз попробовала, что такое слезоточивый газ, выражая на улицах больших городов свое отношение к недавней войне. Она добра и терпима к торговцам крысиной отравой. Она не боится темноты. Она ухаживала за мной в тот раз, когда у меня случился небольшой нервный срыв. Вот такая она великолепная. Однажды я был свидетелем, как она врезала в супермаркете мужику, который лупил своего ребенка (что является его законным правом) с несколько излишним энтузиазмом. Меня по-настоящему пугает мысль, что настоящая ее сущность может оказаться настоящей.
Короче, я открыл дверь. Доберман бросился на меня, яростно рыча и в общем выказывая то поведение, какого, как ему казалось, я от него ожидал. Я кинул псу пятидесятифунтовую свиную отбивную из армированного бетона, каковая уложила его без сознания. Я заговорил с Констанцей. Прежде мы бродили с ней по улицам, стукаясь бедрами в радости и восторге, на глазах у Бога и людей. Мне хотелось снова испытать это чувство, снова парить над землей. Ничего не вышло. Однако, как говорят архитекторы, нет смысла плакать над разлитым бетоном. Она несомненно двинется дальше и дальше, объедет весь мир, Нью-Йорк и Чикаго, и Темпл, штат Техас, изменяя к лучшему все вокруг себя, на короткое время. Мы отважились. И это неплохо.
Хор:
О, Констанца, о, Констанца,
Что забыла ты в этом се-ра-ле?
Как я по тебе тоскую,
Как я по тебе тоскую.
НА СТУПЕНЯХ КОНСЕРВАТОРИИ
- Брось, Хильда, не дергайся.
- Но, Мэгги, это же такой удар.
- Относись к этому спокойнее, не надо так убиваться.
- Раньше я думала, что они примут меня в Консерваторию. Но теперь я знаю, что они никогда не примут меня в Консерваторию.
- Да, они не принимают в Консерваторию кого попало. Они никогда не примут тебя в Консерваторию.
- Они никогда не примут меня в Консерваторию, теперь я это знаю.
- Боюсь, ты не очень подходишь для Консерватории. В том-то все и дело.
- Вы незначительны, так они мне сказали, поймите это, вы незначительны, ну а что такого значительного в тебе? Что?
- Брось, Хильда, не дергайся.
- Но, Мэгги, это же такой удар.
- Когда ты намерена пресуществить себя, пресуществить себя в хлеб или рыбу?
- В Консерватории обучают христианской символике, а также символике мусульманской и символике Общественной Безопасности.
- Красный, желтый и зеленый круги.
- Когда мне сказали, я взялась за оглобли своей двуколки и тяжело потрусила прочь.
- Тяжелые, черные, кованые двери Консерватории закрыты для тебя навсегда.
- Тяжело потрусила в направлении своего дома. Мой маленький, убогий домишко.
- Брось, Хильда, не дергайся.
- Да, я все еще пытаюсь попасть в Консерваторию, хотя и понимаю, что теперь шансов у меня меньше, чем когда-либо.
- Они не не хотят видеть в стенах Консерватории беременных женщин.
- Я им не сказала, я солгала на этот счет.
- Разве они тебя на этот счет не спросили?
- Нет, они забыли спросить, и я им не сказала,
- Тогда вряд ли это стало причиной того, что…
- Я чувствовала, что они знают.
- Консерватория враждебна к новым идеям, новых идей там не любят.
- И все же, Мэгги, это был удар. Мне пришлось вернуться домой.
- Где, несмотря на постоянное общение с наиболее выдающимися художниками и интеллектуалами твоего времени, тобой все больше овладевают тоска и уныние.
- Да, он меня потряс.
- Любовник?
- И это тоже, но я о другом. Адвокат. Он сказал, что не может поступить меня в Консерваторию по причине моей незначительности.
- Гонорар был?
- Гонорар бывает всегда. Фунты, фунты и фунты.
- Я стояла на внутренней террасе Консерватории и смотрела на каменные плиты, обагренные кровью многих консерваторских поколений. Стоя там, я размышляла: нет, Хильду никогда не примут в Консерваторию.
- Я читала Консерваторский Циркуляр и не находила в списке своей фамилии.
- Ты поддерживаешь новые идеи, это тоже сыграло против тебя.
- Я никогда не отрекусь от новых идей.
- И ведь ты ветеран, можно было ожидать, что это зачтется в твою пользу.
- Должна тебе признаться, это стало для меня огромным разочарованием.
- Брось, Хильда, не плачь и не рви на себе волосы - здесь, где они могут тебя увидеть.
- Они смотрят в окна?
- Вполне возможно, что они смотрят в окна.
- Говорят, по праздникам они приглашают повара.
- Кроме того, у них есть обнаженные натурщики и натурщицы.
- Ты правда так думаешь? Я ничуть не удивлена.
- Лучшим студентам обед присылается в комнату на подносе.
- Ты правда так думаешь? Я ничуть не удивлена.
- Злаковые салаты и большие порции отборных мясных деликатесов.
- О, как больно мне это слышать.
- Хлеб с расшкваренным жиром, сладкий пирог по праздникам.
- Я такая же одаренная, как они, я такая же одаренная, как некоторые из них.
- Решения принимаются тайным комитетом. Они опускают в горшок черные фасолины или белые фасолины.
- Раньше я думала, что меня примут. Я получала обнадеживающие письма.
- Боюсь, ты не очень подходишь для Консерватории. Лишь наилучшие подходят для Консерватории.
- Я ничуть не хуже многих тех, кто нежится сейчас в мягких консерваторских постелях.
- Относительные достоинства непременно изучаются скрупулезнейшим образом.
- Я могу спокойно улыбаться в улыбающиеся лица проворных, опасных преподавателей.
- Да, у нас есть обнаженные натурщики. Нет, обнаженные натурщики не обладают для нас эмоциональной значимостью.
- Я могу работать с глиной и клеить всякое.
- Да, иногда мы наклеиваем на обнаженных натурщиков всякое, чаще всего - одежду. Да, иногда мы играем для обнаженных натурщиков и натурщиц на консерваторских скрипках, виолончелях и трубах, или поем для них, или корректируем их произношение, тем временем наши ловкие пальцы летают над нашими этюдниками.
