Михаил Вершовский - А другого глобуса у вас нет?..
Так вот на ТРИ МИЛЛИОНА иск им и вчинил. И, уверяю вас, никто по этому поводу не смеялся. И уж точно – не департамент полиции в городе Дархэм.
Или еще вот такой доктор (!) Майкл Бэйден из Нью-Йорка, фигура, кстати, довольно-таки известная. Ну, «доктор» он потому, что судмедэксперт, хотя в Америке докторами обычно тех величают, кто с живыми людьми дело имеет, а не так, чтобы одни только трупы потрошить. Ну, это ладно. Любят они там слово это – видимо, в виду отсутствия таких титулов, как «граф», «князь» или даже какой-нибудь занюханный «барон».
И работал этот Бэйден – пардон, доктор Бэйден – не просто экспертом, а самым главным экспертом города Нью-Йорка. Шефом, то есть, всего департамента судмедэкспертизы. (В такое кресло, да еще в таком сугубо специфическом городе без приличных политических связей тоже ведь не воткнуться.) Что же до знаменитости его – она по большей части проистекала из участия Бэйдена (доктора) в процессе О.Дж.Симпсона, которым телевидение всему миру более года мозги пудрило. Не может быть, чтобы не помнили. И в том процессе именно доктор (теперь хорошо?) Бэйден из каких-то там уж ему одному понятных соображений утверждал, что раны жертвам – Николь Симпсон и Рону Голдману – были нанесены как минимум двумя разными людьми.
Так вот, жена бравого полицейского доктора в 1997 подала на развод. Но не просто потому, что «прошла любовь, по ней звонят колокола». А потому это миссис Бэйден сделала, что дальнейшая жизнь с доктором-судмедэкспертом стала, судя по всему, крайне небезопасной.
Стал он себя все чаще и чаще вести, мягко говоря, странно. Сначала попросил у нее разрешения на то, чтобы любовнице своей ребенка по ее, любовницы, просьбе заделать. Энтузиазма, понятно, не встретил – и принялся нервничать еще больше. Устроил прямо дома, НА СЕМЕЙНОМ ОБЕДЕННОМ СТОЛЕ, парочку вскрытий – да так, чтобы мадам его в самый красочный момент появилась, когда вероятность того, что ее кондрашка хватит, максимальной была (ну, это уж вы себе сами дорисовывайте, картинки такие – обеденный приличный стол, а на нем… Да еще и выпотрошенный… Бр-р-р…).
А когда и это женушку не свалило, стал поговаривать – как бы невзначай – о высоком своем профессионализме. В смысле, что ему ведь ничего не стоит ее к праотцам отправить, да так, чтобы ни одна экспертиза потом не придралась.
Ну, в общем, подала она на развод. Нехорош ей доктор Бэйден показался. А городу Нью-Йорку – пока вроде ничего. Так и трудится.
Или коллега доктора Бэйдена из Сан-Франциско. Я уж там не знаю, величался ли он тем же титулом или нет, но тоже себя зарекомендовал человеком с нервами для такой профессии крепко расшатанными. Случай, конечно, пустячок – но ведь красноречив. Да вот вам, сами судите.
Выехал этот эксперт на место происшествия как-то – дорожная там авария случилась, с трагическим смертельным исходом. Ну, приехал, то да се рассмотрел, да и сел обратно в машину. Воткнув – уж не ведомо, с какого расстройства – вместо передней передачи заднюю. Отчего распростертое на асфальте тело и переехал – обеими парами колес.
Ну, толпа, конечно, завизжала – хоть и мертвое тело, но, согласитесь, достаточно неприятное зрелище вышло. От чего этот эксперт еще больше раздергался, врубил уже переднюю и дал по газам. С тем, конечно, результатом, что теперь уже в другом направлении того же бедолагу – под еще более перепуганные вопли толпы – отутюжил. Ну, и с полного-то расстройства на такой крейсерской скорости ушел, что странно еще, что одним лишь тем трупом дело и кончилось.
Случай, как я и сказал, пустячок – но о подборе кадров тоже ведь кое-что говорит. (А к судмедэкспертам этим мы еще обратимся здесь же – ох и веселый народец, доложу я вам.)
И такие вот, кстати, случаи – с такими, пардон, героями – можно было бы множить и множить. Хоть и не самое радужное это занятие. Оно ведь куда как лучше было бы – без сползания в осточертевшую «чернуху» – воспитывать массы на положительных примерах. В полном соответствии с теорией социалистического реализма (которая, хоть и обрыдлая тягомотина была, но той же самой «чернухи» не в пример полезнее, в чем, думаю, вы и на своей шкуре убедиться могли).
Противопоставить, то есть, неумехам, трусам и недоноскам – собранных, мужественных и цельных. Садистам и обманщикам – рыцарей без страха и упрека. Идиотам – гениев.
Тут, однако, возникает некоторая заковыка. Насчет всего прочего я до самого уж дна это дело не расковыривал, но с последним – с гениями, то есть – могу констатировать, что дело наше труба. Ничего у нас тут не выйдет. Причем – по определению. Что хотя бы вот вам какой случай прекрасно проиллюстрирует.
История, о которой речь, произошла в 1997 году в городе Нью-Лондон, в штате Коннектикут. Но география тут вряд ли такую уж роль играет, поскольку иметь место она могла на любых других географических широтах и долготах – случись там такой же герой.
Решил как-то в городе этом некий человек сорока шести лет, Роберт Джордан, включиться в благородную борьбу за очищение общества от преступного элемента. Влиться, то есть, в ряды полиции. Подал, как положено, заявление, стал к тестам – экзаменам, иными словами – готовиться. Ну и – зарубили его.
Причем я тут читателю не рекомендую из себя такого уж догадливого строить – дескать, ну а как же, в таком-то возрасте. Во-первых, в каком это таком? Сорок шесть – да это ж самый, можно сказать, пик! И утверждая обратное, рискует читатель заработать в лице ровесника мистера Джордана – а именно автора этой книги – завзятого и небезопасного врага.
Но во– вторых -и в главных – никто ему на возраст и не пенял. А погорел наш кандидат на стандартном тесте по определению IQ. (Я так думаю, в России его чаще ИК называют – «интеллектуальный коэффициент» – то есть, цифирь, призванная измерить и количественно выразить наши наличные умственные способности. Которые могут колебаться от 65-70, что есть уровень откровенного дебила, до пары даже сотен для совсем уж занебесных гениев. С обязательной круглой цифрой 100, отражающей золотую статистическую серединку.)
Вот на нем-то, тесте этом, Роберт Джордан и испекся. И тут, конечно, опять иной читатель из особо бойких встрять может. Дескать, ну а как же, мало что возраст (про который мы уже говорили, и намекать на эту тему еще раз я никому не советую), так вдобавок, небось, еще и вышел в том тесте круглым идиотом. И, дескать, туда же, в полицию ему хочется.
В полицию ему действительно хотелось. Но никаким таким идиотом он не получился. Вышло у них все с точностью до наоборот, ибо кандидат наш продемонстрировал в этом тесте результат в 165 очков. Что, как любой знающий человек вам пояснит, есть показатель ни более и ни менее – а гениальности (порог которой где-то в 150-155 обычно определяется).
Ну и всполошились, конечно, экзаменаторы. Куда же им теперь такого Да Винчи пристраивать, и нахрена вообще он им такой нужен. Кейт Херригэн, представитель мэрии, в ведении которой городская полиция и находится, произнес вполне открытым текстом и очень даже вслух: «Мы не хотим, чтобы люди с очень развитым интеллектом были полицейскими в этом городе».
Заявление это мне, честно говоря, и комментировать-то не хочется. Настолько оно самоочевидно. Ну кому оно, в самом деле, нужно, чтобы силы правопорядка из – не дай Бог – гениев состояли? Не нужно это никому. Ни уголовникам, ни, конечно, властям. Поскольку при очень уж сообразительной полиции вторые в первых очень быстро превратиться могут.
Но Джордан, не в меру умный, с таким заявлением примириться не захотел – и подал в суд на предмет ущемления гражданских его прав. Не желая дожидаться, когда Система – после всех религиозных и этнических меньшинств, женщин, гомосексуалистов, лесбиянок, а теперь еще и инвалидов – умников отдельной графой под защиту возьмет.
Так что они там до сих пор себе судятся. Но я думаю, несправедливо Джордан на один сиротливо выделенный Нью-Лондон обрушился. Его-то ведь везде и всюду поперли бы поганой метлой. Потому как – гений. Которому в полиции – и ведь нам-то с вами понятно, даже и без ИК в 165 – никакое не место.
В то время как тех же гениев противоположность – прекрасно себя чувствует. Да и прочий – для малоопытного читателя просто-таки неожиданный народ – тоже самый теплый и радушный прием встречает.
Вы, надеюсь, бронированного мэра Вашингтона, Мариона Бэрри, еще помните? Так вот, в годы нескучного его царствования подчиненная мэру полиция выработала новые требования к кандидатам на кокарду и пистолет. Скажем, судимость и уголовный срок – при условии, что преступление свое вы совершили в несовершеннолетнем возрасте, до двадцати одного, то есть, года – ВО ВНИМАНИЕ НЕ ПРИНИМАЛИСЬ СОВЕРШЕННО. За что бы ты там в своей колонии срок не тянул. Равным образом не принимались во внимание аресты за потребление наркотиков ДАЖЕ ВО ВЗРОСЛОМ ВОЗРАСТЕ. (Правда, количество таких арестов для будущего полицейского не должно было превышать шести – уж не знаю, почему Марион с ребятами именно на этой цифре настаивал.)
