Фэнни Флэгг - На бензоколонке только девушки
Чуть погодя Сьюки подбежала к окну в гостиной – поглядеть, вдруг хоть кто-то из малышни прилетел к крыльцу, но нет: целая ватага здоровенных синих соек уже осадила двор перед крыльцом и поглощала смесь. Да что ж такое! Ей пришло в голову лишь одно решение: добыть старую бейсбольную биту Картера, выбежать да и распугать соек. Однако совсем не хотелось, чтобы на нее донесли в общество гуманного отношения к животным, она там все-таки в совете. Господи, а тут еще и телефон надрывается. Кто бы там ни был, ее номер у этого человека – на автоматическом наборе. Разрываясь между сойками и телефоном, она заработала головную боль – и все же пошла к аппарату.
– Алло!
Человек на другом конце провода, похоже, удивился, что ему наконец ответили, и отозвался:
– Ой, алло! Э-э… подскажите, пожалуйста, с кем я говорю?
– А кому вы звоните? – спросила Сьюки – и увидела, как прилетели еще три сойки.
– Я разыскиваю миссис Эрл Пул-младший.
– Да, это я.
Стоило ей это проговорить, как она поняла, что совершила ошибку. Надо было прикинуться горничной и сказать, что миссис Пул нет дома. А теперь она застряла у телефона. Глядя, как прибывают синие сойки, она вдруг вспомнила про старенькую пневматическую винтовку Картера в чулане. Интересно, удастся предупредительно выпалить разок-другой с крыльца так, чтобы ее не заметили.
Человек в телефоне задал следующий вопрос:
– В девичестве Сара Джейн Крэкенберри?
– Да, была… она самая. – Сьюки поняла, что даже мысль о стрельбе по беззащитным птицам совсем для нее не типична, однако синие сойки эти ее просто бесили – они же обижают маленьких.
– Девичья фамилия вашей матери – Симмонз, среднее имя – Мэрион, зовут Ленор?
– Да, верно.
– Ваша семья проживала в Браунсвилле, Техас, с 1942 по 1945 год?
– Да, угу.
– Нынешний почтовый адрес миссис Ленор Симмонз Крэкенберри – 526, Бей-стрит, Пойнт-Клиэр, Алабама?
– Да, вся ее почта и все счета приходят мне. – Сьюки все еще думала, пугать ей соек старой воздушкой Картера или нет, и решила, что не стоит. Если случайно собьет хоть одну, никогда себе не простит.
– Почтовый индекс 36564?
Пришла Ку-ку, потерлась о ее ногу. И тут Сьюки озарило: не желает ли Ку-ку могучую жирную сойку на завтрак? Кошку же можно выпустить. Но с другой стороны, если Ку-ку убежит или с ней что-нибудь стрясется, Си Си устроит истерику.
– Мэм? Вы меня слушаете?
– Ой, простите, что?
– Ваш почтовый индекс 36564?
– А, да. Правильно. Простите меня. Я несколько занята. У меня тут неувязка с птицами.
Сьюки села, прижала трубку к уху плечом и завязала шнурок на розовой туфле. Почувствовала, как тупая боль разгорается в правой щиколотке. Приехали. Вот как влезла она в эту сусличью норку, так сразу и поняла, что вывихнула себе что-то. Хоть бы не растяжение. Нужно срочно приложить лед, пока не распухло, а еще надо бы уже кончать с этим звонком, но как-нибудь вежливо.
– Простите, сэр, но я, кажется, растянула щиколотку, и мне придется повесить трубку.
– Понял… хм… Миссис Пул, еще один вопрос. Вы будете завтра дома с десяти утра до полудня?
– Что, простите?
– Вы будете завтра по этому адресу?
– Да, наверное. Может, потом поеду в турагентство. А что?
– Мы отправляем письмо на имя миссис Ленор Симмонз Крэкенберри, и нам необходимо знать, что вы будете дома и распишетесь в получении.
Тут Сьюки внезапно подумалось, что это очень странный звонок. Зачем этому человеку знать, будет ли она дома завтра и в какое время? Как-то подозрительно – уж не извращенец ли это? Или вор? И она быстро проговорила:
– Да, буду дома, и муж мой, шеф полиции, тоже. Скажите, пожалуйста, а откуда вы звоните?
– Я звоню из Техаса, мэм.
– Из Техаса? А поточнее?
– Примерно из Остина.
– Из Остина, Техас?
– Да, мэм. Миссис Пул, письмо прибудет по вашему адресу завтра, между десятью утра и полуднем.
Теперь Сьюки совсем оторопела. С чего вдруг кому-то в Техасе слать Ленор письмо?
– Это из сети «Купи Самоцвет»? Они в Техасе? Она заказала себе еще булавок? Надеюсь, что нет. У нее их уже больше сотни.
– Нет, мэм.
– От Барбары Буш?[8] Мама считает, что у них много общего, и все пишет ей, бедняжке, и пишет, приглашает в гости приехать. Я ей говорила: мама, Барбара Буш слишком занята и в такую даль к тебе на обед не поедет.
– Нет, мэм, это не от миссис Буш.
– Хм… телефонная квитанция? Опять она кому-то позвонила – и снова за чужой счет? Если так, простите заранее. За ней приглядывает прекрасная сиделка, но она, должно быть, отвлеклась на пять минут. Как бы то ни было, простите и передайте тому, кому она дозвонилась, что мы рады будем оплатить.
На другом конце провода повисло молчание, а потом человек сказал:
– Миссис Пул, у нас заказное письмо, которое мы нынче вечером вышлем, и я лишь хочу удостовериться, что завтра кто-нибудь, уполномоченный за него расписаться, будет дома.
У Сьюки замерло сердце. Заказное письмо! Только не это. «Заказное» – значит, что-то юридическое. Сьюки поморщилась и спросила о самом ужасном:
– Сэр, вы сказали «у нас», это, часом, не означает, что вы – юридическая фирма?
– Простите, миссис Пул, я не могу обсуждать это по телефону.
О боже, точно что-то серьезное, если человек даже обсуждать это по телефону не хочет.
– Слушайте… Простите ради бога, как вас зовут?
– Хэролд, мэм.
– Послушайте, Хэролд, это не про ее ли газетные статьи? Она смотрит новости, накручивает себя, и ее потом не остановишь. Но, честное слово, если моя мать угрожала правительству или сказала какую-нибудь глупость, уверяю вас, она совершенно безобидная старушка. В том смысле, что не вооружена или как-то. Она просто не очень в себе, если вы меня понимаете. Это у нас семейное. Знали бы вы Симмонзов. Они все чуть-чуть того. У нее есть брат и сестра, вот те совсем того. Вы и представить себе не можете, какие с этой женщиной неприятности. Ей почти восемьдесят девять, а она отказывается переезжать в дом престарелых и не дает нам оборудовать для нее ванну с калиткой, и я с ума схожу от беспокойства, что она упадет и сломает бедро. – Сьюки вздохнула. – Простите, что я так расстроилась. Просто мы с моим мужем беднягой пережили четыре свадьбы, а тут еще и мои птички не летят к крыльцу питаться. Тут у меня засилье синих соек, и мне для полного счастья не хватает только очередного судебного разбирательства. У меня нервы в струну и без того натянуты. Ну скажите, что там такое?
– Простите, мэм. Я не имею права предоставлять такую информацию по телефону.
