Павел Алексеев - Без жалости
-Здравствуй, Володя, - пролепетала она, а Федька превратился в соляной столб.
-Никто не обижал тебя сегодня?
-Нет, - так же тихо ответила она, теребя какой-то узелок в руках.
-Далеко собралась?
-Маменька к тёте Мане отправила, гостинца передать. Пирогов вот напекла.
-А, вот что! - обрадовался я, - Ты туда-обратно или задержишься у неё?
-Нет, маменька сказала не задерживаться, - ответила она, и кинула на меня хитрый взгляд. Ну, мы намёки понимаем.
-Так давай, мы тебя проводим, да Федь, ты же очень хочешь Соню проводить, - повернулся я к Федьке и ткнул его легонько кулаком в живот.
-Уве-к! - издал интересный звук Федька и с энтузиазмом изобразил согласие с моим вопросом. Ну и то хлеб. Судя по нему, он сегодня решил устроить мне праздник - молчать целый день. Хотя, целый день не получится, полдня уже прошло. И мы не спеша пошли по улице, здороваясь с редкими прохожими. До дома бабы Мани дошли спокойно, дождались, пока Сонька отдаст гостинец, а потом пошли обратно.
-Аы, чёрт! - невнятно ругнулся Федька, когда шли уже по центру Кантемировки.
-Ты чего? - спросил я.
-Да вон, смотри, Гриня с парнями идёт, - кивнул он в сторону.
Я посмотрел, куда он показывал и увидел, что откуда-то из кустов, через изгородь, перемахнули трое парней. Двое лет по двадцать, один лет двадцать пяти. Насколько я знал, это великовозрастный оболтус по имени Григорий, или как все привыкли говорить - Гриня. До сих пор не женат, вечно встревает в какие-то истории и очень любит драться. Вот и сейчас, ещё не вечер, а уже пьян и ищет приключений.
-О! Кого я вижу! Вованя! - заорал он на всю улицу, - А кто это с тобой? Твой хвост Федька и наша замарашка Сонька-жидовка!
Не знаю, что он там ещё хотел сказать и зачем вообще подошёл, но меня снова климануло. Я взвился в воздух, и влепил ему смачный удар в голову. Не успев приземлиться, почувствовал движение сбоку, и присев и крутнул ногами бабочку. Рядом рухнуло, подсечённое ударом по ногам тело. Вскочив, пробил любимый удар Ван Дама высоким подъёмом ноги в голову. Показушно, но смотрится красиво. Вот и третий улетел. Тут начал подыматься Гриня, здоровый бугай, зараза. Или он под анестезией или у него нет мозга. Поэтому, я пнул его по рёбрам, а когда он завалился на спину, сделал то, что сделал зареченскому. Наступил на его совесть - то есть, на яйца. Вы слыхали, как поют дрозды? Я не слышал, но Гриня голосил как натуральная свинья.
-Ну и чего орёшь, козёл? - поинтересовался я, - Слушай меня внимательно. Ещё назовёшь Соньку жидовкой, или не дай Бог тронешь её или Федьку, я тебе яйца оторву и сожрать заставлю. Понял-нет?
-Ну всё, тебе пи***, - проинформировал он меня.
-Видимо ты не понял, - ответил я, - Тогда, чтобы ты меня понял, я сделаю так...
И каблуком врезал по его руке, ломая кости. Так всё-таки надёжней, чем просто мораль читать. Как говорил Александр Македонский, ударами палкой по спине, можно добиться значительных результатов, чем обычными словами. Мудрый был человек!
Как только Гриня разинул рот, чтобы снова заорать, я пнул его в голову, отправляя в царство Морфея. Да и надоел он мне уже, шумный такой. Потом, повернулся к Федьке с Сонькой. Как всё запущено...
Сонька изображала анимашного суслика - стояла столбиком и с большими глазами. А Федька просто стоял, разинув рот. Решив не оставить товарища в беде, я хлопнул Федьку ладонью по подбородку, рот с лязгом закрылся, а Федька очнулся.
-Вот это да! - выразил он всю глубину восхищения, увиденным им зрелищем, -Ты самого Гриню вырубил!
-Мне что, на него смотреть надо было, - проворчал я, подхватывая под локоток Соньку и подпихивая в спину Федьку.
-Вовка, ты самого Гриню вырубил! - снова проинформировал меня Федька.
-Да, я знаю, ты уже говорил.
-Вова, ты не понял! Ты самого... - я заткнул ему рот ладонью.
-Федь, задолбал уже. Да, я вырубил Гриню. И что?
-Так это же Гриня! Он самый сильный в Кантемировке!
-Да мне наплевать, Федь. Был самый сильный, теперь я самый сильный. Всё? Пошли, а то Соня волнуется.
Ну, это я погорячился, конечно. Соньку сейчас, наверное, ничего не волновало. Она как зависла, так и продолжала витать где-то в облаках. Тут мы как раз к её дому подошли. Решив излечить её от этой странной болезни, я её обнял и осчастливил поцелуем в засос.
Спустя минуту, она начала приходить в себя и затрепыхалась. Решив, что лечение прошло успешно, я её выпустил и успешно ушёл от нокаутирующей пощёчины. Брякнула захлопнувшаяся калитка.
-Дурак! - сообщили мне, уже откуда-то из глубины дома.
-Я знаю, - негромко отозвался я.
-Вовка, ты поцеловал Соньку! - сообщил мне Федька.
-Да я как-то в курсе, и что?
-Ты не понял, ты поцеловал Соньку!
-Ещё раз скажешь это, и я поцелую тебя, - проинформировал я Федьку.
-Ы-ы?!
-Ага...
Глава 3
-Алексей Макарович, я уважаю нашу милицию и очень уважаю вас лично. Но хватит читать мне мораль, как и что мне делать, когда мне или моим друзьям хотят набить морду, - ответил я нашему участковому, когда он пришёл к нам в гости, для проведения профилактической беседы со мной, - Вот знаете, очень категорически возражаю. Мне что, надо стоять и ждать, когда меня изобьют? Нет у меня такого желания. Милицию звать на помощь? Да меня в землю по уши вобьют, за это время раз пятьсот, пока вы прибежите. Нет, я буду делать то, что умею - качественно бить на опережение, как завещает товарищ Сталин.
-Это когда он такое говорил? - поперхнулся наш участковый.
-Тогда, когда сказал, что врага надо бить малой кровью и на его территории, - проинформировал я.
-А зареченские или тот же Савченко Григорий - тебе враги?
-Конечно враги, - подтвердил я, - Как-то сложно назвать их друзьями. И не надо называть их 'заблуждающимися элементами', которых нужно перевоспитывать. Воспитанием пусть государственные органы занимаются, а я простой подросток, который очень дорожит своей жизнью и здоровьем. Так что, это не наш метод - как говорил, товарищ Ленин.
-Ты вот товарищей Сталина и Ленина цитируешь, - раздражённо проговорил Алексей Макарович, - А между тем, ты один из немногих комсомольцев нашего района и сын секретаря парткома. Ты не подумал о том, что твоё поведение, как-то не вяжется с моральным обликом члена ВЛКСМ?
-Вот не надо мне на совесть давить и комсомол цеплять. Товарищ Ленин говорил по этому поводу, что в сердце каждого комсомольца, должен гореть яростный огонь, который подвигнет его на подвиг в борьбе с несправедливостью. Вот я борюсь, по мере своих возможностей. Кстати, чего это мы обо мне, да обо мне? Давайте о вас поговорим?
-Не понял? И чего это ты собрался говорить обо мне?
-Не конкретно о вас, хотя и о вас тоже. Давайте поговорим о работе милиции? Вы нашли тех, кто меня едва не убил? Нет. Где у нас милиция и чем она занята, когда почти ежедневно происходят драки между нашим берегом и зареченскими? В кабинетах сидит. А то, что Гриня посёлок терроризирует, тунеядничает и ведёт асоциальный образ жизни, вам тоже не известно? Сомневаюсь. Вот смотрите, сколько всего я влёт наковырял и это только начало. Хотите я по кражам пройдусь? Кто погреб обворовал у тётки Глафиры из Слепого переулка? Кто корову увёл у дядьки Никиты с Заречной? Кто порося стащил у Стеценко с Плахотного? Что скажете, товарищ участковый?
