Сэм Хайес - Моя чужая дочь
Роберт никогда не хотел ее сильнее, чем в эту секунду. Шагнув обратно в гостиную, он поставил чашку на журнальный столик и обнял узкие плечи жены. Затем приподнял ее и донес-дотащил до дивана. Откинул волосы с искаженного болью лица.
— Я не позволю тебе так поступить. Пусть удирает от проблем, если иначе не выходит. Окажись ты на ее месте — разве не побежала бы?
За то, что она собралась сотворить с дочерью, Роберт врезал бы ей хорошенько. И вместе с тем ему неудержимо хотелось притянуть ее к себе, высушить слезы и добиться улыбки, унести обратно в постель и покрыть поцелуями.
Он не сделал ни того, ни другого.
— Я — побежала бы. Именно поэтому и не позволю удирать своей дочери. — Эрин оттянула рукав мешковатой футболки и вытерла мокрые щеки. — Выгоды это в конечном счете не приносит. Уж поверь мне, я точно знаю.
Роберт решил было, что она намекает на личный опыт, — но если бы над Эрин тоже издевались в школе, она не настаивала бы на повторении той же пытки для собственной дочери, верно? Он терялся в догадках.
— Не говори пока Руби. Подумай как следует — и ты изменишь свое решение.
— Не изменю. — Эрин поднялась с дивана. — В Грейвуд-колледж моя дочь не перейдет. И точка.
На несколько кратких секунд Эрин замерла, словно колеблясь и рассчитывая, что муж ее переубедит. А Роберт вдруг понял, что не узнает жену. Спиной к нему, неловко и неподвижно, чуть расставив ноги, стояла хрупкая женщина в поношенной длинной футболке. Разве на ней он женился полтора месяца назад? Да его просто одурачили. Игнорируя выжидающую позу жены, Роберт пошел в спальню одеваться.
Такие мячи не берутся. Он просвистел пулей, задев очки Дэна. Тот уронил ракетку, схватился за переносицу и прищурился, рассматривая стекла.
— Да сними ты их к чертям! — рявкнул Роберт.
Очередная подача, мяч мощно отрикошетил, Роберт размахнулся и промазал. Достал из кармана другой мячик и повторил тот же финт. Затем еще. И еще, и еще, пока не иссяк запас сил — и мячей в карманах. Дэн ретировался на край корта и, протирая стекла очков, ломал голову над загадочным поведением партнера и друга.
— Рабочую злость выплескиваешь? — поинтересовался он, дождавшись прекращения огня. — Или жена ночью продинамила? В любом случае заявляю официально: если будешь продолжать в том же духе — я пас.
Роберт стянул тенниску и вытер лоснящиеся от пота лицо и шею. Стрельба мячами не сняла тяжесть с души. Он мысленно послал себя по известному адресу за то, что последние три четверти часа потратил впустую, на игру с самим собой, словно Дэна на корте и не было. Дружеские матчи по пятницам, под конец рабочей недели, вошли у них в традицию, и Роберт дорожил ими.
— Я возьму нам по пиву, и ты все расскажешь. — Дэн собрал свои вещи, открыл дверь и придержал ее для Роберта, на ходу надевающего тенниску. — Если, конечно, ты не представляешь опасности для общества, в частности, для меня.
В раздевалке Роберт не произнес ни слова. Молча швырнул вещи на скамью и встал под обжигающий душ с ничего не выражающим лицом и немигающим взглядом, устремленным в никуда. Он знал, что Дэн следит за ним, пытаясь понять причину его настроя, — и все же не мог заставить себя поделиться с другом. Рассказать о том, что выкинула Эрин, значило обратить ее немыслимое решение в реальность, вынести которую у Роберта не было сил.
Он ушел из дома, так и не увидев Руби. Схватил спортивную сумку, ключи — и смотался на утренний пятничный матч с Дэном задолго до нужного часа. Машину вел безобразно, едва не сбил каких-то бегунов, проскочил перекресток на красный, в итоге тормознул на автобусной остановке, прокручивая в голове несусветное решение жены, пока не подошло время ехать в клуб.
Под урчание мотора и радиобормотание Роберт думал о дочери. Представлял ее юное лицо, розовое, чуть припухшее со сна, ее фигурку в цветастой, поблекшей от многочисленных стирок ночной рубашке. Руби босиком прошлепает в кухню, глотнет сок прямо из пакета, смешает в тарелке шоколадные хлопья с молоком и позавтракает перед телевизором, забравшись в кресло с ногами. Тяжелые черные волосы наверняка выбьются из резинки, которой она стягивает их на ночь, а вокруг глаз, должно быть, расплывутся темные круги: юная мисс экспериментирует с макияжем, а смыть краску перед сном ей недосуг. Привычно прыгая по каналам, она вспомнит, что ждет ее завтра, — и вспыхнет улыбкой, впервые за школьные годы согретая уверенностью в будущем.
А потом мама объявит, что Грейвуда ей не видать и завтра она возвращается в свою школу — ту самую школу, где она вынесла столько издевательств. Руби замрет, не донеся ложку до рта. Ухмыльнется, наверное: «Классная шутка, мам!» И тут заметит серьезный взгляд матери, сумрачную морщинку, перерезавшую ее лоб. Заметит — и похолодеет от страха: неужели не шутит? Эрин повторит свою новость, и Руби, отставив тарелку, поднимется и шагнет к ней. «Мам?» — выдохнет она тоненьким, чужим голосом. Фыркнет недоверчиво, с вызовом. Вот тут и начнется… Визг, слезы, истерика.
— Руби не пойдет в Грейвуд! — гаркнул Роберт, перекрикивая шум льющейся воды. Он еще был весь в мыльной пене, когда Дэн отдернул полиэтиленовую занавеску кабинки.
— Что ты сказал? — Дэн тряс головой, пытаясь избавиться от воды в ухе.
Роберт смыл пену и обернулся полотенцем.
— С Грейвудом покончено. — Он с трудом растянул губы в фальшивой улыбке.
Одевались молча — Дэн слишком хорошо знал своего друга, чтобы ждать подробностей до первой кружки. Спустя десять минут они уселись за столик в баре клуба.
— Руби струсила?
Дэн покрутил головой, махнул одному приятелю, кивнул другому. В этом весь Дэн: всецело завладеть его вниманием редко кому удается. А Роберту до смерти нужно выговориться. Поговорить с кем-нибудь, кто выслушает.
— Напротив. Мы решили, что убегать от проблем — форменная трусость. Мы намерены в очередной раз встретиться со школьным начальством. Поглядим, не удастся ли заехать кому-нибудь под зад коленкой. — Роберт выдул полпинты в три глотка.
— Тебе?! Не надейся. — Дэн прочесывал бар взглядом. Округлил глаза: мимо проплыли две прехорошенькие барышни в юбках на уровне его носа. — Видал? М-м-м. Роскошь. А Эрин — запросто. Врежет под зад и бровью не поведет.
Роберт мазнул ладонью по лицу. Быстро, но Дэн жест уловил. И встрепенулся:
— Хочешь сказать, это Эрин решила не отправлять Руби в Грейвуд? — Догадка не стоила Дэну особого труда. За годы дружбы, с поступления в юридический, он научился понимать Роберта без слов. — Что за бред? Чего она боится? За колледж-то бешеные бабки ты выкладываешь!
