Владимир Марченко - Последний пожар
Нравилась Николке раскатившаяся по тайге полая вода, белокипенные от цветущих черёмух обрывистые берега рек и речушек, по которым таскал его тесть, показывая, где волока на рыбные озёра, где растут кедры, где спеет малина и черника, брусника и клюква. А больше всего на свете ему нравилась Катенька; её походка, маленькие умелые руки и глаза – лучистые, блестящие, но не серые и даже не голубые, а какие – то такие, что и слов нет, чтобы рассказать о них. Иногда он думает о жене и завидует себе. «А если бы не приехал сюда, если бы друг не затащил его в эти таёжные дебри, как я жил, не встретив её, самую единственную на всём белом свете».
Однажды короткой белой ночью, лёжа под марлевым пологом, защищающим от настырных комаров, Сапожников сказал:
– Давай, Катюша, на очередь встанем. «Москвич» купим.
– Куда ездить? Дороги у нас только на верхний склад, ну и на пристань. На охоту и за шишками на лесовозах ездите с отцом. Это у вас дороги во все стороны и фрукты растут разные.
– Обыкновенные яблоки. Есть сливы и вишни.
– Коля, страшно люблю яблоки. Поедем к вам.
– Завтра?
– Я серьёзно говорю. Так хочется яблоко сорвать. Скорей бы тебе отпуск давали. Очень на Алтай хочется.
Белая северная ночь важно скользила над широкой просторной тайгой, над посёлками лесозаготовителей и сплавщиков. Её тонкие крылья, украшенные блёстками звёзд, незримо колыхались, обдавая землю прохладой и слезами росы. На успокоившейся и уставшей Кети гулко рвал тишину звуком двигателя трудяга плотовод – буксир. Он кружился почти на одном месте, разматывая извилистые повороты старой реки. Со стороны склада ГСМ вскинулся крик филина.
– Ты не спишь? – как-то с придыханием спросила Катя.
– Сплю. Весь уснул.
– Всё шутишь. А я тебе хочу сказать… – Катя сбросила ногами одеяло и несколько секунд молчала. Он не видел, что она смотрит на свой живот.
– Мне кажется, что я уже третий день… что я стала беременной.
– Это и вполне прилично, – произнёс наигранно Сапожников, незная радоваться ему или печалиться. Неожиданным было сообщение жены. Он вполне сознавал, что у двух человек могут возникнуть перемены в семейном положении, и они могут стать родителями, какого – нибудь малыша, который станет расти, учится ходить и разговаривать.
– Правда, Коля. Посмотри, заметно.
– Это же здорово. Будет у нас карапузик.
– Тебе кого хочется? Только не обманывай, – радостно проговорила Катя, приподнимаясь на локте. – Ты хочешь мальчика или не мальчика?
– Хоть кого. Не думал ещё.
– Почему тебе всеравно? – неожиданно обиделась Катя. – Ты меня перестал любить?
– Ни капельки, – Сапожников обнял худенькое тельце жены и тихо поцеловал в грустные губы. – Роди нам сына, потом дочку, потом ещё…
– Столько много, – задохнувшись, радостно сказала Катюша. – Я ещё не умею.
4.
– Ты чо один? Где, Катюша? – спросил Дмитрий, прицепляя собаку к столбу. – Я – приехал за ремнём. Порвался у отца на жатке. Далеко навострился?
– Такое дело, – начал Николай.
– Заходи. Будем завтракать. Иринка в школе с первоклассниками. Ей – к десяти. Посмотри, какие у меня лисы. Решил заняться. Выгодны чернобурки.
Братья поднялись по ступеням высокого крыльца. На веранде стояла газовая плита. Жена Дмитрия, что – то мешала в большой кастрюле. Николай поздоровался.
– Садись, рассказывай.
Николай рассказал о цели прихода. Посмотрел на брата, на Ирину.
– Где такой родник найти? – К горам смотайтесь.
– Ближний свет. Колесо заднее на ладан дышит. В бригаду надо. Отец ждёт.
– Не дышит! – вскинулась Ирина. – Езжайте.
Лицо Дмитрия скривилось. Он скучающе посмотрел на стол, где стояла тарелка с окрошкой, блюдо с обжаренным в духовке кроликом, глубокая миска с помидорным салатом. Нарезая самопечёный каравай хлеба, Дмитрий равнодушно сказал:
– Чего ты кричишь? Говорю, что колесо ненадёжное.
– Хоть бы одного заставить. Узнал бы и другим рассказал. Выводи машину, – приказала Ирина.
– Как будто не понимаю. Не могу я, понимаешь. Рожь косим с отцом. Время. Пока мы двое, нужно успевать. И норма пока маленькая, а расценки подходящие.
– Я сама поеду.
– Я не против. Езжай. Только не гони по асфальту. Вопрос решён. Садись, брат.
– Вы уж извините, Захотела Катюша воды. Просто, как больная.
– Садись. Попробуй наше изделие. Нечего извиняться.
…Автомобиль вынесся за околицу и попылил вдоль лесополосы.
– Можно по трассе, но асфальт весь в ямах. Тракторами поломали.
Николая рассматривал разросшиеся берёзы. Кажется, совсем недавно он с друзьями прятался в тенистых зарослях, когда играли в прятки, когда курили. В открытое окно втекала упругая прохладная струя воздуха, ещё по-утреннему свежая, но пахнущая сухой землёй и спеющей пшеницей, которая волновалась широкими полосами, просматриваемая между кряжистыми стволами берёз. В некоторых клетках пшеница поспела, клонились полные колосья, но попадали поля ещё зелёные, готовящиеся спеть, наливаться силой.
– Шикарно живёте. Новый дом, новая машинка.
– …все достижения, – невесело улыбнулась Ира. – Ты возмужал. Почему редко писал?
– Что писать. Приехали вот…
– Укатил в лес, и про мать забыл. Изождалась. Почтальонку за руку ловила, выспрашивала письма…
– Решили с ребятами на костюмы заработать, на мир посмотреть…
– И женился. Вера тебя ждала. Спрашивала о тебе. Она в школе пионервожатой работает и учится заочно в педагогическом. …И на танцы не ходила.
– Какая Верка? – притворно удивился Колька, поджимая губы.
– А то не знаешь?
– Малолетка, в девятый ходила. Несерьёзно у неё было… Ребёнок.
– Первая невеста. Красавица, умница.
Кончилась граница района. Ям и ухабов стало меньше. Появилась разметка. Редкие грузовики с брезентовыми пологами уже везли на элеватор озимую рожь. Встретился рейсовый автобус из городка.
– Вы, наверное, с Димкой путешествуете?
– Он своих кроликов и пчёлок отцу родному не доверяет. Каждый выходной на базаре торгуемся за двадцать копеек. Такие наши регулярные путешествия.
Сапожников привычно посматривал на приборы. «Прилично скорость набирает. Нам бы купить такую таратайку, да нужно долго упираться, – подумал Коля, – «Жигули» только за первые места дают».
– Хорошо у тебя получается. …Интересно, как вам удалось? Ну, купить?
– Дима скотину держал. У нас конкурс объявили – лучшему заготовителю автомобиль. Скотину выкормили, а потом Дима ещё прикупил в соседнем районе несколько голов. Старый отцов «Москвич» сменял на новый мотоцикл «Урал». Мотоцикл сменял на двух старых кобыл. Жили они у нас два месяца. Даже телега была. Люди видели, как он картошку возил с поля. Комбинатор наш Дима. Ничего не скажешь. Вот таким путём мы стали победителями. Своих свиней сдали. Семь штук было. Ходил он за ними, как за малыми…
– Мама что-то писала о том, что он подсобное хозяйство развёл. Специально ушёл из «Сельхозтехники» в «пожарку». Теперь понятно.
– Что ж тебе понятно? Семь лет живём, а детей нет. Димка говорит, что без них спокойней. Никто не портит мебель, не рисует на обоях. Говорит, что времени больше свободного. Дом этот построил. Второй! Почти всё сам. Мне даже штукатурить не разрешал. Что мне в нём – догонялки устраивать. Не с кем. Соседи, как в музей ходят. Отпуск берёт и монтирует с дружками мехтока. Комбикормовый завод построили, а всё оборудование он установил с другом. В соседний район ездил прошлым летом. Началась уборка, а он в Сорочьем Логу запускал оборудование пекарни. Приехал худющий, как мартовский кот. Поняла, ночами вкалывал, чтобы отца не подвести. Посмотри на его руки. В шрамах, в мозолях, кажется, что ревматизм у него, но молчит. Во сне стонет. Днём улыбается. Говорю, чтоб остановился, всех денег не заработаешь. Он отвечает, что ему все и не нужны, а чтобы хватало. У меня колец и кулонов, перстней и цепочек, – полная шкатулка. Обижается, если забуду на вечер украситься. – Ирина замолчала, и минут десять ехали, слушая песни Марины Журавлёвой.
Николай думал о брате. Он всегда был для него примером. Учил ремонтировать велосипед, помогал разобраться в двигателе мотопилы. В седьмом классе Колька попытался сделать аэросани. Брат работал механиком, начав с токарного станка трудовую школу после восьмилетки. Строил первый дом, заочно учился в институте, но находил время, чтобы показать, как нужно держать ножовку, как работать зубилом. И даже электросварку помог освоить брат.
– Он и прививки делает своим лисам. У кур свет включается автоматически и пшеница кормушки заполняет. Для кого мне жить? Вот ты сегодня прибежал, Катя воды хочет родниковой. Мне всю жизнь куковать в этих хоромах? У всех дети, а у нас кролики и рублики. Вчера опять говорили о детях. Знаешь, что выдал? Если появится ребёнок, говорит, то мне придётся с ним сидеть два года, я потеряю зарплату. Все посчитал. В магазине покупаем только спички, сахар и соль. Газохранилище начал делать, чтобы свой газ получать. Ветряк видел? Сконструировал. Электричество у нас своё.
