Эрленд Лу - Курт парит мозги
Бад, ну сколько можно забывать — тебе только два года, говорит Анна-Лиза.
Ой, верно, спохватывается Бад. Опять забыл в суете.
И они уезжают домой. С Рашидом на крыше трака. Курт так зол, что того гляди сам себя покалечит.
Когда Курт выходит на следующее утро на кухню, Анна-Лиза с Рашидом пьют кофе и весело беседуют. Анна-Лиза вяжет шапку с норвежским флагом, и по ее лицу нетрудно понять, что привечать в доме гостя кажется ей потрясающе интересным. Курт с видом как ни в чем не бывало наливает себе кофе.
КАКОЙ У ВАС ПОТРЯСАЮЩЕ ИНТЕРЕСНЫЙ ЯЗЫК, говорит Анна-Лиза.
Да уж, отвечает Рашид. Наш язык один из древнейших, а культура уникальна.
ПРАВДА, говорит Анна-Лиза. ТАК КАК БУДЕТ КОФЕЙНИК?
Лашуд, говорит Рашид.
Анна-Лиза пробует слово на язык. ЛЬЯ-ШЬЮЮЮД, тянет она.
Почти, говорит Рашид. Но язык надо втянуть поглубже в рот.
ЛЯШЮЮД, говорит Анна-Лиза.
Почти идеально, хвалит Рашид. У тебя природный талант к языкам.
ТЫ ДУМАЕШЬ? говорит Анна-Лиза польщено.
Я уверен, отвечает Рашид.
Вести себя как ни в чем не бывало и дальше — выше Куртовых сил.
А как по-вашему будет напыщенный дурак? спрашивает он.
Курт, строго обрывает его Анна-Лиза. Так с гостями не обращаются. Ты не мог бы один раз, для разнообразия, попробовать быть радушным?
Не мог бы, рявкает Курт и разбивает чашку об пол. Если ты собираешься продолжать в том же духе, я съезжаю.
Ты как дитя малое, отвечает Анна-Лиза.
Если ты немедленно не выставишь вон эту сопливую заразу, я уйду.
Но он болен, говорит Анна-Лиза. Как это на тебя похоже — думать только о себе! Ему надо отдохнуть, не говоря о том, сколько он всего пережил. ТЕБЕ ПРИШЛОСЬ НЕЛЕГКО, ПРАВДА, РАШИД? ТЕБЯ, КОНЕЧНО, ПРЕСЛЕДОВАЛИ, ДА?
Да, отвечает Рашид, за мной гонялись. Но я не хочу, чтобы вы из-за меня ссорились. Может, я лучше пойду?
Отличная идея, говорит Курт.
ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ ЗДЕСЬ! говорит Анна-Лиза.
Вот и славно, говорит Курт. Тогда я уйду.
Курт, ты меня удивляешь, говорит Анна-Лиза. Ты еще большее дитя, чем я думала. Но дело твое. Все-таки ты взрослый человек и сам выбираешь, где и как тебе жить. Если ты не понимаешь, какой это потрясающий шанс выучить несколько слов на чужом языке, получить пару уникальных советов на случай путешествия в дальние страны и прочее, это твоя личная проблема.
По мне, этот Рашид интересен примерно так же, как тухлая сосиска, говорит Курт.
Он меня оскорбил! взвивается Рашид. Ты слышала?
ТИШЕ, ТИШЕ. УСПОКОЙТЕСЬ ОБА, говорит Анна-Лиза. НИКТО ЕЩЕ НЕ УМИРАЛ ОТ ТОГО, ЧТО ЕГО РАЗОК-ДРУГОЙ НАЗОВУТ ТУХЛОЙ СОСИСКОЙ.
Сосиска и есть, не унимается Курт. В ответ Рашид срывается с места и в следующую секунду они уже катаются, сцепившись, по полу, дергают друг друга за волосы и кусаются.
Курт, знаешь что, говорит Анна-Лиза. Это невиданно! Всякому издевательству над гостями дома есть предел. Правда, давай-ка ты лучше уматывай отсюда побыстрее.
Прости-прощай, говорит Курт.
Скатертью дорога, отвечает Анна-Лиза.
Курт выскакивает из кухни, хватает свои вещи, будит Бада. Собирайся, говорит он ему. У твоей мамы котелок всегда плохо варил, а теперь и вовсе засорился, поэтому нам здесь больше не место. А тебе, поворачивается он к Анне-Лизе, я советую прочистить мозги, лучше всего прокипятить, пропарить на 95—100 градусах так с полчасика, не меньше. Звони, когда станет стыдно.
Это и к тебе относится, говорит Анна-Лиза.
Засим Курт с Бадом хлопают дверью, грузятся в трак и так газуют с места, что шины дымятся.
В порту Гуннар ждет не дождется Курта с докладом, не заметил ли он чего-нибудь неположенного во время своего ночного дежурства. Коре, как обычно, стоит рядом и жует паштет.
Я всю ночь не спал, рассказывает Курт, но не видел ничего сколько-нибудь загадочного или подозрительного.
То есть ты ничего не видел? уточняет Гун-нар.
Ничегошеньки, отвечает Курт.
Но у Анны-Лизы мозги своротило? спрашивает Гуннар.
Ой, она окончательно сбрендила, говорит Курт. Поэтому я хотел спросить, нельзя ли нам с Бадом пожить здесь несколько дней.
Здесь? переспрашивает Гуннар. На причале?
Ну да, неуверенно признается Курт.
Революционная идея, очень новая для меня, говорит Гуннар и погружается в раздумья. Честно говоря, мысль довольно странная и безумная.
Но пустые контейнеры на причале стоят, верно? спрашивает Курт.
Стоять они вроде бы стоят, говорит Гуннар, но жить в них запрещено решительно всеми законами, правилами и инструкциями.
Речь о двух-трех днях, объясняет Курт. Пока у Анны-Лизы мозги не вправятся.
Ты думаешь, они вправятся? спрашивает Гуннар.
Человек живет надеждой, отвечает Курт.
Так и быть, еще подумав, соглашается Гуннар. Но только на несколько ночей. И чтоб никакого мне здесь шума и пыли.
Большое спасибо, говорит Курт.
Пожалуйста, отвечает Гуннар. А теперь эа работу. Сегодня у нас наведение порядка.
Мы же этим позавчера занимались, говорит Курт.
Это было только начало, говорит Гуннар. А сегодня у нас учет грузов. А именно: я хочу составить полную опись всех ящиков и контейнеров со всем содержимым. Все-все до последней крошки.
Отличная мысль, мычит Коре с полным ртом паштета.
Ужас, вырывается у Курта.
Что ты говоришь, Курт? настораживается Гуннар.
Я? спрашивает Курт. Так… ничего.
А я отчетливо слышал, как ты сказал: ужас, говорит Гуннар.
Я так сказал? удивляется Курт. Не припоминаю. Но… если я правда такое сказал, так потому, наверно, что я думал о той машине, о которой читал… такая, знаете, машина для уничтожения хороших вещей. Ну, например, если вы купили себе что-нибудь очень хорошее, новый трак например, то ты помещаете его в эту машину, а она… значит раз и… плющит его в лепешку. Разве это не ужас?
У тебя жар? спрашивает Гуннар.
Да, температурка, наверно, есть, отвечает Курт. Так что сегодня никакого переучета не получится. Давайте отложим его до лучших времен. На после Рождества, например.
Учет у нас сегодня, говорит Гуннар.
Понял, отвечает Курт. Но ты же не хочешь сказать, что мы должны открыть все эти контейнеры?
Все до единого контейнеры должны быть открыты, говорит Гуннар.
И ты хочешь, чтобы мы заглянули в них? спрашивает Курт.
Так точно, говорит Гуннар.
И записали на бумаге, что в них? спрашивает Курт.
Сколько раз я должен повторять? вопрошает Гуннар.
Точно не знаю, отвечает Курт. Раза два, наверно, или три. У меня сегодня уши заложило. И ночью я не спал. Сегодня этот переучет некстати как никогда. Было бы гораздо лучше, ну так, навскидку, в тысячу раз лучше, если б мы перенесли все это на другой день.
Все должно быть сделано сегодня, говорит Гуннар.
Значит, так тому и быть, говорит Курт обреченно.
Всем понятно, что надо делать? спрашивает Гуннар.
Да, тихо шепчет Курт.
Слушай, говорит Коре, а если в контейнере окажется норвежский паштет, я могу подкрепиться?
Нет, отвечает Гуннар раздраженно. Ничего из того, что вы найдете, есть нельзя. И с этого момента запрещается задавать вопросы про паштет. Ясно?
Запрет на вопросы про паштет? ужасается Коре. Мама дорогая, о чем же тогда разговаривать?
Гуннар ничего не отвечает. Он поворачивается и уходит к себе в будку. А Бад с Куртом и Коре принимаются за работу. Курту с Бадом достается одна половина причала, а Коре вторая. Курт открывает контейнеры и смотрит, что в них, а Бад записывает это.
Вот Курт заглядывает в первый контейнер. Рыба, говорит он.
Р-ы-б-а, пишет Бад.
Курт открывает новый контейнер.
Семьсот тысяч очень прыгучих мячей из Тайваня, говорит он.
С-е-м-ь-с-о-т т-ы-с-я-ч — о-ч-е-н-ь — п-р-ы-г-у-ч-и-х — м-я-ч-е-й — и-з Т-а-й-в-а-н-я, пишет Бад.
Курт открывает третий контейнер.
Айсберговая машина, говорит он.
А-й-с-б-е-р-г-о-в-а-я м-а-ш-и-н-а, пишет Бад.
А что эта машина вообще-то делает? спрашивает он.
Айсберги, отвечает Курт.
А зачем кому-то надо делать айсберги? спрашивает Бад.
Некоторые люди жить не могут без айсбергов, объясняет Курт. Будь их воля, они бы целый день только и делали себе айсберги. Сколько у них айсбергов ни будь, им все мало, и они за такую машину душу продадут. Вот подрастешь и поймешь это.
Следующий контейнер.
Десять тысяч деревянных башмаков из Голландии, говорит Курт.
Д-е-с-я-т-ь т-ы-с-я-ч д-е-р-е-в-я-н-н-ы-х б-а-ш-м-а-к-о-в и-з — Г-о-л-л-а-н-д-и-и, помечает Бад.
Прыткий ты парень, Бад, говорит Курт. И пишешь ты, и знаешь всякое. Твой детский сад мне все больше импонирует.
Это как посмотреть, отвечает Бад. Нас там грузят, знаешь ли, еще логистикой и архивным делом. Скука смертная.
Зато в жизни пригодится, говорит Курт.
Несомненно, говорит Бад. Когда мы с Фатимой сбежим и поженимся, я без проблем найду себе работу.
Ты еще не отказался от этой идеи? спрашивает Курт.
Никоим образом, отвечает Бад. Наоборот, с каждой секундой она мне все ближе.
