Елена Мошко - Павлины в моем саду
– Мариночка, не шути так! Ты такая мне совсем не нравишься.
– Я – не деньги, чтобы всем нравиться.
– Ну, хорошо. Прости меня за то, что я вчера потерялась… и до этого тоже уходила… Детей привезут, и я буду, как на привязи… И… м-да… Буду следить за тем, что говорю.
– Извинения принимаются. Будем считать, что ты стала жертвой солнечного удара. Хотя слова выбирать нужно было раньше.
– Ты запишешься со мной в один отряд? Я отрицательно помахала головой:
– Увы, работать с тобой я буду теперь только на большом расстоянии.
– Блеф.
– Мне больше нечего тебе сказать. Это утро доброе – но не твое.
6
Я собирала свои вещи, когда на пороге моей комнаты появилась десятилетняя девочка в ярком ситцевом сарафане. Глядя на ее карие глаза, я вспомнила Василия – у него были такие же пушистые ресницы-павлины. Тоненький ободок, длинные волосы, любопытный взгляд. Как я сразу не догадалась – это же Валя, его сестра.
– Здравствуйте. Вы – Марина?
– Да – это я. Здравствуй.
– Мой брат вчера оставил у вас свои очки. Мне нужно принести их ему.
– Сам он почему не пришел?
– Я ему не разрешила. Если он будет ходить на солнце без этих очков, у него могут разболеться глаза.
– Проходи. Сейчас я соберу вещи, и мы вместе к нему пойдем. У тебя есть свободная минутка? Подождешь меня?
Девочка согласилась, утвердительно кивнув мне:
– А это Вы подстригли Васю?
– Да, я.
– А можно тоже попросить Вас меня заплести?
– Разумеется! Только отнесем мою сумку в ваш корпус.
– Вы будете с нами жить?
– Я буду работать вместе с твоим братом. Какую прическу ты хочешь?
– Какую-нибудь… музыкальную.
– Хорошо будет музыкальная прическа. Кто будет дирижером? Валя улыбнулась:
– Качели.
7
Прошло больше трех недель, как мы работали с Василием вместе. За это время промелькнул целый калейдоскоп событий. Открытие сезона. Заезд. Пятница тринадцатое. Новый год вверх тормашками. Ночные приключения наших подопечных, когда мальчишки мазали во сне девчонок зубной пастой, а те – в отместку их спящие лица золой. Дискотеки и танцы-шманцы. Походы на пляж и пионербол. Василий был для меня исключительным помощником во всех делах. Став лидером в отряде, он быстро завоевал авторитет у всех мальчишек. Не жалея своего времени на общение с девчонками, он заручился их благодарной поддержкой во всех хозяйственных делах. Да, бывали дни, когда ему или мне приходилось не досыпать. Но мы старались не отставать от нашей детворы, и усталость отступала прочь. Все было почти идеально, только в какой-то момент мне показалось, что он что-то не договаривает.
Он умалчивал о чем-то.
Я знала его слишком хорошо, чтобы не заметить этого. Его уединенные разговоры с сестрой. Временами – какая-то подавленность. Этого никто не мог видеть – тяжелое молчание можно было только почувствовать. Все это, как наитие, наталкивало меня на тревожную мысль – его что-то тяготит. В то же время я не решалась поговорить с ним начистоту. Я даже не знала, что он скрывает. Мне оставалось только ждать. Тем более, я ему о самой себе тоже далеко не всё рассказала. Рано или поздно наш разговор по душам состоялся бы. Но логику событий невзначай нарушила Диана.
Это произошло после очередной планерки. Я встретилась с ней при выходе лицом к лицу. Она не хотела, чтобы я прошла мимо нее, и перегородила дверной проем рукой, прошипев:
– Теперь я знаю, почему ты решила стать им нянькой.
– Кому нянькой?
– Василию и его сестре. Я видела вас втроем и знаю, что их родители погибли.
– Как?!
– Точно не знаю. А тебе, значит, ничего не сказали?
– Нет.
Диана неохотно поделилась:
– Я краем уха слышала, как начальник лагеря, разговаривая с кем-то по телефону, сказал, что твой Василий воспитывает сестру один уже три месяца. Вот почему они вместе приехали в лагерь, как папа с дочкой.
– Об этом я ничего не знаю.
– А ты спроси!
– Пока не буду. Может быть, со временем они сами мне обо всем расскажут. Диана, ты не сердись на меня. Сама все понимаешь – нянькой или вожатой, я им нужна больше.
– Не сержусь. Мне и с Юлей работается неплохо, почти шта, как с тобой. Давай мириться. У тебя есть план мероприятий на следующую неделю?
– Есть.
– Дай списать, а то я пропустила летучку.
8
Кому-то уже давно снился седьмой сон. Наше ведомство два часа назад было расфасовано по кроватям. Сказками, небылицами, волевыми решениями и уговорами дети были наконец-то уложены и убаюканы. Однако я, обеспокоенная тем, что сообщила мне Диана, никак не могла уснуть. Как Василий будет один растить девочку без родителей? Что произошло?
Было глубоко за полночь, когда я услышала, что в дверь нашего корпуса кто-то настойчиво стучится. Все в отряде спали. Я вышла из своей комнаты и, подойдя к двери, спросила:
– Кто там?
– Марина, это я – Диана. Открой, пожалуйста, дверь.
– Что случилось? – Я сняла дверной крюк.
– У меня дети сбежали!
– Как сбежали? Все?
– Нет. Трое парней. Всё обыскали – в лагере их точно нет. Уехать они вряд ли могли бы. Без денег далеко не уедешь. Девчонки говорят, что видели, как они уходили в лес.
Заспанный Василий, услышав наш разговор, вышел из своей комнаты:
– Кого нужно искать? Диана взмолилась:
– Помогите, пожалуйста. Дети сбежали. Если об этом узнают их родители – меня уволят!
– И правильно сделают. – Подытожил Василий. – Начальство знает об этом?
– Да. Олег Петрович в курсе. Он просил объявить тревогу и собрать вожатых около административного корпуса.
– Что же получается, – удивилась я. – Как вожатой мне нужно идти? Диана утвердительно махнула головой. Василий встрепенулся:
– Ночью одну я тебя не отпущу! Я пойду с тобой.
– А кто останется в отряде? – спросила я.
– Ваши дети все спят, в отличие от… моих, – промолвила Диана, опустив взгляд, и добавила, – Простите за беспокойство. Мне нужно зайти еще в два отряда.
– Пойду разбужу Валентину, – сказала я, – надо оставить ей сотовый и предупредить, что мы уходим.
9
Сонная Валя закрыла за нами дверь на крюк. Мы с Василием, найдя в кладовке старый фонарь, пошли к месту сбора, но выглядело это нелепо. Разве можно было ночью кого-то отыскать? Никто даже ориентировочно не знал, куда могли убежать мальчики, где они могли затаиться. Тем не менее начальник лагеря настоял на своем, и все поднятые на ноги сотрудники лагеря разбрелись, куда глаза глядят, – лунатиками искать беженцев.
Василий предложил пройтись «туда и обратно» по проселочной дороге, ведущей в ближайшее садоводство. Это было в наших силах, и я согласилась. Но где-то на середине пути этот скромный план был нарушен – нам послышались голоса, удаляющиеся в чащу леса. Нам пришлось, следуя за ними, свернуть с дороги и пробраться через кусты шиповника. Мы все исцарапались, пытаясь пройти туда, где слышались восторженные крики.
Наконец-то мы пробрались в лес, но мы так и не смогли обнаружить тех, чьи возгласы раздавались на всю округу. К тому же эхо играло с нами. Мы еще долго ходили кругами, прежде чем оказались на берегу озера, в котором плавала лодка. Каково было наше разочарование – два деревенских мужичка самодовольно ловили рыбу острогой. Ночная встреча с ними выглядела парадоксально. Глядя на выражение их лиц, Василий не растерялся и помахал рукой: «Привет от Гринпис!». Мы пошли обратно к дороге, посмеиваясь над их реакцией. За кого они нас приняли? Срезая дорогу, чтобы не попасть снова в объятия шиповника, мы вышли на небольшую полянку.
Неожиданно погас фонарь. Оказавшись без света в незнакомом месте, мы невольно почувствовали себя детьми, сбежавшими из лагеря от леди Ди. Сплошной стеной нас окружали деревья. Голоса ночных птиц создавали особую атмосферу царства ночи. Несмотря на кромешную темноту, мы хотели идти дальше, но я нечаянно оступилась – по бокам тропинки были какие-то рытвины. Я стала прихрамывать, слегка потянув правую ногу. Мне было больно ступать на нее. Василий, переживая за меня, взял меня на руки, но, пройдя несколько шагов, тоже споткнулся и упал вместе со мной. Сидя в траве, мы прислонились друг к другу спинами.
– Ну, вот… – сказал Василий. – Теперь будут искать и нас тоже.
– А мы будем от них прятаться.
– Это, пожалуйста, без особого труда. Тем более, что я окончательно запутался и не знаю, где может быть выход из леса.
– По-моему, в той стороне есть небольшой просвет между деревьями. Возможно, там дорога.
– Где просвет?
Я показала направление рукой. Василий пригляделся:
– Ничего не вижу.
– Если мне это только кажется, то дорогу в лагерь можно будет найти только по звездам, – я подняла голову вверх и невольно коснулась его плеча.
– … Прости, я не предупредил – в сумерках я плохой помощник. Когда темнеет, я плохо вижу. Как в тумане – сам могу потеряться и других растерять.
