Людмила Энжел - Пепел
- Всё будет хорошо, - шепчу я на ухо, убаюкивая боль. Какие-то люди столпились над умирающей девушкой, они не бегут помогать ей, смерть пугает их хуже чумы. Я бы мог закричать, но меня никто не услышит. Я мысленно прошу небеса спасти её, они-то могут услышать меня. Кристина, словно пытаясь ухватить меня, сжимает побелевшие пальцы на моих перебинтованных запястьях. Моя бестелесность пугает её ещё больше, она безумно хрипит, она силится дышать. Где-то далеко слышны сирены скорой помощи. Люди спешат спасти невинное потерявшееся существо. Гомон толпы заглушает звуки сирены. Глаза Кристины мутнеют, я уже могу держать её руку, я могу ощущать её холод. Она умерла. Испуганная душа мечется в толпе, я вижу тёмный силуэт среди людских образов. Тот самый, который уносил когда-то меня во мглу и забвение. Её рёбра торчат из разорванной плоти, раны, убившие Кристину, останутся с ней навсегда. Она продолжает звать меня, но я уже не в силах спасти её. Страшный демон сжимает мёртвое тело когтистыми лапами, мне жаль несчастного человечка, который даже не успел осознать, что умер. Я мысленно прощаюсь с Кристиной, когда-нибудь и она отправится на поиски потерявшейся души, дабы подтолкнуть её к безумию. Прости меня, Кристина Адамс, я не смог помочь тебе, я породил новое зло…
18.
Я сидел в парке, и вдруг, услышал крики людей. Я прибежал на то место, откуда доносились возгласы ужаса. Толпа расступилась, и я увидел мёртвую рыжеволосую девушку. Она спрыгнула с крыши. Её тело напоминало разорванную тряпичную куклу, утопающую в луже собственной крови, сломанные рёбра нависли над багровым комком внутренностей кровавыми паучьими лапками. Мне стало дурно, терпкий удушливый запах окружал толпу. А они просто смотрели, кто-то вызвал скорую помощь, но всё было тщетно. Девушка трепыхалась ещё пару минут, протягивая посиневшие руки кому-то невидимому, а потом замерла. Мне страшно, тот жуткий чёрный ангел, прилетавший за мной, забрал её, я точно знаю, что она видела его. Он убил её, потому что боится остаться в мире живых навсегда, я надеюсь, что теперь его душа упокоилась, и он больше не будет пугать и сводить с ума живых. Я не знаю имени несчастной девушки, но я хорошо запомнил черты её бледного лица и распластанные по асфальту волосы. Сегодня я нарисую её портрет. В память о столь быстротечной жизни. Мне страшно. Тот жуткий ангел приходил за мной, а умерла она…
19.
Меня зовут Сирения Адамс, сегодня самый жуткий день в моей жизни. Сегодня умерла моя дочь – Кристина. Моя девочка, мой ребёнок! Как мне жить дальше? Я рыдала целый день, я ничего не ем и не пью. Жизнь потеряла смысл. На мгновение я забываюсь и просто смотрю в окно, отключаюсь от внешнего мира и переношусь в какие-то грёзы, где моя девочка ещё жива, где она счастлива и смеётся. Но потом я осознаю, что её больше нет, что я больше никогда её не увижу, и слёзы снова катятся из глаз. Как я могла не заметить, что она на грани? Как могла так хладнокровно отрицать тот факт, что ей нужна моя помощь? Она была бы жива, это всё из-за меня, из-за моих постоянных нападок, замечаний, требований! Нет, нет, нет, я не виновата, я просто хотела, как лучше, как и любая мать, Кристина выросла эгоисткой, она не подумала обо мне и об отце, она думала только о себе, когда летела вниз. У неё было бы блестящее будущее, если не её постоянные мысли о смерти. Мы с Гарри думали, что с возрастом это пройдёт, в школе у неё не ладилось, друзей не было. Одинокая и злая она ни о чём не хотела разговаривать. Эта её мрачность, замкнутость. Кристина сама срезала волосы. Учителя выражали озабоченность её состоянием. Я хотела отвести её к врачу, но не успела. Что я могла сделать? Она уже всё решила! Я могла запретить ей подобные мысли, но она всё равно продолжала бы ненавидеть весь мир. Моя дочь умерла, её больше нет, нет моей Кристины. Гарри пытается заговорить со мной о похоронах, я же впадаю в безумную истерику, я отказываюсь верить, что моя девочка умерла, что её больше нет с нами. Она всё ещё рядом! Её одежда, обувь, её рисунки, всё напоминает о ней, всё дышит ей! Нет! Она не могла умереть, не могла, моя Кристина! Я столько бессонных ночей посвятила тебе, почему ты оставила меня в этом холодном мире? Или нет уже больше справедливости на этом свете? Я честно ходила в церковь, я соблюдала пост. Я старалась быть правильной. За что Бог отнял у меня дочь? Я смотрю на слоняющегося из угла в угол Гарри, он стал чужим для меня, совершенно чужим. Я и не заметила, как наша семейная жизнь дала трещину, наши ссоры и постоянное напряжение отражались на Кристине, а теперь её не стало, и пропала единственная нить, которая связывала нас. Более того, Гарри стал мне противен с его постоянной привычкой оставлять по всему дому кружки из-под кофе. Я не чувствую ровным счётом ничего к этому человеку, он напоминает мне о Кристине, и сердце рвётся на части. Я не могу ненавидеть его, но и быть рядом с ним тоже не могу. Кристина, как ты могла оставить меня одну? ...
20.
Шаг назад… десять… Кто я? Где я? Почему мне так больно? Неужели я умерла? Всё, что я помню – это его глаза, наполненные ужасом. Мои рёбра! Боже, они торчат из плоти кровавыми осколками. Обрывки одежды свисают грязными лохмотьями с них. Что я натворила? Я не хочу умирать! Нет!
21.
Я не знаю, сколько прошло времени, возможно, всего несколько минут, а, возможно, и лет. Время остановилось для меня, перестало существовать. Я никогда не думал, что смерть так ужасна. Отчего люди полагают, что она всегда обходит их стороной? Это может случиться с каждым? Приходящий день приносит солнечные лучи, а вместе с ними отнимает несколько жизней. Рождение новых людей нельзя считать заменой, потому как, ушедших уже не вернуть. Кем станут эти дети? Смогут ли они реализовать себя, или так и будут гнить в повседневности? Никто не даст ответ, талантливые в начале своего пути, они забрасывают карандаши и скрипки, и играют в уже совершенно иные игрушки. Депрессия преследует гениальных личностей, они страдают от невозможности выразить, сделать, понять. Они уходят брошенными и несчастными, и попадают туда, откуда пришёл я. Кристина не была гением, она не рисовала картин и не писала романы, она была просто другая. Мир поглотил её, словно кисельную массу, разжевал, не подавившись костями. Я не хочу думать о том, что она теперь стоит среди мёртвых деревьев и смотрит в даль, надеясь уйти в пустоту. Я изучаю этот мир сквозь призму своей смерти, это позволяет иначе оценить всё, когда уже никуда не торопишься, когда тебе безразлично время, и всё, что связано с ним… Я бесполезен, даже моя смерть не принесла никому облегчения…
22.
Меня зовут Эндрю Брайт, я сын очень состоятельного человека, и, тем не менее, я беден материально, но у меня есть любимая женщина и дело всей моей жизни. Я художник. Вдохновение не очень часто посещает меня, но у меня есть моя муза – Анна. Она прекрасна, как летнее утро. Я обожаю летнее утро, когда мутные солнечные лучи начинают резать уходящую мглу, туман стелется по земле, отступая в траву, а холодная роса сверкает миллионами драгоценных камней. Я обожаю летнее утро, и Анну. Я не колебался, когда уходил из дома, отказываясь от прелестей обеспеченной жизни. Я хотел быть свободным, неприятности и проблемы преследовали меня, но я выжил, и я рисую маслом и карандашом гнездящиеся в моей голове идеи. Иногда мне кажется, что я вижу призраков, иногда мне бывает жутко до холодного пота. Мне мерещатся их мёртвые силуэты. Они все, отчего-то приходят ко мне. Я не могу им помочь, и от этого мне становится ещё страшнее, а потом, я, вдруг, понимаю, что это всего лишь сны, или холодные кольца тумана. Совсем недавно мне привиделся чёрный ангел, который прилетал по мою душу. Мне казалось, что ему нужна была помощь, он потерялся в мире живых и ненавидел всех. Но, его образ растворился в осеннем небе, а я услышал гомон толпы. Девушка упала с крыши, или кто-то помог ей спрыгнуть вниз. Я думаю, что это именно этот мертвец толкнул её на край. Мне кажется, он предвестник смерти. Хотя, что я несу? Это моё воображение. Оно порой рисует причудливые образы, я переношу их на бумагу. Мои работы покупают, все говорят, что они будто живые, даже не подозревая, что они списаны с уже погибших людей. Когда я был маленьким, мы часто сбегали из дома с моим другом Джонни, мы уезжали на край города на рейсовом автобусе. Там не было больших магазинов, да и столько людей тоже. Просторные пустыри с полынью и кочками. Проезжающие машины поднимали клубы пыли. Такая безмятежность и тишина, мы сидели на остановке и наблюдали за тем, как колышутся кусты полыни. Мы ждали возвращения автобуса. Стрекочущие кузнечики прыгали в дорожной грязи. Это было волшебное время, именно тогда я ощутил вкус свободы и вдохновения. Я придумал свой мир, который существовал на обочине заброшенной дороги. Мой старший брат был непреклонен, он ругал меня, отвешивал шлепки. Отец снисходительно качал головой, он не был так зол, как мой старший брат Стив. Иногда мне казалось, что он просто ненавидит меня, его бесило то, что я носил одну фамилию с ним. Я никогда не чувствовал себя кем-то определённо особенным. Я видел мир иначе, меня манила простая беззаботная жизнь. Мне было 17, когда отец умер, и Стивен забрал меня в свой дом. Он думал, что я буду жить по его правилам, дабы быть достойным нашей фамилии. Но я предпочёл тернистый путь бедности, и ни секунды не жалел об этом. Я черпаю вдохновение из простых вещей: вида дождливых мрачных улиц из моего окна, тишины и умиротворения, старых кварталах, где в заброшенных домах гуляет ветер. Я так и не научился ценить деньги. Возможно, я не прав и мне стоило поступить, как поступили бы многие на моём месте. Окончить институт, построить собственную фирму, ведь отец оставил мне кое-какой капитал, вместо этого я купил эту старую квартирку, с чистыми, но пожелтевшими от времени обоями, с сухоцветами в потрескавшейся вазе и многочисленными шкафчиками – это мой волшебный мир, в котором счастливы только два человека – я и Анна…
