Olga Koreneva - Долгое завтра, потерянное вчера...
- Знаешь, Насть, с меня довольно мужиков, - отрезала Катя. – Больше не хочу, хватит мне проблем.
- Ну, если он позвонит, не стирай его номер, а сразу перекинь мне, ладушки? – не отставала подруга. – Ну, не вредничай, Кать, он же тебе не нужен, тебя же не зацепило, а мне он, ой, как понравился, с первого взгляда! В момент! Только я была уверена, что это он по пьяни тебя увел. Я думала, он сразу, еще там, на такси тебя домой отправил.
Настя взъерошила свои короткие черные волосы и выпятила нижнюю губу. Ее брови-подковки сдвинулись к переносице.
«Во, как она загорелась», - мысленно ахнула Катя, - «ничего себе!»
Она боялась, что Вадим вот сейчас позвонит, и Настька узнает его номер. Как бы выпроводить подругу?
А та, как назло, не спешила уходить.
Вадим не позвонил ни в тот день, ни на следующий. Она послала ему несколько sms, поблагодарила за цветы, похвалила за галантность, спросила, как дела. Он не ответил. Через неделю посыльный принес ей потрясающую коробку шоколадных конфет с вишневым ликером.
Катя прижалась к коробке губами, и ощутила еле уловимый запах туалетной воды Вадима. «Показалось»? – подумала она, и бережно понесла конфеты на кухню. Она не стала сразу открывать, а просто любовалась. И где-то в самой глубине ее души рождалась особенная, искрящаяся и брызжущая, словно бенгальский огонь, радость.
Розы по-прежнему ее радовали, хотя их стало меньше – половину уволокла Настя, и они у нее вскоре завяли. А Катины еще стояли, хотя слегка поникли и перестали благоухать. Она за ними тщательно ухаживала, на ночь укладывала спать в ванну с холодной водой, два раза в день подрезала корешки, добавляла в воду сахарный песок и аспирин. Всю проявившуюся вдруг нежность к Вадиму Катя переносила на цветы, и они, казалось, благодарили ее.
Вадим был для нее загадкой. Слал подарки, но не звонил. К конфетам даже не приложил записки. Занят? Деловой? Или ведет свою игру? Зачем?
На следующий день она летала по магазинам и выбирала платье.
Через две недели он позвонил. Сказал:
- Привет, Кактусёныш. Как ты, какие планы? Никаких? Тогда приглашаю тебя в дельфинарий, подъеду через час, спускайся и жди у подъезда.
Ух, как забилось ее сердце, даже в висках застучало. Она бросилась к зеркалу наводить марафет. Натянула новое платье – стрейч, золотистое, нацепила цепочку, браслет. Помудрила над прической. В общем, выглядеть стала, как с обложки журнала, так ей, по крайней мере, казалось. А мысли вращались вокруг Вадима: «Вот оригинально-то, ну дает! Приглашают обычно либо в ресторан, либо в театр, или в музей. А вот чтобы в дельфинарий – никогда. И как ему это в голову пришло? До чего же он интересный!!!»
Когда она вышла, его темно-синий «Бентли» уже стоял возле подъезда, дверца распахнута, Вадим прохаживался рядом. Увидев ее, замер, на лице отразилось восхищение. Она на миг остановилась на крыльце, лучезарно улыбаясь, и медленно спустилась по ступенькам.
Катя удобно откинулась на сиденье. Вадим обошел машину и сел за руль.
- Знаешь, - сказал он, когда «Бентли» выехал со двора и свернул на дорогу, - у меня в позапрошлом году погибли жена и сын. Автокатастрофа. Хотя этого не должно было случиться – она прекрасно водила. Сама была за рулем.
- Кошмар! - ужаснулась Катя.
Он замолчал, прикуривая. Катя принялась рассматривать машины, застывшие на светофоре.
- Со мной тоже вечно что-то случается, - призналась она. – Вот сколько я себя помню, без конца что-нибудь происходит. В детстве я так хотела стать солдатом, что однажды, когда мы с папой были на рыбалке, я надела себе на голову металлическое ведерко, и для верности закрепила под подбородком ручкой. Ну, типа, я такой вот солдат в красивой новой каске. Правда, я ничего не видела, кроме своих сандалий, но я все равно была страшно довольна своей выдумкой. И металлически-гулко спросила у папы, закидывающего донки, возьмут ли меня теперь в армию. Папа сперва молчал, а потом сказал очень плохое слово, означающее, что рыбалке пришел конец, и стал стаскивать с меня ведро. Тогда-то я и испытала на себе все тяготы военной жизни: ведро то жутко врезалось ручкой мне в подбородок, когда папа тянул его вверх, то натягивалось на голову и сжимало мой глупую детскую головку при попытках освободиться. Папа грозился отрезать мне голову. «Потому что все равно с такими дурными мозгами, - ругался папа, стараясь разделить нас с ведром, - тебе нормальной жизни не будет». Мою голову, папину рыбалку и Советскую армию спас проезжающий мимо автомобиль. В багажнике у шофера нашлись пассатижи.
Папа ловко разогнул ими крепление ведерной ручки и освободил меня. А потом долго хохотал.
- Да, нескучным ты была ребенком, - смеясь, ответил Вадим.
Глава вторая
Сашка
Сашка не мог вырвать из души эту боль, это потрясение. Он так и жил с этим, хотя минуло уже много лет, но годы текли, словно вода из сломанного крана. А картинки все прокручивались, как в слайд-шоу, снова и снова, и спасала лишь водка… Но только на время…
Он влюбился в Катю еще в школе, разом, безоглядно, словно его оглушили. Просто увидел на перемене эту девочку, она была в седьмом, он – в девятом. После уроков шел за ней, она – в куче подружек, болтала и хихикала. Оказалось, что живет она в его доме. И как он не замечал ее раньше? Может, потому, что мелкая была, ведь он старше на целых два года!
Любил издали, но все же ему удалось внедриться в число ее постоянных приятелей. Помогал ей готовиться к выпускным. Катя с ним не церемонилась. Общались по-соседски. Он, Настька, еще две-три подружки - их число варьировалось.
Когда вернулся из армии, у нее уже был жених. Сообщила об этом Настька, и у него с грохотом обрушилось сердце. Но надежда тлела. И он не позволил себе отчаяться. Ведь он же мужик, десантник! В армии был одним из лучших! Она должна это почувствовать, понять, оценить! Запомнился тот вечер, Восьмое Марта, кажется, праздничный стол, Катина мама разрезает торт, и тот поцелуй – у него аж душа перевернулась, уронил чашку и облился горячим чаем. Все бросились его вытирать… А Настя шепнула ему, что Катя выходит замуж. Он сам хотел сделать ей предложение, но не знал, как. Пригласить в ресторан и положить кольцо в бокал с шампанским, как в кино? А вдруг она поднимет его на смех? И пока раздумывал, опоздал.
Вот тогда он впервые напился. А потом опрометью женился на первой встречной. Ей оказалась Лана. Ну, и нахлебался он с ней! Вскоре родилась Леночка. Ланка ему спуску не давала. Держала в ежовых рукавицах. А потом она его предала. Это было уже в 2001-ом. Развелась через суд. Потом, в очередной раз, обманула его, и отчалила с Леночкой в Америку. Потом написала ему, что прекрасно устроилась, вышла замуж. Сообщила, что мужа она еще раньше нашла, до развода еще, через брачное агентство. Это был второй удар ниже пояса. К Ланке он уже успел прикипеть, и очень любил дочку. Леночка писала ему все реже, ее захватила новая, заграничная жизнь. Потом письма прекратились. На его звонки они отвечали односложно, кратко, а переписку он не вел – от обиды, разочарования, внутренней боли.
Ланка, почему она с ним так, за что? Она ведь так много о себе ему рассказывала, просто выговаривалась, выплескивала все, накопившееся за жизнь, и он многое о ней знал. И прощал.
Но его любовь к Кате была совсем другая, надрывная, колкая, как шип в сердце.
Катин жених оказался блефом. Но Сашка уже был несвободен.
И сейчас, чтобы не думать о Кате и ее очередном дружке, он стал вспоминать свою жизнь с Ланой…
Как же она однажды обидела его ни за что, Ланка. А ведь он все для нее делал. От злости ее глаза сузились и потемнели, лицо покрылось багровыми пятнами.
- Гад, подлец! – выкрикивала она, голос срывался, и слова раскатывались мелкими горошинками кашля.
- Да ты что, успокойся, шальная! – растерянно увещевал он жену.
Ему неловко было перед приятелем, которого он пригласил, поздновато, правда, к себе домой, обидно за такой ураган ненависти, обрушившийся на него, в общем-то, незаслуженно.
Правда, в последние годы Ланка нередко накатывала на него, и он уже устал от скандалов, которые она учиняла ему по всяким пустяковым поводам. Ну, да, он выпивал, порой слишком, и что?
Да, было. Но сейчас, после примирения, после подарков ей и Леночке, после всего…
Тут он рассвирепел.
- Ну, ты, потише! С-стерва!
Не помня себя, он ударил ее наотмашь по лицу.
Лана опрокинулась на обеденный стол, посуда со звоном посыпалась на пол.
В спальне заплакала Леночка.
Приятель схватил его за руки, Саша вырывался, его волокли к двери.
Опомнился он только на улице.
Сашка не был сильно пьян, а сейчас и тот хмель вылетел, который остался от водки, когда обмывали «халтуру». Для нее же, стервы, старался! За что она с ним так, за что… Ради нее он после работы пошел приспосабливать стеллажи, будь они неладны, в квартире какого-то работника издательства. Вот это квартирка так квартирка! Игрушка! И чего там только нет! Ковры, вазы индийские, а книг-то, книг! Хозяин поблагодарил и рассчитался.
