Эмманюэль Бернхайм - Его жена
Клер легла спать.
Томас не уйдет от жены.
И она заснула.
Томас захотел что-нибудь выпить.
Клер рывком встала, надела пуловер.
Раздвигая ширму, отгораживающую кухонный уголок, задумалась, не смотрит ли он на нее. Открыла холодильник. Пуловер у нее был короткий, и она не нагнулась, а присела. Хотела достать шампанское и тут вспомнила, что они с Кристофом выпили его.
Сок, пиво, смородиновый аперитив или виски?
Клер задержала дыхание. Наконец она узнает, что он любит.
Виски.
Он любит виски. Она тоже.
Клер глянула на часы на электрокофеварке. Томас уже час и десять минут как здесь.
Она вынула льдинки из формочки, опять наполнила ее водой и поставила обратно в морозилку. Не спеша.
Может, он останется подольше чем на полтора часа.
Томас надел брюки, но до пояса остался голым. Пил он медленно. Адамово яблоко поднималось и опускалось. Говорил он о своей новой стройке. Клер пробовала слушать его, но у нее это не выходило. Ей казалось, что каждый раз, когда Томас глотает, она видит, как виски попадает в глотку, а затем в пищевод. Виски протекало за сердцем, проходило сквозь диафрагму и спускалось в желудок. А Клер взглядом провожала его. Рот, шея, грудь, ребра, живот.
Ей вдруг опять захотелось поцеловать Томаса.
Еще через полчаса он ушел.
Что он скажет жене? По дороге, не останавливаясь, придумает что-нибудь, найдет, как оправдать свое опоздание. Будет мчаться по обледенелой дороге. А вдруг произойдет несчастный случай? Серьезный. Со смертельным исходом. И напрасно Клер будет ждать его завтра и послезавтра. А потом рабочий, случайно встреченный на улице, сообщит ей о смерти Томаса. Если, конечно, работы на стройке не прекратятся. Она пойдет на похороны. Узнать ее могли бы только рабочие со стройки. Она издали увидит жену Томаса и его детей, его семью. А есть ли у него братья и сестры? Она попробовала представить себе, какой может быть сестра Томаса. Томас в женском варианте с длинными каштановыми волосами, с более тонким носом, с более аккуратным ртом. Она улыбнулась. Что-то тут не клеилось. Она заметит родителей жены Томаса, они будут поддерживать дочь под руки. Теща — стройная, выглядит молодо. Томас всегда находил ее красивой. И думал, что и жена его будет стареть точно так же. Мать Клер никогда не была красивой, даже в молодости.
Всем раздадут по розе. Можно ли будет Клер попросить две? Одну она бросила бы на гроб, а другую сохранила. Это было бы последнее, что она положила бы в ящик письменного стола.
Клер оделась и вышла на улицу.
Было тепло. Никакого гололеда на дорогах не будет.
Они разделись и легли в постель. Томас отстранился от нее. Он не хотел надевать больше презерватив: как, она согласна? Клер уже ответила было «да», но вспомнила о ящике своего письменного стола, о золотых пакетиках, скапливавшихся там, — каждый день к ним добавлялся еще один, а иногда и два.
Без презервативов-то что останется от времени, проведенного с Томасом?
И она отказалась.
Он повернулся на бок, и она услышала звук разрываемой бумажки. Томас будет по-прежнему надевать презервативы, а она по-прежнему будет хранить пакетики от них.
На следующий день она снова купила бутылку шампанского.
Он не обнял и не поцеловал ее.
Сел на кровать, закрыл лицо руками. Клер подошла к нему, дотронулась до плеча.
В чем дело?
Она встала перед ним на колени, взяла за запястья, чтобы он открыл лицо. Он не отнял рук, но отвернулся. Мягко отстранил Клер и встал. Остановился на середине комнаты и не двигался. Она молча смотрела на него, не зная, что сказать. Она ничего не понимала.
Вдруг он пошел в ванную и закрылся там. Долго не выходил. Она услышала, как он спустил воду из сливного бачка, затем потекла вода из крана.
Когда он появился, пряди волос у него на лбу были влажными.
Взяв Клер за плечо, он заставил ее сесть. Ему надо поговорить с ней. Сказать что-то важное, очень важное.
Она ждала. Он, похоже, подыскивал слова. Обхватил себя за плечи руками, будто замерз.
Она закрыла глаза. Ей все понятно. Он решил порвать с ней и не знал, как сказать об этом.
У него жена и дети. Все слишком сложно. Он принял решение и больше не будет встречаться с Клер. А вчера он не хотел надевать презерватива, потому что это был последний раз. Клер вспомнила вдруг о бутылке шампанского в морозилке. Она сейчас взорвется. Ну и пусть. Клер купила ее, чтобы выпить вместе с Томасом. Без него она все равно не стала бы пить шампанское.
Вдруг откуда-то издалека она услышала голос Томаса. Открыла глаза.
Он сидел спиной к ней. Она уставилась на прямоугольничек кожи, нашитый на поясе его джинсов. Она знала, что сейчас скажет Томас, и не слушала его. Ей никак не удавалось разглядеть размер на кожаной этикетке, она прищурилась. W34 L34. Этикетка исчезла. Томас обернулся. И тут она его услышала:
— Я не женат, и у меня нет детей.
Клер думала, что улыбается, но Томас бросился к ней, и она поняла, что плачет.
Прижалась лицом к шее Томаса. Обнимала его, приникала бедрами к его бедрам, скользила ногами по его ногам. Он был здесь, она чувствовала, как он дышит. Он говорил совсем тихо, сказал, что теперь совершенно уверен, что хочет не расставаться с ней никогда.
Час с четвертью, полтора, больше, меньше — теперь она считать не будет. Он не уйдет.
Бутылка шампанского не взорвалась. Томас открыл ее.
Пробку Клер не выкинула.
Руки ее дрожали. Она смотрела на Томаса. Он не был женат, у него не было детей. И эту кожаную куртку он выбирал сам. Она пролила свое шампанское. Томас взял у нее бокал.
— Пойдем.
Едва сев в машину, Клер быстро обернулась и стала нюхать подголовник, думая, что слышит запах духов жены Томаса.
Она улыбнулась. Это же нелепо. Жены у Томаса нет.
Он включил зажигание. Она смотрела на его ладонь на ручке переключения скоростей, на руку, лежавшую на руле, на его колени, двигавшиеся, когда он нажимал то на одну, то на другую педаль.
Она сидела рядом с ним в его машине, четырехдверной, с телефоном, а вверху панели было углубление для приемника. Они будут слушать радио вместе, и она узнает, чт́о ему нравится.
Сиденье было отведено слишком далеко назад. Она подвинула его вперед и укрепила пояс безопасности. Еще вчера она решила бы, что жена Томаса крупнее ее и что ноги у нее длиннее.
Но у Томаса нет жены.
У светофора под красным светом Томас привлек ее к себе. Клер поддалась и прижалась к новой кожаной куртке. Положила щеку на шов на плече.
Все время, пока они ужинали, она не сводила с него глаз. Он читал меню, держа его неподвижно перед глазами.
Выбрал филе селедки в яблочном соусе и бифштекс с перцем. Он не был на диете. Попросил, чтобы ему приготовили бифштекс с кровью.
Добавил перца в селедку, подсолил картофель фри. Налегал на хлеб, пропитывал его соусом с тарелки. Ел он быстро.
Точно так, как она себе это представляла.
От десерта отказался и положил три куска сахара в свой кофе. Один кусочек из сахарницы она взяла себе. На бумажке, в которую был обернут сахар, красовался маленький клоун.
Она зажала кусочек в руке. Это был их первый ужин.
Хотя есть она больше не хотела, Клер заказала крем-карамель, просто чтобы подольше побыть с Томасом в ресторане.
Она лежала вытянувшись, на боку. Томас спал, прижавшись к ней, его рука покоилась на руке Клер, ладонью он сжимал ее запястье.
Она улыбнулась. Между ног ее была влага, немного липкая. Томас не надел презерватива, он никогда больше не будет пользоваться ими. Ей хотелось бы подвигать ногами, потереться одной о другую, но она лежала неподвижно. При малейшем ее движении Томас мог пошевелиться и отодвинуться от нее. И она бы не чувствовала больше ни спиной, ни рукой его тепла.
Клер тоже уснула.
Она видела во сне Томаса с женой, у нее были длинные волосы. Они ложились спать, он в пижаме, она в длинной майке, потому что иногда по ночам один из их детей приходил к ним в постель.
Она открыла глаза. У Томаса не было ни жены, ни детей. Он спал возле нее, тесно прижавшись к ней, и тело его было таким горячим, что она вспотела. Клер стала дышать в такт с его дыханием. Спать она больше не хотела, она и не будет спать.
Клер не собиралась терять ни минуты из этой ночи.
Проснулись они очень рано.
Щеки у Томаса кололись. Это было хорошо.
Он выпил много кофе и съел много поджаренных хлебцев, обмакивая их в чашку. Наливая себе снова кофе, он всякий раз опять клал сахар.
С ним коробки сахара хватит всего на полмесяца.
В супермаркете Клер будет брать тележку.
Он повел ее посмотреть стройку до прихода рабочих.
Было еще темно.
Томас открыл дверцу в заборе и держал Клер под руку, когда они шли через двор.
