Макар Троичанин - И никаких ХУ!
- Не, - возразил Серый скептик, - у человека не так, у него: пр-р-р-з-з-зп! – и в штаны! И почему-то пахнет плохо.
Преподаватель снисходительно хохотнул:
- А как, по-твоему, иначе узнаешь, кто духовно богаче?
Невыдержанный начальник грубо расхохотался:
- Ты, пожалуй, договоришься до того, что слушатели твои начнут на практике выяснять, кто из них духовнее. – Чуть сдержал смех и повёл носом в сторону: - Кажется, кто-то уже начал, чей-то дух слегка духами припахивает.
Зинуля с Нинулей забеспокоились, Зинуля решительно открестилась:
- Это не мы!
А Нинуля привела неопровержимое алиби:
- Мы - на диете.
Пузатый спец по неприятным запахам, принюхавшись, определил:
- Запах не нашенский, явно из-за бугра – отчётливо пронюхиваются миазмы Шанели и Диора. – Повернулся к сидящему рядом Доу-Джонсу: - Ты как думаешь?
Прилизанный и отутюженный Вась-Вась, отяжелевший от лекции, слегка смутился и даже порозовел гладко выбритыми «Жилетом» щеками:
- Я… я – нечаянно, автоматически и самопроизвольно…
- Чего тогда сидишь и травишь народ? – заорал духовно пришибленный начальник на преступника с излишками духовной энергии. – Выметайся, чтобы духу твоего здесь не было!
- Не горячись, - остудил его Макс. – Какой смысл, что он уйдёт – дух-то всё равно останется. В следующий раз пусть сначала выйдет, а потом стравливает. Издай такое распоряжение, - подытожил он глубокую мыслю.
- Святы угодники! – запричитал лектор из общества «Знание». – В каких отравляющих атмосферных условиях приходится работать! Надо перекурить, пока выветрится.
- Никаких «надо»! – взъерепенился хозяин внутреннего регламента. – Сами испортили, сами и дышите!
- Да я пошутил, - виновато заблеял Вась-Вась, - ничего и не было, чес слов!
- Может, и не было, - согласился рациональный Макс, - а как подумаешь, так воняет. Требую для ослабленного организма оздоравливающего перекура.
- Обойдёшься! – сгрубил слабому сильный. – Даю тебе, - обратился он к Старче, - в последний раз наипоследние пять минут. Уложишься – перекуриваем, нет – продолжаем организационный вопрос по спартакиаде.
- Лады, - в очередной раз безропотно согласился лектор, - но пусть меня не перебивают. На чём, бишь, я остановился?
- На испускании духа, - подсказал примерный слушатель Фигаро.
- Заткнись! – совсем развинтился учёный. – И без тебя знаю. Так, с новой строки: при бездействии моральной энергии и самопроизвольных растратах духовной наибольшее, я бы даже выразился точнее – единственное значение для передвигающегося механизма приобретает физическая энергия. Откуда она появляется – неясно, и сколько у отдельного механизма – не меряно. Существует, правда, мнение, что можно накачать за счёт физических упражнений, но гипотеза эта слабо обоснована, поскольку так и не объясняет: откуда эта энергия скачивается. Вы ведь знаете о законе сохранения энергии, открытом нашим самородком Мишей Ломоносовым, причём ему даже под яблоней не пришлось сидеть: если где-то прибыло, то где-то обязательно убыло, иначе бы и сторожа не нужны были.
- Я знаю, откуда, - высунулся неугомонец Витёк. – Я, когда стою рядом с каким-нибудь охломоном, дрыгающим ногами и руками, и гляжу на него, то весь холодею – с меня он скачивает, гад! Запретить надо всякие спортмероприятия, особенно в районах Севера!
- А если ты стоишь рядом с художественной гимнасткой, - с ехидцей спросил оппонент Федя, - то как?
- Нагреваюсь, - обескураженно сознался Витёк.
- Вот, - удовлетворённо отметил профессор, закрывая разгоревшуюся было дискуссию, - и я про то: большой науке неизвестно происхождение физической энергии у живых механизмов, как и неизвестно означенному выше мнению, сколько её в механизме, - он поднял вверх, торчком, указательный палец. – А по моему глубокому мнению, у всех индивидуумов, не искалеченных физ-спорт-оздоровлением и блатом, её примерно поровну.
- Ну да? – опять засомневался Витёк. – Макс – вон какой! У него должно быть больше, а то и с места не сдвинется.
Лектор остановился около плутоватого оппонента, расставил ноги для лучшей опоры и, покачиваясь с носка на пятку, срезал Фому Гусара:
- Лишку, к твоему скудному сведению, для таскания излишков никто не даёт. Если бы у него было больше, то он не отставал бы от тебя, когда вы шпарите по утрам к отходящему автобусу. А так, впереди кто?
- Я.
- Вот ты сам себя и опроверг… теоретик.
- Три минуты, - предупредил начальник, посмотрев на часы.
- Чего – три? – не понял лектор.
- Осталось.
- Надо учитывать чистое время, а ты? – закочевряжился цейтнотист.
- Две сорок.
- Придётся самое важное, как всегда, за недостатком времени скомкать, - профессор сокрушённо вздохнул. – Рациональное использование немереной физэнергии зависит, естественно, как всем механикам известно, от технического оснащения механизма и технологии процесса передвижения, которая заключается в наиболее оптимальном последовательном перемещении бегулей – один за один – по трассе. При этом легко видеть, что преимущество имеет тот, у кого рычажно-шатунные конечности длиннее и, следовательно, шаг перемещения на единицу затраченной физической энергии больше. У нас таким преимуществом обладает… - исследователь остановился около Арсения Ивановича.
- Циркуль! – догадался сообразительный младший научный сотрудник, в обиходе – МНС, Бен, несказанно обрадованный тем, что у него циркуль с малым шагом.
- Не мог сразу, не тратя дорогого рабочего времени, сказать коротко: у кого ноги длиннее, тот и бежать способнее? Слониха родила мышь! Поздравляю со счастливым выкидышем!
- Мог бы, - согласился Старче, утирая творческий пот, - но утверждение было бы голословным и вряд ли бы вас удовлетворило. А так я уложил его на твёрдую теоретическую основу, и никакому Циркулю не отвертеться!
Все радостно закричали «ура!» и стали поспешно вытаскивать сигареты, а некоторые уже успели вставить в рот и без разрешения рванули в заветный коридор.
- Десять минут, - предупредил начальник, - и продолжим.
- 3 –
Когда через 15 минут "наркоманы" собрались вновь и расселись с отупевшими глазами, Викентий Алексеевич задал тон:
- Никаких теорий! Одна гольная и краткая констатация фактов. Парадом буду командовать я. И никаких ХУ!
И все, оживляясь, согласно проорали:
- И никаких ХУ! – даже женщины.
- Позвольте мне, - вежливо привстал Циркуль, надеясь, наверное – и совершенно напрасно! – на такое же вежливое или хотя бы сочувственное отношение к своей просьбе, - сначала сделать самоотвод, - и намеренно тяжело плюхнулся на стул, отчётливо стукнув тазовым блоком. – Я - уже довольно изношенный механизм для интенсивного использования и боюсь не оправдать ваших надежд и исследовательских заключений многоуважаемого Петра Леонидовича.
- Не прибедняйся, - осадил друга Макс. – Если тебя хорошенько разогреть да навитаминизировать, да дать стопаря с женьшеневой настойкой, то ещё о-ё-ёй как побежишь – молодым не угнаться! Некоторых из могилы поднимают, и то не жалуются. – Он с силой хлопнул изношенного соседа по плечу, словно проверяя его крепость. – Переведём тебя на пайково-стойловое содержание с усиленным питанием, так, Викентий? – Начальник неопределённо пожал плечами, недовольный первым же фактом. – И рванёшь впереди Европы всей. Я лично гарантирую ежедневно по две бутылки пива на двоих.
- Да я не за себя беспокоюсь, - смущённо прогундосил потенциальный чемпион, - за общее дело, - и, поморщившись, потёр выпирающие коленные шарниры.
- Ничего себе – за общее! – взъярился Бен-Григорион. – Общее – это: доверили – беги! – Григорий быстро сообразил, что если самоотвод Циркуля удовлетворят, то бежать придётся ему, бедному еврею, поскольку его ходули-бегули по длине – вторые в местном клубе любителей бега. – Стыдно слышать, что старший научный сотрудник, обязанный быть моральным авторитетом для молодых НС и МНС, не готов быть один за всех и предпочитает, чтобы все были за одного. Не цените вы нашего доверия, Арсений Иванович, и потому я настаиваю, чтобы бежал он и никто другой. – У перенервничавшего Бена взмокло не только лицо, но и ладони, которые он судорожно вытирал о полы пиджака. – Что хотите делайте, а я вместо него не побегу!
- Что ты кипятишься без толку, - охладил его Макс. – Тебе никто и не доверит ответственного дела.
Зашевелился и виновник скандала в благородном семействе, повернулся всем корпусом к дублёру.
- Напрасно ты так, - попенял СНС МНСу. – Не скрою: именно тебе я хотел передать самое святое, - он сделал паузу, чтобы подчеркнуть последующие слова, - доверие товарищей.
- Кушай сам на здоровье! – окрысился неблагодарный воспитанник, встал и отошёл к окну.
- Конечно, - продолжал воспитатель, педагогично пропустив мимо хрящеватых ушей бестактную грубость, - надо вам признаться, что я, к стыду своему, - он смущённо улыбнулся, - ни разу в жизни, если меня не подводит память, не переходил с шага на иноходь, не говоря уж о рыси.
