Игорь Савельев - Бледный город
Они беззлобно посмеялись. Не-ет, Вадим знал, что нужно делать! Ни на что не обижаться и все гадости пропускать мимо ушей – вот то оружие, против которого нет защиты.
– …Но потом-то я много падающих звезд видел. На трассе.
И это, кстати, чистая правда, ибо до Бельгии нам далеко. Это там все автострады залиты ночью светом большим, чем днем. У нас по-другому.
У нас, если ночью ты оказался на трассе, впору впадать в отчаянье: ни души живой, по крайней мере ни огонька в радиусе… Да чего считать километры! В общем, ты один, и только звезды… Огромный купол, не подпорченный нигде земными огнями… Сама вечность, непоколебимая и печальная… Задрав голову на трассе, можно задохнуться, захлебнуться от звезд, что автор и делает, – а потому замолкаю.
…Ночь в городе совсем другая, и дело здесь даже не в электричестве, мегаватты которого мешают увидеть небо вообще. Просто ночной, в глубокой спячке город – зрелище потрясающее и в чем-то абсурдное.
Здесь полно своих картин вечности, печали и безлюдья. Миллионный город: если знать, какой это муравейник днем, то странно видеть потом его вымершие проспекты, дворы-пустыри… И все это в каком-то неземном свете силовых ламп, оттенки фонарей – один неестественнее и мертвее другого.
В чем же абсурд?.. А вы ходили через эти дворы часа в три ночи?
Знаете же: хочется побежать. И дело даже не в каких-то абстрактных
“хулиганах”. Просто в этих мертвых панорамах, под эхо собственных шагов, окруженный своими же тенями, любой способен рехнуться!
Особенно пугает то, что люди вроде как бы есть… Должны быть…
Где-то… Но только сотни темных и темных окон. Бежишь букашкой.
Паранойя? Быть может. И все-таки, все-таки…
– …Я сама же виновата. Проспала и вышла на трассу где-то в обед.
В общем, в первый день доехала только до Е-бурга. Зато сегодня… вчера?.. Короче, я мобилизовалась! Собралась! – смешок… – И прошла
Челябинск, до Уфы вот доехала.
– Клево. Вот нам бы завтра так же!..
– А мне бы завтра до Нижнего добраться. Дальше вряд ли получится…
А впрочем… В конце концов, там и в лесу переночевать можно. В средней полосе меня никто не съест.
– Подавятся!
Смеясь, они ступили в освещенный круг.
Почему-то до этого они не видели людей, которые шли к ним вразвалочку.
Почему-то всегда в таких случаях чувствуешь и понимаешь все сразу.
Нет, человек все-таки способен на что-то чуть сверхъестественное!
Без слов, в одно мгновенье уловить то, что разлилось в воздухе…
Чувствуешь и понимаешь, что эта компания дворовых подонков снялась с насиженной скамейки не просто так, а именно по твою душу. Во всяком случае, для двоих, вошедших в круг фонарного света, это стало ясно в одно мгновенье.
Они вздрогнули, сбились с шага… Но не бежать же в самом деле.
Может, пронесет. Может, “чуть-сверхъестественное” их подвело…
Может, случится чудо?
– Иди по левую руку, – сказал Вадим сквозь зубы.
Настя не прореагировала.
Компания дворовых подонков вошла в свет фонаря и остановилась, всем своим видом призывая сделать то же самое (всем своим видом угрожая – вот что в первую очередь). Выглядели подонки соответственно, просто классика жанра. Один был даже в кепке-восьмиклинке. Да стоит ли описывать все эти бычьи шеи.
– Эй, пацан, не спеши так… Ты откуда?
– Из Санкт-Петербурга.
Дворовым подонкам заклинило мозги. Нижегородка, Сипайлово, Затон – это всё они бы поняли. А еще в Уфе есть район с нежнейшим названием
– Глумилино.
– А чё ты здесь делаешь?
– К другу приехал.
– Как друга зовут?
– Вы его не знаете.
Подонки подумали.
– Девчонка чё, с тобой?
– Да.
Сейчас спросят про волосы. Вадим вызубрил весь этот сценарий наизусть. Боже, как он устал… А может, у них у всех нет мозгов или есть ровно столько, чтобы думать одинаково? Во всяком случае, поймав
“неформала”, “гопы” всех городов – пролетарии всех стран, соединяйтесь! – задают один и тот же вопрос: про волосы. Или про серьгу в ухе, если таковая имеется.
(С моим хорошим знакомым был такой случай. Он встретил на улице бывшего одноклассника, с которым они теперь, скажем так, принадлежали к разным слоям молодежи.
– Гы-гы-гы! – заржал одноклассник. – Ты чё, совсем “неформалом” стал? Кольцо в ухе! Ты бы его еще в правое ухо^10 повесил! Гы-гы-гы…
– А это какое, по-твоему?
Бывший одноклассник замер, потрясенный… По непроверенным данным, он превратился в соляной столп.)
– Слышь, пацан, а чё ты такие длинные волосы отпустил? Чё ты этим хочешь сказать?
В следующую секунду вожак стаи поднес к Вадиму руку, так, словно это был неодушевленный предмет, и потрогал его за волосы! Помял между пальцев, словно сельдерей на рынке. Такого вынести было нельзя.
Вадим, конечно, не был героем. Ни плюнуть в лицо фашистам, ни прочие подвиги из старого советского кино он никогда не смог бы повторить.
Но тут сработал рефлекс, который был быстрее мысли: к этой детали своей внешности Вадим относился очень трепетно, и так вот жамкать его волосы не позволялось никому (девушки не в счет). Рука “гопа” была отброшена очень резко. Далее события развивались со стремительной быстротой.
– Ты чё, с-с-с…
(“С-с-с…” – это совсем не значит, что я стремлюсь забить точками
“нехорошее” слово. Просто эти люди так говорят. Редукция! А вы бы слышали эту “звукопись”, когда они поют “блатняк” под гитару!)
Одновременно со “с-с-с…” коротким и мощным движением вожак ударил
Вадима в лицо.
Все полетело, закружилось, засверкало. То, что он упал, Вадим скорее понял умом, вычислил логически. Он долго еще – как ему казалось – не мог осмыслить, что произошло, а все вокруг звенело и звенело, и прямо в глаза ему несся локомотив… Потом оказалось, что это всего лишь фонарь над его лицом. Вадима тормошила Настя.
Оказалось, все было так. После того, как Вадим упал, вероятно,
“торжество” – глумление над новой жертвой – продолжилось бы полным ходом, если бы не решительность Насти. Кричать, умолять, звать на помощь – все это было бы бессмысленно: представьте, что вы в мертвом городе, где жителей давно нет. Психологически так даже лучше. К чему пустые надежды на людей из окрестных домов?..
А Настя взяла с земли камень и вышибла им окно на первом этаже. Она знала, что делать в такой ситуации. Знала, что обыватель в наше время может проявить храбрость только в одном: защищая свое имущество и спасая свое жирное пузо.
Сработало! Шпана лениво убежала. В своих дворах им было западло бежать и прятаться всерьез, но раз все-таки выскочит взбешенный хозяин окна… Раз приедут менты… Подонки побежали, перебрасываясь репликами, – строили планы на остаток ночи.
Теперь настал черед спасаться нашим героям, потому что взбешенный хозяин разбираться в деталях не будет. Настя подняла Вадима, они побежали в другую сторону, а в центре двора, в круге фонарного света, остался лежать букет сирени. И скорее всего, “счастливые” цветочки в нем были.
И опять – ни звука, ни движенья. И никакой хозяин, кстати, так и не выскочил. Возможно – боялся, жалкий человек. А может, дома никого не было. А может… Чепуха всякая в голову лезет… Людей в городе и не было?
Равнодушные пустынные проспекты, здания, улочки… Ветер погнал по асфальту газету… Это сумасшествие… Нигде – ни души, и только панорамы, панорамы в духе “Сталкера”.
VIII
А вот и баллоны пива, за которыми они сюда отправились. Разных оттенков коричневого, стоят на полках. В круглосуточном “комке” пахло табаком и потекшей холодильной установкой.
Настя подошла к прилавку: девица, торговавшая здесь, была, возможно, и младше ее, да только глаза уж больно уставшие.
– Девушка, извините… Не подскажете, где здесь ближайший травмопункт?
Как видите – не до пива.
“Девушка” прежде всего оглядела Настю с головы до ног в поисках видимых повреждений.
– Здесь надо вдоль проспекта остановки две пройти. Потом – за трамвайное кольцо и вдоль забора.
– Спасибо огромное!
“И чё за девка, – подумала продавщица скорее с любопытством, чем с привычным раздражением. – И одета по-лоховски… И косметики ни грамма! В наше время только психбольная может не краситься”.
Сама-то она была размалевана словно в бой; да так оно и было по большому счету.
А Настя, выйдя на крыльцо, в первую минуту испугалась: ей показалось, что он ушел… Но нет. Тень отделилась от стены. К разбитому носу Вадим прижимал салфетку.
– Да что за чушь! – Он все еще слабо сопротивлялся перспективе травмопункта. – Нос расквасили! Подумаешь… Ну хочешь, сама пощупай: смещения нет никакого.
– Не говори глупостей. А если сотрясение, гематома мозга какая-нибудь, не дай бог? Тебе же завтра на трассу! Подохнешь еще где-нибудь… в районе Сысерти…
– Бо-оже, какие места ждут меня впереди!
Он усмехнулся, она же схватила его за руку и просто потащила за собой. Вадим еще пытался увещевать:
