Брэдли Дентон - Лунатики
– Эй! – завопила Хэлли. Она распахнула дверь и побежала за женщиной. – О чем вы говорите? Откуда вы знаете Джека? Что с ним случилось? Черт возьми, подождите!
За гаражом она наступила на плащ высокой женщины, лежавший на дороге. Хэлли его подобрала. Он был еще теплым.
Она посмотрела на улицу, но увидела лишь два мигающих красных огня отъезжающей машины Марвина. Высокая женщина с блестящими черными волосами исчезла.
Что-то слетело с плаща. Хэлли нагнулась и увидела длинное перо, черное с белым кончиком.
На нее легла тень, и она посмотрела наверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как что-то летит на фоне полной Луны. Мелькнули большие крылья, и затем все исчезло в ночном небе.
Хэлли взяла плащ в охапку, заперла за собой дверь. Положила плащ на кухонный стол, затем пошла к телефону, висящему на стене, чтобы позвонить Джеку. Было поздно, но ему можно звонить в такое время: Она должна увериться, что с ним все в порядке, что странная высокая женщина ничего с ним не сделала. Джек был единственным из ее прежних любовников, который еще оставался ей другом, и Хэлли им дорожила.
Возле телефона она увидела записку, которую нянька приколола к стене. «Джек звонил в 11:06, – гласила записка. – Он в тюрьме».
Наверху заплакал Тони. В последнее время у него кошмары, потому что Клео рассказывала ему истории о чудищах, откусывающих головы у детей… если дети – темноволосые мальчики.
Хэлли потерла глаза. Обычно она не ложилась раньше двух ночи, но сейчас только полночь, а она уже устала так, что могла бы проспать неделю.
Джеку нужна ее помощь, но ему придется подождать. Дети на первом месте. Маленькие говнюки. Даже не будь Марвин придурком, пришлось бы выгнать его, прежде чем дети проснутся в ожидании утренних субботних мультиков.
Она перечитала записку. «Он в тюрьме».
– Как и все мы, – вздохнула она и пошла успокаивать сына.
Часть II
Снежная луна
Суббота, 6 февраля 1993 года
Глава 5
Брак похож на консервы из тунца
Брак похож на консервы из тунца, думала Кэти, пока шла со Стивеном в «Зилкер-клуб». Как только распробуешь и даже, может, пристрастишься, попадается невесть как туда попавший кусок забитого дельфина.
По крайней мере, именно так выглядел брак со Стивеном. Его могла разозлить или обидеть любая мелочь, и Кэти никогда не удавалось предугадать, что это будет. И она расстраивалась, поскольку гордилась тем, что умнее многих; среди прочего, это означало умение вычислять те кнопки, на которые реагируют люди. Как их успокаивать или ими манипулировать.
Обычно она успешно определяла подобные вещи, но только не с собственным мужем. Иногда Кэти гадала, почему же вышла за него замуж. Видимо, чтобы испытать свои силы.
Ночью Стивен был не в себе, и она понятия не имела почему. Она была уверена лишь в одном: причина в ее словах или действиях. Это почти всегда так. Ей было очень неприятно сознавать, что она обижает его так часто, но Кэти понятия не имела, как этого избежать. Не могла разгадать его слабые места и сомневалась даже в том, что сумела бы не задевать их.
Стивен остановился в дверях клуба и наклонился к ней, прошептав:
– Есть кто-нибудь из наших знакомых?
Даже его шепот звучал раздраженно, если не сердито. Он был не в духе. Очевидно, он не хотел сюда идти. Или возможно, не хотел идти с ней.
Кэти надеялась, что это не так, потому что она все еще хотела быть с ним.
Она старалась украдкой рассмотреть людей, столпившихся в свете желтой лампы перед кофеваркой. Их было меньше двадцати. Немного для первой лекции Джека.
– Нет, – сказала она. – Я даже Джека не вижу.
Стивен фыркнул:
– Не явиться – это в его стиле.
Кэти посмотрела в лицо Стивену, опять пытаясь понять, Что же его расстроило. Но она не видела даже его глаз: его очки запотели, как всегда на холоде.
– Он явится, – сказала Кэти. – На Джека нельзя полагаться, только если происходящее его не касается. Он никуда не денется, если он – главная достопримечательность.
Стивен опять фыркнул, расстегнул «молнию» на куртке и направился к рядам металлических стульев, выстроенных перед белым камином у северной стены. Он сел на стул в конце последнего ряда.
Кэти осталась у двери, чтобы посмотреть на его походку и на то, как он расположится на стуле. Язык тела важен для понимания настроения человека. Но язык тела Стивена всегда ставил ее в тупик – кроме постели, где она всегда знала, чего он хочет. Или не хочет.
Или хочет, но не может ничего сделать. Как ночью и утром.
Кэти спрашивала себя, не это ли основная причина его беспокойства? Но если так – если он действительно хочет ее, но у него не встает, – почему он не обратится к врачу? Нет ничего постыдного в том, чтобы признать какие-то неполадки в организме.
А если он просто не хочет заниматься любовью, почему он так расстраивается? Без сомнений, он знает, что для нее это не столь важно. Да, она любит его; и конечно же хотела бы иметь ребенка. Но ей не нужен секс каждый день или даже каждую неделю или месяц, чтобы поддержать свою самооценку или чувствовать себя любимой. И Стивен это знает. Она ему говорила.
Так что же с ним творится?
Порой поведение Стивена казалось ей абсурдным.
Стивен оглянулся на нее и нахмурился, поэтому она направилась к нему.
– Почему на последний ряд? – спросила она, протискиваясь к сиденью рядом с ним.
– Я люблю последний ряд.
Кэти улыбнулась:
– Наверняка на своих лекциях по литературе ты считаешь, что сидящие на последнем ряду не готовились к занятиям. И поэтому спрашиваешь их чаще, чем тех, кто сидит на первом.
Стивен посмотрел на нее поверх запотевших стекол.
– Да, – сказал он. И все.
Дурной знак. Обычно Стивен хотя бы переспрашивал, о чем это она.
– О боже, кажется, сюда пускают всех подряд, – сказал кто-то сзади.
Кэти обернулась и увидела усмехающуюся Хэлли Стоун. За ней, у южной стены здания клуба, два ребенка Хэлли припечатались губами и носами к высокому окну. Похоже, соревновались.
– Рад тебя видеть, Хэлли, – сказал Стивен. – Кажется, мы не встречались с самого Нового года.
Кэти взглянула на него. Голос намного веселее, чем полминуты назад. Интересно, нарочно ли. Может, он пытается заставить ее ревновать, чтобы она пожалела о том что сказала или сделала.
Ну, если так, это не сработает. Кэти не верила в ревность. Ревность всегда казалась Кэти наименее продуктивным из всех эмоциональных состояний.
Хотя если бы она стала к кому-нибудь ревновать, Хэлли – весьма подходящий объект для ревности. Хэлли была не так хороша собой, как некоторые, – как, скажем, была красива Натали или Кэролин Джессап, – но Хэлли излучала ауру кокетства и желания, что мужчины находят привлекательным. Сейчас она в старых джинсах и темно-коричневом жакете, но блеск ее глаз давал Кэти понять, что Хэлли не нужно хорошо одеваться, чтобы выглядеть соблазнительно.
– Я тоже рада вас видеть, ребята, – сказала Хэлли. – И еще раз спасибо за новогоднюю вечеринку. Было великолепно. Я там почти влюбилась.
Голос Хэлли был низким и хрипловатым. Вряд ли Хэлли говорит так намеренно, решила Кэти. У нее просто такой голос. Похоже, это мужчинам тоже нравилось.
– Правда? – заинтересовался Стивен. – И в кого же?
Хэлли закатила глаза и присвистнула.
– О, в одного из парней, с которыми работает Кэти. Не скажу, в кого.
– Хэлли, все мои коллеги-мужчины женаты, сказала Кэти.
Хэлли опять усмехнулась:
– Потому я и не скажу, в кого.
Кэти выдавила ухмылку, однако ей слегка взгрустнулось. Хэлли была привлекательна, как ни одна другая знакомая Кэти (возможно, за исключением Кэролин), но мало кто из мужчин оставался с Хэлли дольше, чем требовалось, чтобы сделать ей ребенка. Кэти плохо знала личную жизнь Хэлли и не могла размышлять, отчего так, но твердо знала, что нравиться кому-то и с кем-то жить – совершенно разные вещи.
Она посмотрела на Стивена. Совершенно разные вещи.
– Спорим, я знаю? – сказал Стивен. – Это Рендал, лысый такой, да? У которого жена напилась?
Хэлли закатила глаза и снова присвистнула.
Кэти решила, что пришло время изменить тему.
– Так, – сказала она, – ты видела Джека после суда или просто получила одно из его чудных приглашений?
– Чудное приглашение, – сказала Хэлли. Она достала из кошелька белый кружок бумаги.
Кэти и Стивен получили такой же. «ЭТО ПОЛНАЯ ЛУНА, – гласили светящиеся синие буквы. – ПОЧУВСТВУЙТЕ СИЛУ ЕЕ СВЕТА».
– Насколько я поняла, он проводит университетскую лекцию для желающих? – спросила Хэлли.
Кэти кивнула:
– Это часть обязательной общественной работы, хотя, когда я говорила с ним по телефону, он так радовался, что это вряд ли похоже на наказание. Видимо, судья узнал, что Джек учил астрономию до того, как стал инженером, и подумал, что Джек лучше всего отдаст свой долг обществу, поделившись своими специальными знаниями.
