Кэрри Фишер - Хуже не бывает
– Ты тоже прекрасно выглядишь, Ник, как обычно. Мне кажется, что в такие вот серьезные моменты странным образом проявляется лучшее, что в нас есть, верно? – Сьюзан закрутила ручки сумочки вокруг руки и украдкой посмотрела в сторону, намечая пути к отступлению.
– Ты знакома с Джимом Роджерсом и Оуэном Бирнбаумом, верно? – произнес Лиланд, пока Сьюзан поспешно планировала бегство так, чтобы это не выглядело слишком малодушно, – она просто турист, прогуливающийся по живописному похоронному пейзажу. Не обнаружив никого и ничего, способного ее спасти, она вернулась к его вопросу.
– О, да, привет, Оуэн… Джим.
Не видя ничего перед собой, она улыбнулась сквозь них, в энный раз думая о том, что Лиланд здесь с кем-то, все по парам, все устроены в жизни, а она одна. Печальная одинокая фигура, которой Ник великодушно отвешивает комплименты, а прочие – жалеют, если вообще замечают. Ник, человек, который делит постель с последним мужчиной, с которым спала Сьюзан, в то время как Сьюзан спит в одиночестве. Четыре года. Четыре: года?
– О боже, – нечаянно вслух простонала она ее глаза расширились от осознания этого печального факта.
– Что случилось? – спросил Лиланд, заботливо коснувшись ее руки, всегда готовый прийти ей на помощь, несмотря на то что причина ее страданий отчасти заключалась в нем самом.
Она снова посмотрела на него и помотала головой, отгоняя безрадостное видение, которое только что вызвала.
– О, ничего, я просто вспомнила, что собиралась встретиться кое с кем и уже сильно опаздываю. – Она одарила Ника и остальных улыбкой, затем опять повернулась к Лиланду. – Значит, увидимся утром в субботу, под часами. Не забудь захватить гвоздику. – И, заговорщицки придвинувшись к нему, закончила: – Здесь повсюду шпионы, никому не доверяй. – После чего, развернувшись, направилась прочь, бросив через плечо: – Пока, мальчики, Ник.
Вот тогда она и решила. Так не может продолжаться. Лиланд не останется последним человеком, с которым она спала, так-то. Она-то не стала для него последней. Это просто неприлично. Как только она найдет мужчину, в чьей гетеросексуальности будет абсолютно уверена, то исправит это упущение. Последний человек, с которым она будет близка, не свалит от нее вот так запросто, это точно. И не будет тем, кто теперь предпочитает мужчин. А возможно, и всегда предпочитал. Может, он смотрел на нее, а перед глазами у него все время мелькали почти раздетые мужчины с мускулистыми руками и крепкими, поджарыми телами. Мускулистые мужчины вели в его мечтах домашнее хозяйство, отжимались и приседали, «кубики» на их животах блестели от капель пота.
Ей нужен кто-то, кого можно поместить между Лиландом и ее оставшейся жизнью. Кто-то, кто принес клятву верности женскому флагу. Сигнал о начале чего-то нового. Она сдаст свой значок Пограничному контролю. Она больше не будет Таможенным Агентом, который застрял на задворках гетеросексуального мира, штампуя мужские задницы, пересекающие границу многоцветного Гей-королевства. Долой!
Надо найти кого-нибудь сегодня же. На похоронах. И никаких отсрочек, она должна доказать себе, что прошлое осталось в прошлом. С сегодняшнего дня она будет встречаться только с натуралами. Она тщательно изучила сексуальный ландшафт в поисках самого прямого, самого высокого дерева. Толпа медленно расступилась, дым и разговоры рассеялись, и Сьюзан улыбнулась, увидев устремленные на нее понимающие глаза Дина Брэдбери. Ну, разумеется, она знала его. Знала и его, и о нем уже сто лет. Разве о нем не ходит дурная слава? Всякий, кто попадал в сексуальный мир Голливуда, непременно делал остановку в доме Дина, или, как изящно выразился ее друг Крейг: – «Дин кого хочешь затрахает». Гедонист и коллекционер всевозможных удовольствий. Ценитель противоположного пола – а это означало, что он полностью соответствует критериям Сьюзан. Она осторожно проследовала за Дином вдоль прохода, точно непутевая невеста, и села в кресло рядом с ним.
От Дина пахло большими деньгами, первобытной силой и марихуаной. Опьяняющая смесь. Сьюзан вдохнула исходящий от него запах пота и наркотиков и улыбнулась. Дин был настоящим голливудским плохим парнем, который, похоже, не выдыхал воздух без перегара года эдак с 1968-го. Сьюзан поерзала на сиденье и придвинулась к Дину, старательно изображая развязность и доступность – то, что можно было бы назвать «давай займемся сексом прямо сейчас». Поведение, которое никогда, никогда не было для нее нормой, но теперь могло помочь в медицинских целях. Отчаянные времена требовали отчаянных мер, Сьюзан должна довести дело до конца. Она дала Дину это понять. Странное дело, она сделала свой лучший заход, а он лишь взглянул на нее, подняв брови. Она снова многозначительно посмотрела на него и, кажется, это сработало. Остальное уже частности, Бог там, где хватает места для Него, а Дин не поглотил все доступное пространство.
– Эй, – прошептала она, глядя на «Оскара» – огромный приз, стоящий перед ними. – Ты часто здесь бываешь?
– Только когда мрут продюсеры, – пробормотал он, не глядя на нее.
Сьюзан с трудом подавила смех, поскольку огни уже начали тускнеть, и устроилась поудобнее в ожидании шоу «Прощание с Джеком». Приятное ощущение – сидеть рядом с большой звездой. Она может расслабиться и позволить Дину оправдать свою репутацию. Следовать за его звездой. Избранная избранным. Они – великие, а стало быть, и я тоже.
Дин стал звездой с того дня, как зрители впервые, затаив дыхание, смотрели на него в фильме «Двое в зарослях» – низкобюджетном триллере об удачливых детективах, работавших под прикрытием во время массовых убийств детей-цветов в Хейт-Эшбери в конце шестидесятых. «Когда свободная любовь заканчивается смертью» – гласила реклама фильма, да и сам фильм был немногим лучше этой рекламы, но одно в нем было замечательно – Дин.
Особенно когда в конце он оказывается убийцей, но все равно нравится вам. Он обладал шармом, неуловимой притягательностью, перед которой невозможно устоять, это и сделало его звездой. И, подобно персонажу, которого он сыграл в своем первом фильме, Дин был смертельно неотразим для дам, хотя в жизни ему не приходилось силой лишать своих жертв пульса, когда он, насытившись, заканчивал свое пиршество, если такое вообще возможно (а в случае с настоящим Дином этого не бывало).
– Я вижу, вы в команде участников, – снова прошептала Сьюзан, придвинувшись к нему и заглядывая в программку, в которой был указан каждый выступающий, сколько времени должна занять его речь вплоть до секунды и отрывок из фильма. Дин представлял фрагмент одного из фильмов Джека в конце вечера. Сразу после того, как Мег Райан[6] прочтет письмо от Салмана Рушди[7] и перед тем, как Кэндис Берген[8] представит отрывок из «Эти руки».
– Пока он был жив, я мог говорить о нем только за его спиной – это воодушевляет, – тихо произнес Дин, губы у него едва шевелились, взгляд был прикован к освещенной прожектором кафедре перед бордовым бархатным занавесом. Ну да, а теперь ты можешь говорить за всем его телом, подумала Сьюзан.
Эд Бегли-младший[9] появился из-за занавеса и направился к свету, постучал по микрофону, стоящему перед его светловолосой головой. Подался вперед, прочистил горло.
– Всем добрый вечер. Я удостоен сомнительной чести стать ведущим этого вечера.
Помолчав, он посмотрел на море лиц, выжидающе уставившихся на него, как подсолнухи, тянущиеся к солнцу.
– Сомнительной для вас, потому что я не знаю, что делаю, но это честь для меня – отдать дань памяти великому человеку. – Он откинул со лба желтые волосы и облизнул губы. – Но я никогда толком не знаю, что делаю, так что сегодняшний вечер не исключение. Но если серьезно, друзья…
Люди вокруг засмеялись. Дин поднял брови, но ничего не сказал. Эд продолжил, его лицо казалось даже бледнее обычного на фоне яркого задника.
– А теперь я открою этот вечер, представив вам очень близкого друга и коллегу Джека – гиганта индустрии, не только потому, что он высок ростом, но и потому, что свершения этого человека даже выше его самого, затмевают собой все, за исключением его жены, которая предпочитает прямой свет. Она – одна из немногих женщин, которые становятся от этого лишь привлекательнее. Хотя ты в этом не нуждаешься, Рената. Рената Энгельсон. Разве можно быть еще прекраснее, леди и джентльмены? И зачем ты растрачиваешь себя на Карла? Ведь у этого человека не хватает на тебя времени между написанием сценариев и съемками. Не хочу хвастать, но я работаю не слишком много, а значит, смогу уделять тебе больше внимания, чем Карл. Ну же, соглашайся! Зачем тратить время на простого оскароносного сценариста и режиссера, когда ты можешь заполучить стареющего актера-альбиноса с электромобилем и пустыми карманами? Трагедия в том, что, по слухам, этот парень играет в своем последнем эпосе! В чем дело, Карл? Ты не смог дозвониться до моего агента?